Сады, что произрастали у южных стен замка, были чудесны. В них росли фруктовые деревья, многие из которых уже отдавали людям свои плоды: желтые, красные, розовые, в полосочку и крапинку. По краям почти совсем неухоженных тропинок стеной стояли кусты, усыпанные ярко красными, похожими на свечи, то ли цветами, то ли уже плодами. За ними, там, где человеку из-за отсутствия плодовых деревьев ходить было неинтересно, вольно раскинулись высокие травы, пестревшие белыми, синими, розовыми и желтыми цветами.
Дамы направились к трем длинным скамьям, что стояли под самыми красивыми и ветвистыми деревьями. Трава была здесь утоптана, потому что прогулки в сад совершались, как правило, ежедневно после обеда, если позволяла погода.
Молодые женщины здесь могли, наконец-то, выбросить весь свой юный задор. На удивление Ланы они принялись играть в какую-то игру, бегать, подпрыгивать на месте, кидать друг другу округлый матерчатый предмет, похожий на уродливую детскую игрушку. В один момент этот самый предмет вдруг полетел прямо в руки принцессы, сработал, видимо, инстинкт, она поймала его. Племянницы хором начали о чем-то просить ее. Лана догадалась, что должна бросить мячик одной из девушек, и он тут же отправился в руки Гизарии. Та мигом послала пойманную игрушку стоящей в десяти шагах от нее толстушке Лавинии. Принцесса, с интересом наблюдая за игрой, вознамерилась было отойти в сторону, чтоб не мешать развлечению, как вдруг Дебория, в чьих руках на сей раз оказалось орудие игры, снова запустила его в нее. Теперь уж Лане пришлось изловчиться, чтоб поймать мяч, но вслед за этим она открыла в себе невероятное и неизведанное доселе чувство азарта.
Обильный обед вовсе не мешал молодым организмам довольно таки резво передвигаться. А игра была незамысловата. Ее целью было поймать мяч, который любой из игроков, произвольно передвигаясь по полю, мог бросить другому. Вся сложность этой несложной вовсе игры заключалась в том, чтоб угадать, к кому именно на сей раз полетит мяч. Вот и все. Но дело было вовсе не в правилах, а в том искрящемся задоре и веселье, который царил на площадке, в выплеске чувств, смехе, радостном девичьем визге, возгласах, движении и опьянении от воздуха, пропитанного томными запахами сада. Принцессу внезапно и неожиданно для нее самой увлекло все это, затянуло и ошеломило. Куда-то исчезла вдруг вся ее неловкость от незнания языка, вся церемонность, прививавшаяся ей годами, скованность от непривычной одежды и обуви и неприятное чувство на желудке от неизвестной ему пищи. В первый раз в жизни с ней произошло это: она засмеялась. И никто не стал осуждать ее, никто не бросил презрительного взгляда. Она словно встала на новую ступень своей обретенной новой свободы.
Но игра оборвалась внезапно.
— Юные леди! Остановитесь! — властно прикрикнула герцогиня. — Сюда идут.
Мяч как раз оказался в руках Ланы. Она среагировала быстро, увидев, что ее партнерши по игре вдруг замерли и, пытаются усмирить дыхание и придать своим лицам благообразный вид. Обернувшись, принцесса увидела тех, кто вызвал эти волнения. По тропинке, ведущей к ним, шел аббат в сопровождении двоих воинов солнца. Лана тут же вспомнила сцену разговора Марио с этим человеком и заволновалась. Мяч выпал у нее из рук на примятую траву. Она снова подняла его, не зная, как вести себя теперь.
Фужак приблизился и остановился возле герцогини. Она и все ее спутницы поднялись с лавок и поклонились ему. Девушки остались стоять в стороне, понимая, что не стоит мешать разговору двух важных особ. Аббат не удостоил их и взгляда, в отличие от салигардов. Юные племянницы тут же сбились в кучку за спиной принцессы и принялись что-то нашептывать друг другу и хихикать. Лана же, понимая, что ни услышать что-либо из интересовавшего ее разговора, ни понять его, ей не удастся, отошла в сторону и присела на одну из лавок. В тени плодового дерева, в которой она оказалась, ей легче было осуществлять наблюдение за герцогиней и священником и не привлекать внимания к своей особе. Она лишь по скупым мимике и жестам могла судить о теме и настроении их разговора.
— Я пришел проститься, — сказал аббат.
— Вы уже отбываете? — осведомилась благочестивая леди Альва.
— Да. Мой долг зовет меня. Наши дела с герцогом обговорены, и я искренне благодарен вам за гостеприимство.
— Наверное, вам не терпится разделаться с тем отродьем вечно темного, что ваши воины поймали в нашем лесу? С этой ужасной ведьмой, что прилетела на железном чудовище?
— Я собираюсь поступить с ней так, как велит мне закон нашей веры. Но сначала она должна сознаться во всех злодеяниях, которые совершила в наших, а может быть, и не только в наших краях.
— Неужели она сознается? Это не в ее интересах? — спросила аббата одна из дам, гостий хозяйки.
— Возможно, придется применить пытки.
— Как это ужасно! — воскликнула другая дама.
— Если бы вы знали, сколько жизней невинных младенцев и сгоревших посевов на ее счету, вы бы так не сокрушались.
— Как скоро вы намерены казнить ее? — спросила герцогиня.
— До начала военных действий нам необходимо покончить с этим. Появление ведьмы вызвало ажиотаж в соседних селениях. Селяне целыми толпами ходят смотреть на нее. Чем скорее мы разделаемся с ней, тем лучше. Народ будет доволен, узнав, что истинная виновница его бед наказана по всей строгости.
Стоявший спиной к принцессе аббат вдруг резко повернулся в ее сторону, словно она бросила в него камнем. Вероятно, он, наконец-то, ощутил ее пристальный взгляд. Лана отвела глаза в сторону, на куст с красными цветами. Ей не хотелось бы, чтоб священник вдруг решил подойти к ней и, может быть, заговорить. Он казался ей злым и хитрым и все-таки подозревал что-то неладное в отношении их с Марио. Один тот факт, что в ту ночь, когда монахи аббатства святого Лессарта захватили Асмабику, они с роботом находились неподалеку, не мог не насторожить Фужака.
Рассмотрев в тени деревьев чужеземку, аббат обратился к герцогине:
— Как вы намерены поступить с вашей подопечной? — спросил он.
— Как? — пожала та плечами. — Ее отец теперь служит моему мужу. Мы обязаны принять эту сироту у себя. Тем более что она из знатного княжеского рода.
— Странно, но что-то я слышал об этом Мадуфасе. Говорили, будто бы он воевал с неверными в восточных землях и сгинул там. И никто никогда не упоминал о его семье, жене, дочери. Странно… И эта девушка…
Тень деревьев уже не помогала принцессе скрыться от пристальных взглядов. Лана отложила в сторону матерчатый мяч и напряглась. Об аббата нельзя было ждать ничего хорошего, раз уж он обратил на нее внимание.
