— И где эти камни?
— В Нариде и Ланите, говорят на месте, в сокровищнице.
— А вот хараинский, как и наш, утеряны.
— А кандидатка поможет их найти? — усмехнулась я.
— Почти… Было там какое-то пророчество, где говорилось что-то о спасении, невесте правителя и Чаше Истины. Все дружно решили, что говорится о нашем обычае и решили его сохранить, хотя до этого не раз пытались отменить как пережиток прошлого.
Андриана явно не верила ни в спасение, ни в обычай.
— Бредятина, — в сердцах крикнула я. — А поточнее там ничего не было?
— Не знаю, текст пророчества утерян.
— И теперь вы все дружно ждете спасения от очередной партии кандидаток? — хмыкнула я.
— Не обобщай, — Андриана явно начала трезветь. — И вообще, пошли спать. Утренние пробежки никто не отменял.
— Ты иди, а я пройду проветрюсь чуть-чуть.
— Не боишься?
— Я уже давно не боюсь, — я сформулировала синий шарик.
— Ну да, — и Андриана неуверенно, но ровно направилась в сторону башни.
В мою же бедовую голову пришла идея о ночном купании в целях профилактики похмелья и я не спеша пошла к ближнему озеру, где мы каждое утро заканчивали свои пробежки. Но место было занято: не успела я подойти к воде, как услышала приближающиеся голоса и не придумала ничего лучше, как спрятаться в ближайшем кустарнике. (Если что, мол, была по нужде, было неудобно выйти.) Кустарник давал прекрасный обзор, насколько это было возможно ночью, так что я сразу узнала Айрин и прекрасно разглядела ее спутника, высокого статного мужчину лет сорока, чем-то неуловимо напоминавшего мне Орина.
— …кроме того, граница за последние три месяца расширилась на два пальца. У меня такое ощущение, что конец скоро настанет.
— Он уже настает…Надо действовать.
— И что ты предлагаешь?
— По-моему, единственное, что мы можем, это посодействовать исполнению пророчества.
— И как?
— Я думаю, что расширение границы связано с тем, что все камни обрели владельцев. Проблема в том, все ли они знают, что делать. Думаю правители Нариды и Ланита просветили своих подданных, владелец камня Осени рано или поздно услышит Зов и поймет, куда ему двигаться, а вот с нашей спасительницей придется повозиться.
— Зачем? Просто отправим ее с эскортом к границам и попросим провести обряд. Ведь, если я правильно понял, то после завершения обряда она вернется в свой мир. Главное, довести до нее эту мысль.
— Проблема в том, что она вернется в свой мир в любом случае. Если наш мир погибнет, то ее порталом выкинет обратно: она не принадлежит этому миру.
— Но она-то этого не знает.
Я почувствовала, как комок подкатывает к горлу: разочарование и злость на собственную доверчивость туманили разум и мешали обдумыванию полученной информации. Сомнений в том, что говорят не обо мне, не возникало ни на мгновение — насколько я знала, здесь была только одна ведьма из другого мира.
— Как и не знает, как провести ритуал. Не забывай, что она должна сделать это добровольно.
— Она ведь хочет вернуться домой.
— Рионан, неужели ты не понимаешь, что она может отправиться не только в свой мир, но и в мир вечного покоя?! Я не могу обрекать ее на это, — она резко отвернулась и пошла к башне.
Повелитель Валийи немного постоял, глядя ей вслед, а потом медленно пошел за собеседницей. Ему тоже не хотелось толкать девушку на смерть, но гибель своей страны и Ее повергали в ужас.
Думаю, похмельный синдром после такого мне явно не грозил за неимением собственно опьянения.
— Ну…, - вырвалось у меня. Хорошенькая перспектива. Оба варианта мне не нравились: либо погибнуть самой, либо погубить целый мир, такой прекрасный, такой чистый, ставший почти родным.
Я плелась к башне, наслаждаясь каждым вдохом: как бы не сложились обстоятельства мне осталось недолго здесь находиться.
"Жертва", — вдруг возникло в сознании. Почему обязательно смерть? Там сказано жертва. Или нет?
* * *
— Давай сегодня не будем бежать, — попросила я Андриану, изобразив жестокое похмелье.
Судя по девушке, она от него самого и страдала, так что с радостью согласилась.
— Помнишь, ты вчера рассказывала о пророчестве?
— Ну.
— Что должны будут сделать те, кто исполнит обряд?
— Принести жертву, — пожала плечами девушка.
— Умереть?
— Не знаю. Там сказано "принести добровольную жертву". А что?
— Ничего. А у тебя есть календарь?
— А тебе зачем?
— Просто вдруг подумала, что даже не знаю, сколько времени я нахожусь здесь.
— Вернемся — дам.
Андриане было явно тяжело разговаривать, поэтому я решила продолжить расспросы попозже.
На фехтовании у меня сегодня все, в буквальном смысле слова, валилось из рук. Меч упал прямо на ногу Орину, хорошо, что плашмя. Он заковыристо ругнулся:
— Да что с тобой сегодня такое? Ты не можешь сделать элементарных вещей.
Я ничего не ответила, да и что говорить? Все занятие я рассматривала его, как в последний раз, запоминая каждую черточку в его лице. Сегодня ночью я приняла решение: я пойду к границам. Даже если я и вернусь домой, смогу ли я жить спокойно, зная, что нет больше этой поляны, моего озера, Андрианы и его?
— Можно я пойду?
Только бы он не заметил! Но это был бы не Орин, если не поднял мое лицо и не посмотрел мне глаза, в уголках которых уже скапливалась предательская влага.
— Ох, не нравится мне все это, Ольга. Иди.
Я прямо чувствовала его пристальный взгляд спиной.
В башню я, ясное дело, не пошла: мне нужно было в библиотеку. По своим кандидатским будням я отлично помнила, что карта Континента лежала на третьей полке справа от прохода. Правильное слово «лежала», потому как теперь она покоилась у меня за пазухой.
Чтобы далеко не ходить я заглянула и на кухню, где, к великой радости обоих, встретила Рину. Соврав, что хочу поехать верхом на Озера, получила двухдневный запас еды и незаметно стянула небольшой мешочек с гречкой. Уже легче. Странно, но в данный момент я не ощущала ни страха, ни горечи. Какое-то деятельное оживление полностью завладело моим разумом, создавая впечатление подготовки к увлекательному путешествию, а не опасному походу по неизвестным землям чужого мира.
Орин.
Всю тренировку Ольга была какая-то несобранная, не могла не только отбить удар, а элементарно сделать разминку. Когда ее меч упал мне на ногу, я не выдержал.
— Да что с тобой сегодня такое? Ты не можешь сделать элементарных вещей.
Она ничего не ответила, опустила глаза в пол и стала разглядывать упавший меч.
— Можно я пойду? — и она уже собиралась отвернуться, но я остановил ее и взял за подбородок, чтобы посмотреть на лицо. Не раз я видел Ольгу злой, веселой, грустной и расстроенной, но такой потерянной она не была даже в день, когда узнала, что ведьма. Странно, но взгляд не отвела, а как будто внутренне собралась, принимая решение, хотя еле сдерживала слезы.
