– Чтобы ты – и не заметил… – Начальник Магического Сыска покачал головой, а Белый Тигр внимательно посмотрел на любовника, помедлил, но все же произнес:
– А теперь расскажи мне, что тебя беспокоит.
В этот раз молчал Джейко долго. А когда заговорил, голос был далек от веселого.
– Я постоянно думаю о том, что сделал Алиера. Пытаюсь понять, как к этому относиться. Мы, Тацу, всегда яростно боролись за жизнь и если и отдавали свои жизни, то всегда за что–то очень важное. Не просто так. Мне всегда казалось, что самоубийц можно условно разделить на две группы: на тех, кого на это толкает отчаяние, отсутствие какого–то другого выхода, и на тех, у кого это просто глупость, юношеский максимализм или порыв, перехлест эмоций. А тут… такое. Это же было совершенно осознанное решение. Сильные эмоции были, да, но они не мешали рассудку. И это не было жестом отчаяния. Например, из–за его разочарования в Лее. Нет, тут было совсем другое. И я, с одной стороны, дико зол. Да хотя бы от одной мысли, сколько арий он мог еще спеть! Это же был невероятный талант! А с другой стороны… это же был его выбор, и он был продиктован в чем–то даже любовью к ощущениям, я бы сказал к жизни, если это не получался оксюморон. И вот это приводит меня в замешательство.
– Нет, – покачал головой Инема. – Не это. С этим ты разберешься, думаю, уже разобрался. Тебе беспокоит другое.
Джейко бросил на любовника почти злой взгляд. Белый Тигр всегда все в нем понимал. Понял и сейчас.
– Хорошо, не это. Хотя это тоже. На самом деле меня беспокоит… хоть это слово неправильное в данной ситуации… я просто примеряю случившееся на себя. Инема… Инема, я же был такой же. Ты помнишь, каким я появился у тебя впервые? Разве не было во мне столько же чувств, желания познать все, всю жизнь, вплоть до самых темных и грязных ее сторон! Я же тоже… – Тацу невольно встал и, сжав бокал, уставился в окно, – тоже прошел через многое из того, что предложили Алиере «шуты».
– Джейко, не впадай в мелодраматизм, – лениво протянул Куарсао, попивая коньяк, – тебе не идет. – И когда темноволосый маг возмущенно повернулся к нему, усмехнулся в эти искристые глаза и добавил: – Ты и сам отлично знаешь, что ты был другим. Изначально другим. Опытнее, порочнее, сильнее и глубже. Но не это главное. Ты всегда был Тацу, потому что все, что ты делаешь, предназначено не просто для каких–то собственных выгод; у тебя всегда есть минимум еще одна цель, направленная на благо Семьи или других людей. Для тебя прежде всего имеет значение то, как много ты добился, а не только то, что испытал. Ты любишь удовольствия и познание, но это для тебя не главное. А то, как поступил этот твой Алиера – я думаю, глупо. Хотя бы потому, что, прожив немало лет, я понимаю, что каждый раз мир преподносит мне новые и новые удовольствия, да и старые – тоже весьма приятная штука, – оборотень огладил взглядом фигуру любовника. От этого взора всегда что–то загоралось внутри. – Не говоря уже о той ответственности, что на нас лежит. Но и выбор Алиеры в чем–то вызывает уважение – человек шел за своими желаниями, жаждал познания, и он своего добился. Ты же сам сказал: это его жизнь, его талант, и только ему им распоряжаться.
Они немного помолчали. Джейко налил себе еще коньяка. Отпил.
– Как думаешь, он узнал то, что хотел? Испытал?
– Кто знает, кто знает. Честно говоря, мне наплевать. Ты лучше скажи мне, что будешь делать с этим обществом. Я же так понял, что сажать других «шутов» не за что. Да и разгонять общество тоже. – Куарсао уже предвкушал ответ любовника, он знал, что глава Магического Сыска непременно придумал что–нибудь изящное и остроумное. То, что он не захочет, чтобы общество «Шуты и пешки» оставалось в его городе, Тигр не сомневался. Слишком уж показателен был пример, к чему все это может привести. «И так настоящих людей не делают. Так только темное наружу и вытаскивают, а этого мало, безбожно мало». Хотя оборотень был уверен, что колебания у Джейко по этому поводу оставались. Ведь в том, что общество делало, было много и положительного, но лезть в человеческие души не так–то просто. Никогда не знаешь, к чему это вмешательство приведет. Тем более такое вмешательство.
Тацу гнусно ухмыльнулся в ответ.
– О, поверь мне, ничего репрессивного. – Он помолчал, зная, что оборотень не примет эту паузу за конец речи. Наверняка довольное сияние искорок в глазах выдаст его с головой. – Я всего лишь дам подробное интервью об их деятельности главным газетам нашего города.
– Ты думаешь, люди их осудят?
– О нет. Я думаю – наоборот, – он довольно прищурил яркие глаза, отпивая еще глоток.
Куарсао мгновенно додумал остальное: в общество тут же потянется множество людей, что мигом сведет всю идею об избранности и элитарности на нет.
А Джейко резюмировал:
– Тайные общества могут пережить раскол, гонения, отсутствие финансирования, много всего, но мало какое из них может пережить популярность.
УМН – Университет Магических Наук.
Этиусы – одна из рас, населяющих этот мир. Основной особенностью оных является почти поголовный магический дар, а именно – магия четырех стихий.
Год в Эсквике делится на четыре сезона, в каждом из которых пять месяцев по сорок дней. Года считаются циклами, в которых по двенадцать лет. Год Ворона – 6–й год цикла, то бишь, 31.13.198 от начала новой эпохи.
«Пузырями» в обиходе называют техно–магические летательные аппараты, действительно похожие на пузыри на тарелке. Двигаются они по заранее установленному курсу в воздухе между АМС – Аркадными магическими станциями, сокращаемыми в просторечье до последнего слова.
Эрки – в этиусовской мифологии мелкие демоны. Весьма вредные и пакостные существа. Обычно их поминают, когда что–то упорно не получается или раздражает.
Лэр – обращение к магам.
Люди (человек, человеческий, людские) – общее название представителей всех рас этого мира.
Неделя в Эсквике длится десять дней. Таким образом в месяце получается ровно четыре недели. Выходных у государственных и городских служащих, в которых числятся и сотрудники Магических Сысков, три. Два в конце недели – сдвоенные, один – в середине недели, плавающий.
