- В их голосе сила! - крикнула Сорт. - Они захотят приказать вам покориться. Бросить оружие. Не поддавайтесь, малазане! "Легко сказать. Невозможно сделать. Очень быстро тут воцарится ужас!" Она вытащила меч. Давние зарубки от магии Бурегонов пятнали лезвие, делая непонятным вытравленный узор.
Мысленно она слышала слабое эхо: грохот тяжелых волн, содрогания ненадежного скользкого камня под ногами. Леденящие укусы кандалов на лодыжках. Выбросы пены - и затем на бело-синем "коне" взлетает фигура в ледяных доспехах... Она содрогнулась. Во рту пересохло.
"День теплый. Не на чем поскальзываться. Руки не онемеют. Кожа не оторвется, прилипнув к металлу.
Бывало и хуже. Помни - так ты продержалась много битв".
Форкрул Ассейла шествовала во главе своих войск, спускалась в низину.
Фаредан Сорт вдруг поглядела назад, на жесткие ломкие травы, на бесчисленные норы грызунов. - Солдаты, кто тут видел скорпионов?
Ей ответил хор отрицаний.
- Хорошо. Сойдет. Выше щиты - кажется, ей есть что сказать! "Боги, нечестно! Нам нечего будет ответить".
***
Сестра Свобода улыбалась, изучая строй врага. "А, мы были не правы. Они не готовы разбегаться". На лицах напротив читаются ярость и твердая решимость, но им это не поможет. Не сегодня. Щиты и доспехи будут мешать силе, которую она высвободит, защитят их на время. Возможно, на пригоршню ударов сердца. Но потом голос пробьется, сожмет кожу и мышцы, кровь брызнет в воздух. Кости сломаются, черепа взорвутся.
Они вот-вот погибнут, и ничто им не поможет.
"Сегодня здесь, завтра во всем мире".
Поглядев налево, она увидела движение центра - до неподвижного строя противника остается тридцать шагов. Лучники выпускали стрелу за стрелой, вражеские стрелки отвечали. Иные солдаты падали, хотя щиты хорошо защищали от гибельного ливня. "Двенадцать шагов и атака. Наш вес оттеснит их, сломит первую шеренгу. Мы польемся в прорыв, разделяя ряды врага. И начнется побоище".
Вернув внимание строю напротив, она воздела руки и начала набирать дыхание.
Вырвавшийся из почвы кремневый меч разрезал Ассейле правое бедро, подняв в воздух; острие скрежетало по кости. Носитель меча поднялся, разбрасывая землю, камни и корни. За ним показались другие, окружая Ассейлу.
Ударили по ней разнообразным оружием.
Она с воем дергалась, вися на мече. Рука коснулась лба Уругала Плетеного, продавив кость и заставив Т'лан Имасса упасть.
Костяная палица Кальта Урманела угодила под левую руку, развернув Ассейлу ногами кверху. Она сорвалась с меча.
Приземлилась с ревом и сразу встала на ноги.
Обсидиан копья Берока пронзил ей живот. Извернувшись, Ассейла схватили древко и подняла вместе с Бероком. Потом отпустила деревяшку, схватила череп воина и раздавила одним движением.
Мысленно сестра Свобода выкрикивала приказы офицерам: "Нападайте, ломите их, окружайте! Убить их всех, проклятие! Костяные мешки оставьте мне!" Т'лан с проломленным лбом снова полез к ней. Зарычав, Ассейла рванулась навстречу.
***
Блистиг ощущал, как душа затопила бессильная ярость, видел, как враги бегут к нему, тоже завывая от ярости.
Столкновение - солдаты взлетали, падали навзничь. Кровь стала пеленой тумана, оружие мелькало... Первые ряды малазан подались, но затем отвердели. Шум оглушал - лязг, вопли - и мир обезумел перед глазами кулака, став мельтешением бесноватых, вспышками лиц, оскаленных зубов, потоков крови из раскрытых ртов и зияющих ран на шее. Он спотыкался о трупы. Шатался, размахивая мечом, содрогался от ударов по щиту. Блистиг сражался с жестокостью бешеного пса.
Ему скоро крышка. Они хотя его убить - все и каждый готов его убить, повалить, растоптать труп. Не так должна была окончиться жизнь. Он будет драться и драться. Не такой конец... он не позволит... "Не дамся!"
Хаос бушевал вокруг, солдаты лезли со всех сторон.
Еще один шаг назад.
Лостара Ииль шла рядом с Адъюнктом, доставая меч. "Еще один танец. Все что смогу. Танец этого мира - этого гребаного, поганого, подлого мира". Она видела, что Рутан Гудд бережет Тавору с другого бока, слышала позади Хенара - дурак распевал какую-то морскую песенку проклятой Синей Розы.
Впереди приближается, чуть наклонившись и переставляя ноги как безумец, Форкрул Ассейл. Глаза его жестоки, он смотрит на Адъюнкта.
Он заревел. Звук ударил по ним словно молот.
Кровь брызнула в воздух. Лостара шаталась, ослепленная. "Чья кровь? Кто..." Кровь текла по щекам, она видела - Хенар топает к ней, лицо тоже алое... "О боги, это моя кровь... мы все..."
Невозможно, но Адъюнкт выпрямилась под опустошающим напором бессловесного звука, подняла меч и попыталась пойди к врагу.
Форкрул Ассейл был еще в сорока шагах.
"Мы не сможем. Даже Тавора... мы не..."
Рутан Гудд поравнялся с Адъюнктом, он был в ледяных доспехах, но лед покрывался трещинами и опадал осколками. Казалось, он хочет увести ее назад - от всего этого - но далеко ли уйдешь...
Ассейл заревел снова.
Крик Лостары Ииль не услышали даже ее собственные уши.
Она ощутила, как тело ударяется о твердую изрытую землю.
"Против такого... нам конец. Даже Адъюнкту. Даже Рутану Гудду. Он убивает нас... Котиллион!"
Но вряд ли даже бог слышит ее молитвы.
В полусотне шагов позади Банашар, поваленный на колени силой Аграст Корвалайна, стирал кровь с глаз. Он пытался подойти ближе, встать с Адъюнктом и свитой - но не смог.
"Неудача... Знакомое имя - мы с ней много ночей за одним столом сидели..."
Кто-то прошел мимо.
Баделле тихо мурлыкала, и этот нежный звук отбрасывал все, что посылал Квизитор. Она видела, что Мать страдает впереди - даже подавляющая магию кровь и неукротимая воля не помогают. Мать рвут на части.
Она дала слова немой песне. Простые слова, три, чтобы найти четвертое, ибо четвертое - единственно нужное. - Опалы каменья алмазы осколки. Опалы каменья алмазы осколки. "Ты многое забыл. Пока не остались только голод и боль. Я знаю и голод и боль. Отлично знаю. Мы с тобой одинаковые".
- Опалы каменья алмазы осколки. Опалы каменья алмазы осколки.
"Однажды я отослала тебя. Велела унести от нас голод и страдание. Ибо мы не заслуживали ни того ни другого.
Кто-то навредил тебе очень давно. Кто-то ранил Рутта, давным-давно. И Седдика, и Хельд и всех нас. И меня кто-то ранил".
