Не уверен, что гномы его услышали, слишком уж возбужденный гам стоял вокруг, но я его хорошо расслышал. То, каким тоном это было сказано, мне не понравилось, и я начал смотреть на подгорных жителей с некоторой жалостью.
Спор между гномами, тем временем, достиг своего апогея. Из их среды вытолкали какого-то представителя, который, якобы, мог определить наличие магии в каком-нибудь предмете. Может быть, если бы этот какой-нибудь предмет и был в поле деятельности этого детектора, то он и смог бы определить наличие отсутствия магии. Но в моем мече, ее точно не было.
Конечно, я не давал свой меч им в руки. Не хватало! Меч, как и любимую женщину, нельзя давать лапать чужим рукам. Но поелозить носом по лезвию этому бородачу, я дал вволю.
— Нет. Тут магии нет, — с кислым видом изрек он.
Гномы снова загомонили. Теперь, в этом гуле, явственно прозвучали разочарование и недоверие к экспертным выводам собрата.
— Ну что? — с искренним интересом поинтересовался я. — Будем платить?
То, что платить они не будут я, честно говоря, не сомневался. Но Семен думал по-другому. Он, вдруг, хихикнул и что-то выговорил. Что именно, я разобрать не смог. Какую-то фразу на древне-халдейском. Потом, с видимым удовольствием, сказал:
— Заплатят, куда же они денутся?!
Деревянный прилавок гнома, который был обидчиком Семы, вдруг, буквально, взорвался. В стороны и вверх, рванули сотни молодых побегов, которые мгновенно оплели непроницаемым пологом все, что находилось на прилавке.
— А вот это — магия! — громко сказал Семен, делая, на всякий случай, шаг за мою спину. — Вы не сможете получить назад свое барахло, пока не заплатите нам компенсацию за моральный ущерб.
— Я сейчас заплачу! — грозно рявкнул один из гномов, выхватывая из-за спины однолезвийную секиру. — Не хватало нам еще остроухим платить! Итак, с торговлей сегодня не заладилось!
— Нарушаем торговые уложения? — раздался со стороны негромкий, но сразу привлекший к себе всеобщее внимание, голос.
В поле моего зрения возник человек, одетый просто, но очень добротно. На его груди красовался, висящий на массивной цепи, знак, но котором был изображен меч на фоне весов.
— Что вы — что вы! — владелец пострадавшего прилавка, сразу изменил поведение. — Все, как и положено по уложениям. Вот только эти эльфы, непотребно ведут себя!
Вот ведь ябеда! Я предупреждающе кашлянул.
— Вот видите, господин мировой судья, вызывающе они себя ведут! — заторопился бородач.
— Я видел, как они себя ведут, — спокойно и негромко отозвался мировой судья. — Я наблюдал все действие с самого начала и, до поры, не вмешивался. Приветствую вас, господа эльфы в нашем городке!
Мы с Семеном, синхронно, поклонились. Мировой судья с сопровождающими (четыре стражника и секретарь), ответили на наш поклон, так же вежливо и с достоинством.
— Вы подсунули господам эльфам товар, который мог нанести им вред, — снова обратился судья к гномам.
— Но я же честно об этом предупреждал! — протестующе взвыл гном.
— Положение о торговле гласит, — указующе поднял палец судья, — что в торговых рядах должен продаваться товар, доступный всем, без исключения. Вы нарушили это уложение!
Я увидел, что плечи гнома сникли.
— Дальше, — безжалостно продолжал судья. — Ваш товар несет в себе темную магию.
— Неправда! — даже как-то жалобно пробормотал продавец. — Мы не употребляли темную магию!
— Эльфы относятся к Свету. Если магия светлая, то нанести вред эльфам она не может. У вас есть иное определение? — прищурился судья.
Гном приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, закрыл его, почесал в своих вихрах, сдвинув колпак на нос, и повернулся к тому кадру, который мог определять наличие магии:
— Ты чего меня не предупредил, что магия тут темная?
— Дык, я только могу определить ее наличие, а какая она, я определять не умею, — сердито отозвался тот.
— То есть, вы знали, что магия есть, но не знали, какая она? — уточнил судья.
— Истинно так, господин мировой судья! — истово сказал гном. — Не знали мы! Ужо вернемся, так мы того мага каменьями прогоним до самого выхода! Он, подлец, у нас узнает, как нам темную магию разводить!
— Выношу решение! — громко провозгласил судья.
Секретарь, тут же, развернул свою папку, выдернул из футлярчика перо и окунул его в чернильницу, свисающую на цепочках с пояса. Водрузив на нос какое-то подобие очков, он приготовился записывать историческое решение судьи. А оно не замедлило явиться.
— За нарушения уложения о торговле, а именно пункта два и пять прим, присуждаю торговца…. Твое имя, торговец!
— Корбул, ваша милость, — печально пробасил наш обидчик.
— …Корбула, к лишению права на торговлю на базаре Туркорок. Но, принимая во внимание смягчающее обстоятельство, постановляю лишить его этого права условно. Также торговец Корбул должен заплатить штраф магистрату и компенсацию господам эльфам. Штраф магистрату — пять золотых, компенсация эльфам — десять золотых. Оскверненное темной магией оружие, у выше рекомого торговца Корбула, изъять и уничтожить. Данное постановление торговец Корбул может оспорить в Королевском суде Его Величества, Сомара V. Оспаривать будем?
Корбул снова полез рукой к затылку.
— Дык, чего уж там? Оспаривать — себе дороже обойдется.
Он друг влепил подзатыльник, рядом стоящему, гному.
— Я же говорил, что надо сворачивать торговлю! Не задался день сегодня. Вон, вместо того, чтобы монету какую выторговать, убыток потерпели! Освободи прилавок, эльф! Мой кошель там лежит.
Семен снова что-то прошептал и повел рукой. Зеленое плетиво, прямо на глазах, ссохлось и распалось, превратившись в легкую труху, тут же унесенную ветерком.
Бурча, что нигде нет жизни порядочным гномам, все так и норовят лишить тебя законного приработка, Корбул ухватил свой кошель и отсчитал необходимую для выплаты сумму.
Он промолчал, когда секретарь забрал, положенные магистрату деньги. Но когда подошел Семен, снова началось бурчание. Мол, вот, всякие эльфы тут бродят и магию наводят, а когда их самих магией тронут, начинают кричать, что магия темная и за нее надо платить. А гномы с магией не знаются, их товар честный и надежный.
Семен сгреб деньги с прилавка, весело подмигнул побагровевшему Корбулу, и, еще раз поклонившись мировому судье, направился к выходу с базара. Я, вынужден был тоже поклониться.
Шагая к выходу, я нейтрально поинтересовался:
— Этому тебя тоже Мармиэль научил?
— Чему? — простодушно удивился Сема.
— А вот этому фокусу с оплетанием прилавка.
— Нет. Это я у него в талмудике подсмотрел и выучил, на всякий случай. Вот видишь — пригодилось!
— А ты много там подсмотрел? Это я тоже так спрашиваю, на всякий случай.
— Не много. Но кое-что имеется.
— А ты чего такой веселый? — подозрительно спросил я Семена, который, действительно, довольно улыбался.
— Так ведь, потратили два золотых, а выручили десять! — еще шире расплылся в улыбке мой друг. — И амулетик приобрели.
— Скажи спасибо, что этот судья — правильный мужик, — буркнул я. — Попался бы такой, как дома, на Земле, посмотрел бы я на тебя.
— Нет! — даже зажмурился от удовольствия Сема, — Тут система правосудия правильная и простая.
— Если решение в твою пользу, — подхватил я. — Вот у гномов по этому поводу — иное мнение.
— А вот мнение этих кротов, меня нисколько не интересует! — вдруг, заявил Семен.
— А вот это уже расизм! — хмыкнул я. — осталось только тебе белый балахон нацепить и начать погромы.
— Не преувеличивай! — отмахнулся друг. — Это просто общепринятое определение гномов.
— Кем это оно общепринятое? — не понял я.
— Ну…, нами принятое…, эльфами, — сбился с ритма Сема.
— Угу, — кивнул я, — эльфами. А тогда почему — общепринятое? Что, люди тоже так их называют? И орки с троллями? И кто там еще?
— Ну, я не знаю, — пожал плечами Семен.
— Тогда не общепринятое, а принятое эльфами, — хмуро сказал я. — Теперь понятно, почему вы не очень-то ладите с другими.
— Это почему тебе понятно? — взвился Семен.
— Да потому, что вы все относитесь свысока к другим расам! — сердито сказал я. — А они это чувствуют, и начинают вас тихо не любить! Смотрите! Как бы это «тихо не любить», не переросло в — «тихо ненавидеть». Или уже переросло?
Семен остановился и удивленно воззрился на меня.
— Ну, чего уставился? В первый раз меня видишь, или работой Мармиэля любуешься?
— Таким, я тебя Влад, действительно вижу в первый раз, — тихо сказал Семен, поравнявшись со мной. — Я подумаю над твоими словами. В чем-то ты, наверное, прав.
Мы прошлись к дому бургомистра, осмотрели прилегающие к нему окрестности. Сказать, что это было что-то выдающееся, нельзя. Если, конечно, не считать трех здоровенных псов, развалившихся на солнце и лениво щелкающих зубами на вьющихся вокруг них мух.
