Ознакомительная версия.
Итак, король приказал подойти поближе, что Странник и сделал, проследив, чтобы между ними все же оставалось некоторое расстояние.
— Тебе известно, о чем говорится в письме?
— Да, государь.
— Ты осмелился прочесть?
— Нет. — Странник не смутился от устремленного на него взгляда, ему было не до смущения, он хотел достоять прямо до конца разговора. — Я сам его писал. Мой господин диктовал мне.
— То-то я смотрю, что оно писано как бы на два голоса, — сказал король, обращаясь к человеку, сидящему за столом.
«Что это, шутка? Похоже, что шутка».
— Тебя называют Странником?
— Да, государь.
— Значит, это про тебя говорят, будто ты так ловок, что можешь перейти через реку, не замочив подошв?
— Так это сделать совсем не трудно. Нужно просто пройти по мосту.
Король рассмеялся, довольный и своей шуткой, и ответом на нее. Второй человек оторвался от писем и взглянул перед собой. Глаза у него были зеленые, что несколько удивило Странника — он считал, что зеленые глаза бывают только у женщин.
— Визе, — тихо сказал он.
— Мой ученый легист не любит шуток. Что же там случилось с Генрихом Визе?
— Он умер, государь.
— От чего?
— Несчастный случай на охоте.
— Почему же я ничего об этом не знаю? — он снова стал серьезен.
— Это произошло недавно. И мало кто еще знает.
— Можно ли доверять слухам? — спросил ученый легист.
— Я сам был на похоронах.
Он врал спокойно. Когда король узнает правду, его рядом уже не будет.
— Когда ты покинул Монтенар?
— Две недели назад.
— Как же ты добирался?
— Пешком через Рыбью Челюсть.
— Трудно поверить. Это превосходит человеческие силы. Однако дата на письме за тебя. И ты все время был один?
— Один, государь.
— Обычно с важными известиями посылают не скольких гонцов… а известия это важные. Значит, Вельф настолько тебе доверяет. Хотя, как я погляжу, его милости не многого стоят. — Он окинул взглядом фигуру Странника, одежда которого заметно пострадала от путешествия, в особенности куртка, покрывшаяся многочисленными прорехами. — Мои приближенные не ходят такими оборванцами.
— В латах и в мантии неудобно лазать по скалам. Тяжело и цепляется. — Он уже не прибавлял «государь» к каждому ответу.
— У тебя ловко подвешен язык… и ты предан своему господину. Я знал об этом. Он говорил… постой, как это… «Странник из тех людей, которым Бог дал душу, а черт — голову». Забавно. Но он, по-моему, не сам это придумал, помнится, есть такая поговорка… или что-то в этом роде. Однако я совсем иначе представлял тебя, Странник. Вельф сказал: «Ты сразу узнаешь его. У него волосы наполовину рыжие, наполовину седые». Вот я и думал увидеть хитрого мужичонку-балагура средних лет. Ты молод. Тем лучше. Дольше будешь служить. Кстати, почему у тебя не имя, а кличка?
— Имя нужно знатным. Чтоб было, что прославлять. Нищему достаточно клички.
— В твоих словах есть подобие смысла. Острота ума в человеке твоего происхождения — редкий дар, это надо ценить. Ты нравишься мне, хоть и говоришь непозволительно дерзко.
— Прости меня, государь, — Странник поклонился. — От усталости одни тупеют, другие наглеют, а со мной, видно, произошло и то, и другое.
— Он и в самом деле сильно устал, — сказал зеленоглазый. Он уже давно заметил, что, хоть Странник и держится прямо, сквозь загар его все больше проступает бледность.
— Вот как? Впрочем, Раймунд, у тебя глаза помоложе моих. Ты можешь отдыхать, гонец, но сперва вот что — ты проделал трудный путь и вправе просить награды.
— Если это не покажется тебе дерзостью…
— Говори!
— Я хочу только спать. Из-за спешки я шел и ночами…
— Если бы все просящие были так дерзки, в каком блестящем состоянии находилась бы наша казна! Что ж, такое желание исполнить легко. Отцу-эконому уже, верно, сообщено о твоем прибытии, и он позаботился… и, я вижу, ты хочешь еще о чем-то спросить?
— Да. Когда мне надлежит отправиться обратно? Король снова рассмеялся.
— Успеешь. За тобой пришлют. Отдыхай с чистой совестью, добрый Странник. Снова скажу — я умею ценить хороших слуг.
Он протянул вперед руку, и Странник прикоснулся к ней губами. Уходя, лазутчик услышал, как король сказал совсем другим голосом:
— А теперь, Раймунд, скажи мне, что ты думаешь насчет известия о Лотаре?
Ответа Раймунда он уже не услышал. У двери его караулил королевский оруженосец, тот самый, который привел его сюда. Они спустились вниз, но не по той лестнице, что вела со двора, а по другой. Слабость, отступившая было, медленно вливалась в тело, и Странник едва поспевал за этим румяным сытым красавчиком. Тому явно не хотелось сопровождать личность такого подозрительного вида, и, как только они оказались в переходе со сводчатым потолком, он сказал:
— Видишь, вон там, в конце, за столбом дверь? Еще темный крест рядом на стене выложен. Это твоя келья. Иди, там не заперто.
— Ладно, — пробормотал Странник, и тот, повернувшись на пятках, исчез.
Странник побрел, куда ему указали, мимо каменных столбов, думая только об убежище. Он уже стоял у двери, когда сзади него кто-то вышел из-за столба и полушепотом выкрикнул чуть ли не в ухо:
— Адриана! Адри!
Зубы стиснулись, скрюченные пальцы искали рукоять кинжала. Ударить? Сказать: «Ты ошибся, братец, меня не так зовут»? А голос продолжал:
— Я тебя увидел еще на площадке, да усомнился — ты ли это? А сейчас шел за вами, смотрю — и верно ты! Откуда? Как?
«В одном случае будет шум, в другом разговоры… а бежать сейчас я не могу. Договориться?»
Она медленно обернулась к лицу, жадно смотрящему из полумрака, и произнесла:
— Здравствуй, Даниель.
— Что ты здесь делаешь, Адри? Как ты сюда попала?
— Говори тише. Нас могут услышать.
— Она с трудом толкнула дверь — сил не хватало даже на злость.
Это была действительно келья: темные глаза святых, смотрящих из угла, щелеобразное окно, постель — тюфяк, брошенный на низкие козлы, в изножье Адриана заметила свое оружие. Грубый стол, на нем — кувшин с водой, рядом — широкая глиняная миска, в ней яйца, сыр и хлеб. Она опустилась на табурет у стены, Даниель остался стоять. Он сильно изменился с тех пор, как Адриана пожелала ему удачи — стал шире в плечах, крупнее. У него были длинные темно-каштановые волосы и небольшая борода. («Мода, что ли, здесь такая, все, как на подбор».) Только глаза были прежние.
— Я на службе, Даниель. Никто, ни один человек не знает, кто я.
— Как же это?
— Так. И ты никому не должен говорить, что знаешь меня. Никому.
— Хорошо… Только я не понимаю… Давно ты из Книза?
— Очень давно, Даниель.
— И я… впрочем, ты помнишь. Меня пожаловали дворянством, Адри! У меня под командой пятьсот всадников. После нынешней победы я получил фьеф близ Эйлерта, правда, небольшой, но… — он говорил быстро, глаза его блестели. — И вдруг — ты! Точно гром с неба. («А мне-то…») Зачем тебе это понадобилось, Адри? Ты всегда была такой тихой девочкой. Какая у тебя цель? Почему ты не отвечаешь?
Ознакомительная версия.
