– Мы готовы предложить значительные скидки. Вы можете купить эти вещи гораздо дешевле их средней рыночной стоимости, – продолжал Дамиан.
– А какое слово-то? – не отставала Гормошка.
– Если вы приобретете эти товары по сегодняшней льготной цене… – начал Дамиан.
– …то мы, специально для вас, узнаем это слово от их бывшего владельца, – закончил Ганнибал. – Мы готовы использовать любые средства, вплоть до столоверчения и вызывания духов.
Гормошка бесцеремонно швырнула веревку обратно на стол.
– У нас имеется также автоперо, – начал Ганнибал, доставая из кармана длинное, белое, обтрепанное перо.
– Домашние работы, рефераты и доклады без каких-либо усилий с вашей стороны! – закончил Дамиан.
Парри помнил эту вещицу еще с первой встречи с братцами и немедленно потянулся к перу, но Гормошка, все еще сердитая из-за неудачи с книгой, и тут его опередила.
– А проверить его можно?
Она полезла в свою школьную сумку, достала оттуда чернильницу, разложила на столе пустой пакет из-под пончиков и попросила перо написать реферат на тему «Теория магии».
Перо не успело дописать и первого абзаца, как Гормошка хмыкнула и выхватила из-под него помятую бумагу.
– У него устаревшие сведения! – обвиняюще сказала она, возвращая перо братцам Виззл. – Того, что оно пишет, не проходят с тех пор, как умер мистер Уизершинс!
Братцы задумчиво переглянулись.
– Это не я его!
– И не я!
– Вас никто и не обвиняет. Я просто говорю, что такие рефераты писали лет пять или шесть тому назад. Моя сестра, помнится, писала что-то в этом духе.
– Я вижу, вам нужен настоящий эксклюзив! – заметил Дамиан, несколько разочарованный.
Он заглянул в свою сумку, немного там порылся, потом отставил в сторону, взял сумку брата и принялся рыться в ней.
– Вот, у нас имеются в наличии одна или две вещи, которые устроят даже вас, с вашими высокими требованиями к качеству. Вот, например, старинный аптекарский набор. Говорят, что некогда он принадлежал мудрой женщине по имени Анафема Л'Эсли. В него входит зашифрованный блокнот, который, возможно, сумеет помочь вам раскрыть тайну ее знаменитых любовных напитков.
– Ну и на фига… – начал было Парри, но Гормошка его перебила:
– Сколько?
– Такую вещь мы никак не можем уступить меньше чем за три кроны, – сказал Ганнибал.
– Даю крону! – предложила Гормошка.
– За такую уникальную старинную вещь? – Дамиан покачал головой. – Быть может, тебе, как барышне, мы уступим ее за две кроны, три полкроны, два шиллинга и одиннадцать пенсов.
– Вполне справедливая цена, – заметил его брат.
– Полторы кроны! – отрезала Гормошка. Братцы призадумались.
– Одна крона три полкроны, – предложил Дамиан.
– Крона, полкроны и два шиллинга, – ответила Гормошка. – Не хотите – как хотите. У меня все равно больше нету.
Братцы переглянулись.
– Ну, только для барышни…
– С условием, что она никому не расскажет… А то кое-кто может ужасно расстроиться, что мы продали такую ценную вещь мисс Гармонии, а не им.
– Не беспокойтесь, я никому не скажу. Ну так что, по рукам?
– По рукам!
И братцы выложили набор на стол.
– Сейчас пойду схожу за деньгами, – сказала Гормошка Фредди. – Смотри, чтобы этого никто не трогал! – приказала она, кивнув на учебники и набор, и убежала.
Фредди взглянул на набор.
– Так, значит, кое-кто может расстроиться?
– Ну да. Например, те, кому мы впарили еще полдюжины таких же.
Гормошка вернулась запыхавшаяся, сунула руку в тяжелый матерчатый кошелек и добыла оттуда нужную сумму. Она тщательно отсчитала деньги без сдачи. Любой, кому приходилось хоть раз иметь дело с братцами Виззл, поступил бы так же.
– А ведь ты вроде говорила, что у тебя денег больше нету, – заметил Дамиан.
– Да, я это тоже слышал, своими ушами! – подтвердил Ганнибал.
Гормошка заглянула в тяжелый кошелек, потом посмотрела на братцев.
– Денег у меня – под расчет, – твердо ответила она, затягивая тесемки, – и кончено.
– И наконец, последняя по порядку, но не по значению жемчужина нашей коллекции! – объявил Дамиан. – Блуждающий глаз, в комплекте с магическим кристаллом. Натуральный горный хрусталь!
И достал из навороченных бархатных чехольчиков стеклянный глаз и хрустальный шар.
– Покажем, как он действует? – спросил Дамиан.
– Покажем! – согласился Ганнибал. Дамиан поднял блуждающий глаз.
– Индфей акеднум эмальфид лешфос!
Глаз всплыл с его ладони, покружился под потолком и нырнул в дверь, ведущую к комнатам девчонок.
Ганнибал установил хрустальный шар посреди стола, так, чтобы всем было видно. В шаре появилось изображение стены коридора на уровне пупка. Подплывая к очередной замочной скважине, глаз останавливался и увеличивал изображение. Найдя наконец девицу, которая переодевалась, глаз, судя по изображению, взмыл вверх, потом опустился – и дверь распахнулась.
– Он может открывать двери, – пояснил Дамиан.
Несмотря на то, что изображение в шаре было слегка искаженным, все они отчетливо видели спину полуголой девицы, роющейся в своих вещах.
Она выпрямилась, прижимая к груди платье, и удивленно уставилась на открытую дверь. Но тут она заметила висящий в воздухе глаз и завизжала.
– Энтурнра! – скомандовал Ганнибал. Изображение в шаре сделалось размытым и глаз вылетел в дверь и понесся обратно по коридору, к предполагаемым покупателям.
– И кстати, – сообщил Дамиан, взглянув на свои наручные часы, – полагаю, на данный момент мы в Свиномордском образовательном учреждении – уже единственные, кто торгует блуждающими глазами. Можете проверить, если желаете.
– Полагаю, любезный мой брат, твои часы несколько спешат.
Дамиан с Ганнибалом сверили крохотные солнечные часы, которые они носили на запястье. Над циферблатами парили миниатюрные солнца.
– Бурстофаллис из Мидаса, – возразил Фредди, – продает их за золотую крону и два шиллинга, если поторговаться хорошенько.
Но тут в окне за спинами близнецов полыхнула вспышка. Парри взглянул в ту сторону и успел увидеть ливень обломков, полетевших от башни напротив. Среди обломков мелькнуло падающее тело.
– Да, брат, думаю, ты прав. Чуточку спешат, – сказал Дамиан.
– Так вот, – сказал Ганнибал, – как мы уже говорили, в качестве единственных поставщиков мы можем предложить его вам за вполне разумную цену: четыре золотые кроны.
– Две кроны! – сказал Парри.
– Ну, для постоянного покупателя мы могли бы уступить…
– Две кроны, – повторил Парри. – Это все, что у меня осталось.
