Ознакомительная версия.
Поняв, что так сразу с нами не справиться, атланты должны были либо бросить в бой основные силы, либо отступить и запереть ворота.
В любом случае здесь в игру вступал отряд Кианы. Они, конечно, прибыли раньше нас и до поры до времени скрывались в близлежащем лесу. Воспользовавшись замешательством, они окружили крепость, и теперь сражающиеся атланты очутились между самофракийцами и амазонками.
Я рассказываю быстро, а события заняли почти целый день. Это был хороший бой, может быть, недостаточно вдохновенный по вкусам Темискиры, излишне сухой и расчетливый, как я сама, но хороший. Загнанные в мешок атланты, как и в прошлый раз, не просили пощады, они оборонялись и гибли. И я уже знала про них две важные вещи: они придают необыкновенное значение воле своих благородно рожденных и не сражаются ночью.
Впрочем, осажденные всегда с наступлением темноты стремятся отступить и запереться. Поэтому я не сразу ввела в бой амазонок. Не будь их, ворота бы уже закрылись. Но тот, кто должен был отдать такой приказ — командир гарнизона, я определила его по доспехам, находился на берегу и был отрезан от крепости. Поэтому бой продолжался и в сумерках. Однако командование к этому времени приняли Хтония и Анайя.
Я уже приступила к следующему этапу, открывшему нам доступ в крепость, — вместе с небольшим отрядом, который подготовила вовремя морского перехода от временного лагеря. В него входили Аргира, Митилена и несколько самофракийцев из числа профессиональных моряков, поднаторевших в обращении со снастями.
Внимание атлантов было отвлечено, вдобавок стемнело. А моряки обязаны уметь лазать, да и мы по этой части неплохи. И я еще не встречала крепостей с идеально гладкими стенами. Вдобавок, наши веревки имели грузила и крючья.
Сначала нас вскарабкалось наверх пятеро. Пока мы с Аргирой снимали часовых, мужчины закрепляли веревки и помогали подняться остальным. Потом мы пробрались вниз и напали на атлантов с тыла.
Началась сильная суматоха. Обнаружив врага внутри крепости, атланты растерялись.
Как я уже знала, они были не трусы, но их воспитывали в строгом подчинении определенному порядку и убежденности, что все на свете должно быть объяснимо. То, что объяснению не поддавалось, выбивало их из колеи.
Воспользовавшись этим, Митилена и Менот-фригиец пробились к воротам и распахнули их настежь.
Я тем временем обнаружила пару бочек со смолой и подпалила их. Мои люди ворвались в крепость — как пешие самофракийцы, так и конные амазонки. Горящие бочки давали мало света, и было легко спутать своих с чужими.
Здесь Келей придумал следующий условный знак — в случае сомнения показать три пальца: большой, указательный и средний — я, мол с трех кораблей. (Теперь это общепринятый знак приветствия. Смысл его совершенно забыли, и его именуют «знаком Мирины». Но, повторяю, затея была не моя, а Келея.)
Здесь я должна сознаться в своем недосмотре. В пиратской крепости я сознательно приказала истребить всех ее защитников — там у нас просто не оставалось выбора. Здесь это было совсем необязательно. По традиции амазонок предписывается никогда не брать пленных. А для самофракийцев это была всего лишь вторая захваченная, крепость, и они поступили сообразно единственно известному им образцу. Атланты же могли сдаться только по приказу вышестоящих лиц. Которого они не получили.
Поэтому спохватилась я слишком поздно, когда в плен стало брать почти некого. Единицы. Потери же с нашей стороны оказались совсем невелики, хотя раненых — более чем достаточно.
Надо отметить, что в крепости не было женщин. Ни одной. И, разумеется, не было детей. Лишь взрослые мужчины. Гарнизон. И, конечно, там должна была быть обслуга, — но, увы, самофракийцы, увлекшись, порубили ее вместе с солдатами. Я решила впредь подобного избегать.
Замечаю, что скучно описываю сражения. У меня получается просто ход событий, а не прославление выдающихся подвигов — неважно, чьих.
Не далее, как нынче вечером, мне пришлось выслушать во всех подробностях, как кто кому Выдирал ноги, выпускал кишки и размазывал мозги по камням, плюс родословные убивающих и убиваемых вплоть до седьмого колена. И в такой манере повествуется не только о Большой Осаде, где за десять лет и впрямь было вырвано немало ног и выпущено кишок (насчет мозгов я сомневаюсь), но о любой пограничной стычке или набеге с целью угона скота.
Вероятно, такого же ждут и от меня. Но я ведь Рассказчица историй, а не ахейский рапсод.
К утру крепость перешла полностью в наши руки. Подоспели, по условному сигналу, те, кто оставался на кораблях — на случай возможного отступления, и женщины из самофракийцев, которые под руководством Мегакло развернули кухню. Лекарская и похоронная команды приступили к своим обязанностям. Остальным был дан приказ отдыхать, а я, в сопровождении Хтонии и Митилены, отправилась осматривать крепость.
Хорошая была крепость и содержалась, видимо, в порядке. Не исключительная, но хорошая. Со стенами, сложенными из ладно пригнанных каменных глыб. Единственная ее башня служила, судя по всему, местом жительства благородно рожденных, а в нижней ее части располагались арсенал и склады, где мы нашли запасы ячменя, проса и полбы, кувшины с растительным маслом, пивом и вином (в малом количестве). В самых нижних подвалах были темницы, ныне пустовавшие.
Обойдя башню, мы вышли во двор, квадратный, мощеный — что раньше я встречала только в Трое. Вдоль стен размещались деревянные постройки. Были здесь казармы для солдат и бараки для обслуги, небольшая кузница, конюшни, загородки для колесниц и загон для скота. Кроме кузницы я не увидела ни мастерских, ни того, что, с моей точки зрения, могло служить лечебницей. Это позволяло сделать определенные выводы.
Затем мы вернулись в башню, и нас проводили наверх, в жилище, которое, очевидно, занимал покойный комендант крепости. То есть в этой комнате он вряд ли жил, здесь он занимался делами… Оно и к лучшему.
Сразу же пришел Менот-фригиец, довольно шустрый малый. Он и при штурме был в самой заварухе, и после штурма явно не дремал.
— Келей спрашивает, что с пленными делать.
— И много их там?
— Штук пять. — Это говорил человек, сам недавно бывший рабом. — И еще тот… тварь белесая.
— Вроде меня?
Он поперхнулся. Я махнула рукой.
— Ладно. Давай их сюда. И пусть Келей сам приходит. Посмотрим, что за товар.
Товар был неважный. Пленных солдат оказалось четверо — Менот проявил небрежность или излишнее презрение — еще не оправились от горячки боя и поражения. Вдобавок, прежде чем самофракийцы сообразили их не резать, они успели их слегка побить. А может, это было уже после того, как их решили не резать.
Ознакомительная версия.
