– Князь, а твоя идея не лишена смысла. Стрелкам ведь нужна тренировка? Их же не заставят бросать свое оружие на дальность или использовать тетиву в качестве музыкального инструмента?
– Конечно нет! Лучник обязан попадать в цель. Правда, цель может быть самой необычной.
– Но меткий глаз и твердая рука им все равно понадобятся?
– Ты хочешь, чтобы я предложил Ромкушу проверить наших стрелков?
– Почему бы и нет? – Михаил выжидательно посмотрел на князя.
– Добро, – после небольшой паузы согласился тот. – Можешь предупредить Эдуарда, пусть готовится.
– Зачем спешить? Он у нас и так хорошо стреляет. Когда договоритесь, тогда и скажете.
– По глазам вижу, ты что-то задумал. Не хочешь поделиться?
– Потом, если не возражаешь.
– Ладно. Я пошел к Ромкушу.
Ночь прошла без происшествий, если не считать того, что единственный выживший из людей Шермана утром не проснулся, хотя накануне врачи утверждали, что его жизни ничто не угрожает.
– Я скоро начну каждого подозревать в измене, – пожаловался князь Эрганту. – В Лурге творилась какая-то неразбериха, теперь и у меня начинается? Кому мог помешать обычный воин?
– Может, он умер от полученных ран? – предположил маг. – Медики часто ошибаются.
– Что-то сомневаюсь я… Особенно после той засады на дороге. Ты уверен, что, кроме людей Гравза, во дворце не было других чужаков?
– Абсолютно. Контур Блокхора работает надежно, – не колеблясь ни секунды, ответил маг, подняв к глазам руку с массивным перстнем.
Все последние поколения баншамских повелителей охраняла защитная магия древнего волшебника Блокхора, который пару сотен лет назад, используя свойства камней в верхней части главного здания, сумел создать невидимый заслон вокруг резиденции князя. Охраняемая территория включала в себя дом, сад и небольшую часть земли, прилегавшую к фасаду дворца. Вся эта территория была огорожена невысоким заборчиком с многочисленными предостерегающими надписями. И если чужой человек без дозволения решался пересечь границу, об этом сразу становилось известно обладателям специальных перстней, которые, получив сигнал, отправляли стражу на поиски нарушителя.
Перстнями владели всего трое. Помимо князя и волшебника только начальник дворцовой стражи имел право носить этот амулет. В отсутствие хозяина он нес персональную ответственность за безопасность дома. Понятное дело, что в это время ни о каких гостях не могло быть и речи.
Приглашенные же гости входили только через центральный вход, где при непосредственном участии дворцового мага получали незримую и никоим образом не ощущаемую метку по типу «свой-чужой», которая, как преданная собачонка, бегала неподалеку от своего хозяина и сообщала центральному охранному устройству о том, что чужак временно является «своим парнем».
Контур Блокхора не только сообщал о посторонних в замке, но и строго контролировал местных, докладывая владельцу перстня обо всех обитателях дворца, покинувших защищаемую территорию. Вот почему без разрешения Ромкуша или его дворецкого слуги не имели права выходить в город.
– Не нравятся мне подобные случайности. – Собеседник Эрганта бросил мимолетный взгляд на свою руку, где красовался точно такой же перстень.
– Я внимательно осмотрю тело, – пообещал волшебник. – Надеюсь, что мне удастся установить причину его смерти.
– Постарайся успеть сделать это сегодня: завтра утром мы отправляемся в Кантилим.
– Я помню, господин, – слегка поклонился маг.
– Ты Серенду сегодня видел?
– По-моему, она где-то гуляет с Эдуардом.
– Как тебе его вчерашний выстрел? – с гордостью, словно это являлось его личной заслугой, спросил Ромкуш.
– По одному удачному попаданию нельзя судить о меткости стрелка, – рассудительно заметил Эргант.
– Сегодня мы ее еще раз проверим. Гравз весьма кстати предложил провести для наших лучников небольшой тренировочный турнир. Там и посмотрим.
По возрасту Серенда, как звали сестру повелителя Баншама, годилась ему в дочери. Она родилась, когда главному претенденту на княжеский титул уже перевалило за двадцать пять, а матери, второй жене прежнего правителя, еще не исполнилось и двадцати.
После внезапной кончины отца Ромкуш так и не женился. С одной стороны, его полностью устраивала молодая мачеха, исполнявшая любые прихоти нового господина под страхом быть отправленной в монастырь. С другой – князь официально оставался свободным и при первом же удобном случае мог связать свою судьбу с богатой и знатной невестой (на меньшее он не соглашался). К сожалению Ромкуша и к радости его мачехи, никто из великосветских дворян не выражал желания породниться с малоизвестным вельможей с северных задворок Кантилима. В гости князя приглашали только в том случае, когда этого требовал официальный церемониал, а редкие встречи со знатью в столице результатов пока не давали. Там продолжали ходить слухи о странной смерти отца нынешнего баншамского правителя.
Посему князь жил в ни к чему не обязывающем гражданском браке, не афишируя своих отношений с вдовствующей княгиней. И лишь его сестра знала о связи своей матери с Ромкушем.
– А ты правда такой меткий, как о тебе говорят? – с интересом спросила княжна Эдуарда во время прогулки.
– Нет, – чопорно ответил студент, – обычно мои выстрелы гораздо удачнее тех, что видели ваши люди.
После завтрака леди Серенда предложила Марицкому осмотреть дом и сад брата. Эдуард охотно согласился, чем вызвал явное неодобрение Гравза. Правила этикета не позволили сунгимскому правителю высказаться до того, как парочка покинула зал, а потом уже в саду князя остановил Михаил. Несколько слов – и будущий тесть «эльфа» успокоился.
Студент заметил участие Сомова. Правда, вместо признательности за помощь, юный позер почувствовал гордость за себя, любимого.
«Совет не лезть в мои личные дела пошел ему явно на пользу, – подумал „эльф“. – Надо будет вести себя с Михаилом строже. Пусть теперь только попробует сделать мне замечание! Я – почти благородный господин, а они…»
– А ты можешь с сотни шагов попасть прямо в глаз? – задала девушка очередной вопрос.
– Могу. А зачем?
Серенда стушевалась, словно ее уличили в преступлении.
– Да я так, просто спросила. Тебе нравится вон та беседка?
– Интересно придумано… – Эдуард присмотрелся к фигурному орнаменту решеток небольшого зеленого строения.
– Зайдем?
– Почему бы и нет?
Они вошли в увитый зеленью павильон.
– У нас в саду четыре такие беседки. Эта с зеленой крышей. Если пройти немного дальше по тропинке, покажется сначала желтая, потом синяя. А в красной, самой большой, у нас родник с ключевой водой.
