В дверь позвонили. Виктор заскрежетал зубами. В последнее время его никто не беспокоил, но сегодня словно прорвало. Он понадобился сразу всем. Это было зримое подтверждение отвратительного проявления личной значимости. Для многих он все еще представлял какой-то интерес… И за это приходилось расплачиваться драгоценными минутами, которые он бы с удовольствием отдал работе.
Он открыл дверь, едва сдерживая накопившееся раздражение. На пороге стоял знакомый по эпизоду с Маруськиным представитель работодателя. Виктор помнил его, как исключительно наглого и не обремененного элементарным воспитанием субъекта, к тому же бывшего интеллигента. В то утро, он, не скрывая своего превосходства, посматривал на них сверху вниз, как на явных лохов, облапошить которых для такого опытного человека, как он, не составит особого труда. На этот раз он вел себя совершенно иначе. Виктору даже показалось, что мужичонка буквально парализован от охватившего его приступа ужаса – его взгляд блуждал, словно он боялся увидеть глаза Виктора, пальцы заметно тряслись, а на бледных щеках алели ярко-красные пятна. Виктору было неприятно сознавать, что это он является источником животного страха.
– Здравствуйте, господин Кларков, – очень тихо сказал представитель, его голос дрожал. – Меня прислал господин директор. Он просил передать вам эту папку. В ней вы найдете предварительные сведения о новом клиенте и аванс… Счастлив сообщить, что расценки выросли…
Он почтительно застыл в крайне неудобной позе, странным образом скрестив ноги, и попробовал улыбнуться. Гримаса получилась отвратительной. Его бы в мрамор. Название для скульптуры Виктор придумал сразу – "Мучительные поиски унитаза".
"Наверное, думает, что это я Маруськина взорвал, – подумал Виктор. – Надо бы его успокоить. Это было всего лишь неприятное совпадение, не более того. Впрочем, он вряд ли мне поверит. Его таинственный директор наверняка рассказал обо мне кучу гадостей".
– Дружище, – сказал он мягко. – Я больше сбором информации не занимаюсь. И к Махову не советую обращаться – он тоже отказался заниматься подобными делами. Категорически.
– Но у меня разнарядка… Меня послали… Я не по своей воле…
– Ничем не могу помочь. Наше решение окончательное и пересмотру не подлежит.
– Батюшка, не погуби, помилуй, – представитель работодателя бухнулся на колени и заплакал.
Его дрожащая нижняя губа неприятно напомнила Виктору истерики, которые в свое время устраивал своей жене Конев, когда та приходила в страховую компанию отбирать у него зарплату.
– Да не переживайте вы так… Обойдется… Все будет хорошо…
– Хорошо?! – возмутился посыльный. – И это все, что вы можете мне сказать?! Мир рушится! А вы говорите – все будет хорошо!
– О чем это вы? Не понимаю. Лично я к разрушению мира не причастен. Мне не хочется заниматься информационным обеспечением, только и всего. На судьбы мира мое решение влияния не окажет, гарантирую! Мир устоит!
– А вдруг рухнет? Не подохнуть бы под его глыбами! Мне говорят, что потом мир обязательно возродится… Кто же спорит! Но зачем он мне сдался – потом. Представьте, завтра утром первые, робкие еще лучики солнышка заставят капельки росы играть всеми красками мира. Птички будут радостно приветствовать наступление нового дня, но вы их не увидите и не услышите, потому что вечером получили глыбой по башке. И я не увижу, и я не услышу. Но я человек маленький. А вы – большой. Сколько бы еще пользы вы смогли принести людям!
– Но я не хочу заниматься новым клиентом!
– Вам больше нравится, чтобы вас порезали? Или пристрелили? А может быть вам больше хочется взорваться вместе со своей машиной? Полетать, так сказать, по воздуху в несобранном состоянии?
– У меня нет машины.
– Как это нет машины? – удивленно переспросил представитель работодателя. – Так не бывает!
– Нет желания и нет денег.
– Так заработайте! Деньжищи же вам сами плывут в руки! Знай себе загребай!
– Не хочу.
– Может быть, подумаете еще?
– Я уже подумал.
– Так и передать начальству?
– Надо всегда стараться говорить правду, не так ли?
– Так я пошел?
– До свидания.
– Но вы на меня не сердитесь? Я ведь не со зла, работа у меня такая.
– Нет, не сержусь.
– Прошу прощения, если что не так.
– До свидания.
"Здорово я его срезал – не хочу мол, денег! – с гордостью подумал Виктор, посмеиваясь. – Неужели это правда, – и эти люди готовы за лишний рубль изваляться в любой грязи! Им бы сначала придумать, как этот рубль потратить! На пользу им богатство что-то не идет! Поистине смешно".
*
В три часа ночи Виктор открыл глаза. Ему на миг показалось, что он опять видит сон со значением. Больно ущипнул себя за руку, как известно, это лучший способ определить спишь ты или бодрствуешь. Нет, он не спал.
Виктор поднялся, прошел на кухню попить водички, и в этот момент зазвонил телефон. Это было так неожиданно и так страшно, что он решил не брать трубку. Но после четвертого звонка не выдержал – к опасности надо всегда поворачиваться лицом, если это возможно.
– Алло? – глухо произнес Виктор.
– Как хорошо, что ты дома! Привет, Виктор! – это была Айрис. Предчувствие беды не сработало, и это было здорово.
– Ты где?
– В Голландии, я же тебе говорила. Буду здесь еще неделю. Ты не рассердился, что я звоню так поздно?
– Или рано! Нет, не сержусь.
– Не ругайся, но мне очень важно узнать одну вещь. Выйди во двор и посмотри на северную часть неба. Попробуй отыскать там комету – она видна, как слабое туманное облачко. Обязательно спустись. Хорошо? Потом расскажешь мне.
– Неужели это надо делать ночью?
Айрис от души рассмеялась.
– Ты еще не проснулся! Разве можно комету рассмотреть днем! Почему ты меня постоянно смешишь? Не ломайся, иди скорее.
– Я не ломаюсь…
– Быстренько, быстренько…
– Она, что, улетит?
– У тебя еще есть одна минута.
Виктор положил трубку рядом с аппаратом и, быстро натянув штаны, резво побежал во двор со своего четвертого этажа. Глаза его непроизвольно слипались, сон брал свое. Виктор глубоко зевнул и почувствовал неприятный запах. В первый момент он не придал этому особого значения. Но добежав до первого этажа, увидел страшную картину. Газопровод был поврежден, а возле стенки стояла горящая свеча. Расчет террористов был прост – стоит концентрации газа достичь определенного уровня, естественная бомба неумолимо сработает, и лестничная клетка вместе со всеми обитателями будет уничтожена.
Виктор загасил свечку и вприпрыжку бросился обратно. Из телефонной трубки раздавались короткие гудки – Айрис не дождалась его возвращения.
