— Нет, — простонал я. — Я хочу остаться. Просто, знаете, это… так тяжело.
— Знаю, — отозвался мистер Джутинг. Я заметил у него в глазах слезы и понял, что он чувствует то же, что и я.
Много народу собралось проститься с Гэвнером. Обычно на похороны приходят только самые близкие друзья покойного. Вампиры, в отличие от людей, не считают, что необходимо собраться огромной толпой, чтобы скорбеть об умершем. Но Гэвнера любили. К тому же он умер, защищая свой клан. А потому пещера была забита до отказа. Даже Парис Скайл и Лук пришли. Мика тоже хотел прийти, но должен был остаться охранять Тронный зал.
У вампиров нет священников. Они верят в своих богов, но самого культа у них нет. Короткие слова прощания сказал Парис, как самый старый из присутствующих вампиров.
— Его звали Гэвнер Перл, — пропел он. И все повторили за ним. — Он умер с честью.
— Он умер с честью, — отозвались скорбящие.
— Да улетит его душа в рай, — закончил он.
Мы повторили и эту фразу, и не успело затихнуть эхо, как два Хранителя крови, сделав какие-то пассы над телом Гэвнера, подожгли ветки и листья под носилками и тут же отступили.
Пламя быстро пожирало тело нашего друга. Хранители знали свое дело и все подготовили так, что сожжение не заняло много времени. Я никогда прежде не видел кремации. Было что-то успокаивающее в том, как языки пламени плясали по телу, как дым поднимался к трещинам в потолке, будто это и была душа Гэвнера, улетающая в рай.
Я остался доволен, что пошел на похороны, и еще искренне обрадовался, что нас выпроводили из Зала до того, как Хранители должны были собрать кости Гэвнера, перетереть их в пыль и ссыпать в один из горшков, которыми были уставлены все полки по стенам. Такое зрелище я не смог бы вынести.
До Арры должны были кремировать еще троих. Мы с мистером Джутингом и Хоркатом решили подождать в коридоре. К нам подошли Себа Нил и Вейнис Блейн — хромой интендант вел слепого распорядителя игр. Они остановились поболтать с нами. Извинились за то, что пропустили кремацию Гэвнера. Вейнису меняли повязку на глазу, так что они с Себой не успели.
— Как глаз? — спросил мистер Джутинг.
— Нету больше глаза, — задорно ответил Вейнис, как будто глаз такая мелочь, на которую даже внимания обращать не стоит: есть — нет. — Я теперь слепой, как крот.
— Но ты же сказал, что тебе меняют повязки, лечат…
— Это для того, чтобы не началось заражение и не пошло в мозг, — объяснил Вейнис.
— Вы так говорите, будто совсем не расстроены, — сказал я, разглядывая повязку у него на глазу и дума я, как, должно быть, ужасно стать слепым.
Вейнис пожал плечами:
— Я бы предпочел жить с глазом, но раз так — делать нечего. Все равно это еще не конец света. Я еще слышу, различаю запахи, могу искать дорогу на ощупь — в общем, не пропаду. Конечно, не сразу привыкаешь, но я же научился жить с одним глазом, научусь и без единого.
— Собираешься покинуть Гору? — поинтересовался мистер Джутинг.
— Нет, — ответил Вейнис. — Случись такое раньше, я бы так и сделал. Я бы, как принято, стал скитаться по свету, пока не найду свою смерть. Но пришествие Властелина вампирцев все изменило. Парис попросил меня остаться. Я могу тут пригодиться: хотя бы помогать на складах или в кухне. Теперь у нас каждый вампир на счету. Если я останусь, то более молодой и крепкий вампир, которого я тут подменю, сможет сражаться с вампирцами.
— И я тоже остаюсь, — сообщил Себа. — Мне не разрешили уйти. Так что большому миру с его приключениями придется подождать. Теперь обязанность всех, даже старых и больных, вносить посильный вклад в общее дело. Сейчас не время ставить свои интересы выше интересов клана.
При этих словах я аж вздрогнул. Курда говорил о том же самом. Это он считал, что неправильно и жестоко избавляться от слабых и больных. Какая ирония, что его предательство и смерть привели к тому, что вампиры стали соглашаться с тем, что он говорил!
— Так, значит, твое предложение снимается? — спросил мистер Джутинг у Себы. Он должен был занять пост интенданта, когда Себа подаст в отставку.
— Да. Но я уверен, Князья и тебе найдут какую-нибудь работку. — Он улыбнулся. — Может, пол подметать станешь.
— Может, и стану, — тоже с улыбкой ответил мистер Джутинг. — Мика уже предложил мне остаться и снова занять пост Генерала, но я сказал, что пока не могу об этом думать. Решу потом, когда хорошенько все взвешу.
— А как Даррен? — поинтересовался Вейнис. — Князья уже решили что-нибудь?
— Нет пока. Мика обещал пересмотреть его дело, как только закончатся похороны. Я уверен: его простят.
— Надеюсь, — не очень уверенно согласился Вейнис. — Только смертный приговор еще ни разу не отменяли. Князьям придется изменить наши законы, если они хотят сохранить Даррену жизнь.
— Тогда им придется их изменить! — сердито воскликнул мистер Джутинг и даже подался вперед.
— Тише ты, Лартен, — вмешался Себа. — Вейнис ничего плохого не хотел сказать. Просто это сложное дело, и его придется хорошенько обмозговать, прежде чем принять какое-нибудь решение.
— Что значит «какое-нибудь» решение?! — продолжал злиться мистер Джутинг. — Я обещал Арре, что не дам им убить Даррена. Она сказала, что он заслужил право жить, и каждый, кто осмелится оспорить ее последнюю волю, будет иметь дело со мной. Хватит уже смертей! Я больше такого не потерплю!
— Ну, может, еще все обойдется, — со вздохом утешил его Себа. — Мне кажется, Князья благосклонно настроены. Они не любят делать исключения, но, надеюсь, в этом случае сделают.
— Посмотришь, что будет, если они попробуют его убить.
Мистер Джутинг хотел еще что-то добавить, но тут в крематорий внесли носилки с Аррой. Мистер Джутинг замер и с тоской поглядел ей вслед. Я обнял его за плечи с одной стороны, Себа — с другой.
— Мужайся, Лартен. Она бы не хотела, чтобы похороны прошли тихо.
— Я умею держать себя в руках, — тут же надменно сообщил мистер Джутинг и добавил шепотом: — Но я так ее любил, я любил ее всей душой и всем сердцем. И всегда буду любить.
Когда носилки с Аррой поместили в печь, нам разрешили войти. Впереди — мистер Джутинг, за ним — Себа, Вейнис, я и Хоркат. Мистер Джутинг, как и обещал, сдержался. Он не заплакал даже тогда, когда языки пламени охватили ее тело. Только позже, в своей комнате, он отчаянно зарыдал. Эхо его стенаний разносилось по всем коридорам и туннелям Горы вампиров, над которой занимался холодный тоскливый рассвет.
Из-за кремаций мне пришлось долго ждать, когда начнется процесс надо мной, и это ожидание ужасно выматывало. Хотя мистер Джутинг уверял, что мне наверняка простят то, что я не прошел испытания и сбежал от наказания, у меня такой уверенности не было. Я делал записи в дневнике, и это как-то помогало отвлечься от мрачных мыслей, но потом, написав все, что хотел, и еще раз перечитав весь дневник на случай, если что-то упустил, мне стало совсем скучно.
