В отличие от окружающих, Ли прекрасно понимал, что рано или поздно его обман будет раскрыт, и, как бы ему не хотелось обратного, продолжать пользоваться в отношении девушки своим положением, ему было откровенно стыдно. К тому же самомнение дзи невольно подтачивали размышления о том, кого на самом деле выбрала Каори и кого допустила прикоснуться к своей чарующей красоте — тайпэна Сяо Ханя из рода Юэ, благородного и знатного полководца, равного ей энь–гун или все–таки его, дзи Ли, сына ремесленника, который пользуясь чужой личиной и властью, отличился лишь своими успешными действиями против карликов.
Учение Пути и Догма Служения однозначно трактовали, что выход из такой запутанной моральной дилеммы дзи должен искать сам, не прибегая к чужому опыту и руководствуясь лишь собственной совестью. Если это и было очередным испытанием, то Ли вновь никогда не слышал о чем–то подобном. Возможно, конечно, мастера дзи–додзё просто не хотели смущать умы своих учеников полным рассказом о превратностях Службы, но верилось в это все меньше и меньше.
Сбивчивые слова слуги не стали значительным подспорьем в разматывании клубка тягостных рассуждений, которым Ли предавался в последнее время все больше, но зато полученные известия позволили отбросить их в сторону, по крайней мере, до конца предстоящего сражения.
Уже у ворот поместья дзи нагнал Тонг О–шэй. Градоправитель был облачен в полный пластинчатый доспех, ни в чем не уступавший тому, который носил Ли, а вместо меча на широком кожаном поясе дзито висел округлый топорик с длинной рукоятью. Такое оружие, как и цзун–хэ, часто носили те чиновники и слуги Императора, кто не состоял на действительной воинской службе.
— Кажется, в этом бою вам понадобиться каждая лишняя пара рук, — О–шэй старался держаться уверенно, но за его натянутой улыбкой чувствовалось заметное напряжение.
— В другой ситуации я попробовал бы отказаться, но сейчас вы, к сожалению, правы. Возьмете на себя общее руководство над ополчением?
— С радостью, если только вы не намерены бросить их в бой с самого начала.
— Как–то пока не планировал, — усмехнулся Ли. — Но такая идея заслуживает внимательного изучения.
Тонг в ответ несмело рассмеялся.
— Ногай уже выехал с авангардом разведки, за старшего я оставляю офицера Сэна, остальные ждут нас у восточных ворот.
— Тогда поторопимся, — кивнул дзито и, обернувшись на короткое мгновение, поймал напряженный взгляд двух пар карих глаз, неотрывно следивших за ними сквозь узкую щель перегородки из глубины дома.
Неизвестно было, что так сильно задержало карабакуру в пути, но армия Ланьчжоу столкнулась с основными силами карликов еще до того, как те успели подойти к Лаозин и двинуться на штурм. Сражение развернулось на равнине, выжженной еще летним солнцем и вытянувшейся узким языком вдоль обеих сторон дороги, ведущей к монастырю. Для карабакуру такая позиция оказалась явно неудачной.
Ряды пехотинцев, состоявшие из городской стражи и наемников, сохраняя привычный атакующий строй и развернувшись широкой формацией, выдвинулись вперед. Солдаты первой шеренги закрывались большими круглыми щитами, из–за которых бойцы второго и третьего ряда выставили копья. Сзади их подпирали группы резерва и лучники в легких кожаных доспехах, изготовившиеся стрелять по навесной траектории через головы впередиидущих товарищей.
Благодаря предусмотрительности Ногая, ожидавшего подвоха от карабакуру буквально на каждом шагу, отряд из сотни коротышек, устроивший засаду на пути главного войска, оказался перебит конными разведчиками. Таким образом, появление крупных вражеских сил стало для карликов достаточно неприятной неожиданностью.
Карабакуру развернули часть своих бойцов против трех с лишним сотен солдат Ли, выставив почти вдвое больше клинков, не считая тех сил, что продолжали двигаться к монастырю. Первыми в сражение, как всегда, вступили лучники.
Следуя командам десятников, исполнявших приказы тайпэна, пехотинцы атаковали врага, стремясь как можно быстрее сблизиться и завязать ближний бой, не дожидаясь, пока карлики измотают их на дальней дистанции ядовитыми стрелами. Удар защитников Ланьчжоу, подкрепленный грамотной выучкой, прекрасным оружием и надежной броней, оказался настолько силен, что карабакуру практически сразу подались назад, не в силах прорвать или потеснить стройные ряды людей. Длинные копья, заготовленные против всадников, были не слишком эффективны против пеших врагов, и карлики вынуждены были отступать, не имея возможности хоть как–то укрепиться на местности, лишенной растительности и гладкой как лакированный стол.
Именно в этот момент атаку во фланг коротышкам нанесла кольчужная конница, выдвинувшаяся из тыла атакующей пехоты. Полная сотня лучших солдат командира Ногая и самых опытных наемников торговых домов буквально опрокинула и растоптала всех, кто оказался у них на пути. Поскольку основной упор этой атаки делался на стремительный пробивающий удар, то Ли, шедший во главе кавалерии, со спокойной совестью вложил меч в ножны, взяв в руку привычное яри.
Наездники прорвали ряды карабакуру и, не снижая набранного темпа, бросились ко второму крупному отряду врага, а позади них в еще не закрывшийся «пролом» ринулись ополченцы под предводительством дзито О–шэя. Несмотря на то, что вооружены и обмундированы они были значительно хуже основного войска, смятение и паника, охватившие карликов, не позволила командирам противника организовать своих воинов для достойного сопротивления. Оставалось лишь малое усилие, и солдаты Ланьчжоу с победным ревом бросились в погоню за неприятелем, обратившимися в бегство.
Тем временем, отряд конников под чудовищный грохот сотен копыт врезался во вражеское построение, развернувшееся у ворот Лаозин. Перед второй атакой всадники перестроились лавой, многие при этом сменили копья на мечи и сабли, а у большинства из них яри оказались поломанными или просто потерянными еще в предыдущей стычке. Ли, умевший обращаться с копьем куда более уверенно, чем многие другие, не только сохранил его в целостности, но и оставил в качестве основного оружия. В такой момент было уже не до поддержания взятой на себя роли.
В этой группе карабакуру было чуть меньше, не более пяти сотен, но зато все они как один были облачены во вполне нормальные доспехи, переделанные из тех комплектов, что видимо, достались им в качестве трофеев. Учитывая, что пешие солдаты заметно отстали, увлекшись избиением бегущего противника, шансы у имперской кавалерии были не самые радужные, но иного варианта, чем смять и отбросить врага пока в крови у всадников не утихла ярость, попросту не было. Организовав умелый отпор, элитные солдаты коротышек легко смогли бы вернуть в строй тех, кто подался панике, и тогда численное преимущество дало бы себя знать куда более заметно.
