По крайней мере, я очень на это надеюсь…
С минуту я собиралась с духом, даже мелькнула мысль позвать на помощь Лада. Но я решила, что должна сама отвечать за себя. И пусть только они попробуют, глядя мне в глаза и выслушав все мои оправдания, снова на меня наехать! Тьфу, наслушалась своего братца!
Я оделась и вышла. Будить Клипса рука не поднялась. Что ж, положимся на интуицию… Ага! Это место я помню, вот и лестница, ура! "Я — умница!" — подбодрила я себя перед несомненными разборками и стала спускаться по лестнице. Внизу послышались голоса, ведущие не слишком дружелюбный разговор, и вдруг их всех перекрыл дикий вопль моего брательника:
— Если ещё хоть кто-то что-то такое вякнет про мою сестру… Всех урр-ррою-ю!!!!
Я срочно поскакала вниз через ступеньку.
— О, это вообще свойственно королевской семье — чуть что, всех убивать, — послышалось внизу ироническое замечание, сделанное незнакомым мужским голосом.
— Это значит, обзывать мою сестру такими словами, по-вашему, "чуть что"?! — тихо и угрожающе поинтересовался мой братишка.
— Какое необычное единение для королевской семьи, — так же ехидно продолжил тот же голос. — Интересно, почему вы так защищаете свою сестру?
Я спустилась в гостиную. Кроме Федьки, стоящего ко мне вполоборота, там оказались ещё пятеро мужчин. Донельзя хмурые Михал с Амиром сидели на одном диване, ещё двое, незнакомых — на другом. Наконец, последний — высокий, с очень коротко остриженными чёрными волосами, носом с внушительной горбинкой, и с повязкой через правый глаз — стоял лицом к Фёдору. Никто не обратил на меня внимания, как мило!
— Ты на что намекаешь? — так же тихо поинтересовался мой брательник.
— О, ни на что такое! Исключительно на невинную братскую любовь… — ответил одноглазый, гнусно ухмыльнувшись.
Я совершила обалденный прыжок, успела в последнюю секунду вцепиться в рванувшегося Федьку и потащить его назад, не то кровопролития было бы не избежать.
— Отцепись! — заорал Фёдор, выворачиваясь. — Я этому уроду щас харю начищу!
— А ну тихо! — я встряхнула братишку, вернее, дёрнула — на задуманную тряску силёнок не хватило, легче сдвинуть танк, чем моего тренированного братика. — И немедленно извинись! Если он — хам, это не значит, что ты должен опускаться до его уровня!
Федька без всяких усилий вывернулся, и гнев, как всегда, обратился на миротворца:
— Не лезь! Мало того, что они на тебя наехали, так ещё и…
— Посмели оскорбить Ваше Высочество! — фыркнула я. — Начего, привыкай, нас здесь мало кто любит. Сядь! — рявкнула я. Фёдор нехотя уселся на валик дивана рядом с Амиром и Михалом. Я перевела взгляд на одноглазого, недоверчиво меня разглядывающего: — Присаживайтесь.
Он кивнул, послушался, закинул ногу на ногу и невинно заметил:
— Так вы и есть принцесса Танислава? А по рассказам выходили гораздо красивей…
Я вдавила подскочившего Федьку в диван и заметила:
— А вы больше слушайте, что болтают! — я на всякий случай оставила руку на плече брата, выпрямилась и обвела всех грозным взглядом, краем глаза заметив ободряюще мне кивающего Амира. — Ну что ж, расскажите мне, как я бегаю докладывать Челси о наших планах. Я с удовольствием послушаю, всегда любила невероятные истории!
— Так их, — удовлетворённо заметил брат, а на лицах двоих из пришедших — один был внешне в возрасте моего папы или Михала, с вьющимися тёмными волосами и бородой, другой — лет тридцати на вид, с орлиным носом и смуглой кожей — отразилось недоумение, которое, они, правда, быстро стёрли. Сами же Михал и Амир явно приободрились с моим эффектным появлением и смотрели на обвинителей ещё более хмуро. Третий, тот самый одноглазый (ну и взгляд — мороз по коже! А усмешка — бррр!) ответил:
— Ну что ж, раз вы просите, Ваше Высочество, — он чуть наклонил голову, улыбаясь отнюдь не дружественно. — Два часа назад нам стало известно, что Челси дал Ларанду задание установить за нами слежку в Малеранта, так как ему известно, что мы стягиваем туда силы. Он добавил, что наш план ударить в четырёх местах не так уж и плох, — он скривил рот в усмешке. — Такое замечание нам, конечно, польстило. Но, — его лицо снова стало жёстким, — это означает, что Челси известно о нашем плане, и восстание обречено.
Я устало вздохнула и принялась методично и предельно вежливо объяснять:
— Во-первых, я не знаю, кто такой Ларанд. Во-вторых, Челси мог получить сведения от кого угодно, я сама узнала о плане три дня назад. И если вы не доверяете мне, не надо было рассказывать подробности, которых я, кстати, всё равно не знаю, моему брату! В-третьих, два часа назад, как и три, и шесть, и девять, я спала. У Челси я была, — я задумалась на секунду, подсчитала, — часов пятнадцать назад, а он, по-вашему, только сейчас пошевелился отдавать распоряжения? Он не дурак, я его видела, и уверена, что он сразу же позаботился бы о том, чтобы установить слежку… Есть ещё в-чётвёртых и в-пятых, но они личного характера, и вас не убедят.
— И всё же? — поинтересовался одноглазый со скучающим видом.
— И всё же, почему вы решили, что это я? — ушла я от ответа. Не объяснять же ему, что я своих никогда не предам, не говоря уж о памяти Адрея?!
— Вы были у Челси.
Я нагло расхохоталась, хотя мне было совсем не смешно.
— Поразительные дедуктивные способности! — фыркнула я, отсмеявшись. — Что-то мне подсказывает, что тот, кто сообщил вам об утечке информации, тоже был у Челси. Но его вы, очевидно, не подозреваете. И я даже знаю, почему: он либо принадлежит к проклятому роду, либо вам давно известен. А тут появилась незнакомая девица, да к тому же королевского рода, к которому у вас накопилось полно претензий. Конечно, кого ещё сделать козлом отпущения! — всё же не выдержала я.
— Я заметил, — неожиданно подал голос бородач, внимательно меня рассматривая, — что вы вполне здраво рассуждаете. Что ж, допустим, вы говорите правду, и Челси не от вас узнал о нашем плане восстания. Тогда от кого? — он развёл руками и посмотрел на всех присутствующих по очереди, словно в ожидании ответа, которого, разумеется, никто не дал. — Вы вполне справедливо заметили: наш человек не из проклятого рода, но давно нам известен и пользуется полным доверием. Более того, все наши люди, работающие в окружении Челси, пользуются нашим полным доверием.
— А это, между прочим, и входит в обязанности шпиона, — неожиданно подал голос Федька. — Он втирается к вам в доверие, оказывает различные мелкие услуги. Для правдоподобности устраняет пару незначительных фигур на своей стороне, а вы ещё удивляетесь, как у него всё ловко получается.
