— Вот зачем ты тут нарисовался? Чтобы все портить? — с горечью процедил Хидэо и, пошарпав ногами по полу, буквально рухнул на пуфик.
— Дедушка, как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно бросился к нему Кизаши, зажигая целительскую длань. — Позволь мне…
— Отстань, — ругнулся Хидэо. — Я еще вас всех переживу.
Старик перевел опустошенный взгляд на Ордынцева. Стас невольно почувствовал сострадание к старому воину. Было очевидно, что Хидэо совсем не привык вариться во всей это политической клоаке. Его делом была больница и он ей всегда и управлял. Теперь же от его решения зависели судьбы множества людей, и он откровенно не знал, что делать.
Он пытался быть нейтральным, но больше походил на шутливого страуса, пытающегося закопать голову в песок.
Ордынцев быстро перебрал способы убеждения упертого старика, попутно отбрасывая их всех за неудачностью. Попытка давления через Джуна, который почти погиб в Гайбацу? Скорее разозлит, чем убедит. Убедить через внука? Бессмысленно. Упорство старика было слишком велико, а характер несладок.
— Хидэо-сама, — аккуратно начал Стас. — Позвольте я предложу вам вариант действий, который удовлетворит всех нас. Вам он даст широту маневра, мне же в случае успеха ваш голос.
— Ну давай, коль не шутишь. Интересно послушать. — прожамкал Хидэо. Рядом с надеждой на Стаса посмотрел Кизаши.
— До прибытия Идзуны и Джишина осталось два-три дня. Все это время я потрачу на убеждение и разговоры со всеми, кто имеет ту или иную власть в клане. Если вы увидите, что мои действия идут на пользу, то вы проголосуете за Джишина. Нет? Тогда останетесь нейтральны.
Кизаши было открыл рот, но Стас еще не договорил.
— К тому же, уверен, вы уже сделали все, что можно для лежащего у вас Горо-самы. Однако я хотел бы тоже посмотреть на его состояние. За годы своих странствий я, скажем так, еще сильнее развил свой альтернативный путь целителя. Конечно, уничтоженные каналы праны это почти гарантированная смерть, но я все же хотел бы посмотреть и сделать вывод сам.
На кабинет обрушилась тишина, сам же Хидэо в неверии смотрел на Стаса.
— Альтернативные способы? — в глазах старика словно зажглась лампочка, а поникшие плечи чуть распрямились. В его голосе без труда можно было почувствовать безумную надежду. — Ты способен его вылечить?!
— Вначале я хотел бы просто его посмотреть, — уклонился от ответа Стас. — Поэтому не могу дать никаких гарантий.
— Тогда чего же мы ждем?! — старик услышал ровно то, что сам хотел услышать.
Кизаши в сомнениях посмотрел на дедушку, а потом на Ордынцева, как бы спрашивая: «Ты уверен?»
Стас лишь прикрыл глаза, развеивая сомнения алхимика.
Старик развил бурную деятельность и немедленно двинулся в святая святых. На входе в нужную им палату, которая больше походила на небольшой зал, опять стояла личная охрана главы.
Однако по приказу Хидэо они разошлись, лишь окинув Стаса подозрительным взглядом.
В центре светящейся уже знакомой печати поддержания жизни лежало то, что осталось от Горо Сумады. Если же приблизиться, то было ясно, что тело раненного было помещено не в одну печать, а сразу в несколько друг с другом связанных.
Сложная работа, которая была буквально вмонтирована в камень этой комнаты. Теперь становилось понятно, что весь данный зал, это элитная палата для лечения лишь одного пациента, так как в комплекс печатей могло быть помещено только одно тело.
Вокруг постоянно сновали целители, подновляющие запас праны в той или иной части комплекса или пытающиеся что-то сделать с ранами главы.
— Хидэо-сама? — отвлекшись от печати к прибывшим шагнул Мичиро Сумада, первый ученик Хидэо. На место ученика по знаку встал другой целитель. — Что случилось?
— Широ-сан недавно прибыл и хотел бы проверить состояние главы.
— Как будто его отсюда не видно, — недовольно буркнул Мичиро, но послушно посторонился, пропуская Ордынцева. — Только, пожалуйста, осторожнее. Не нарушьте действие печатей. Лишь они поддерживают его жизнь.
— Я буду предельно осторожен. — кивнул Змей, делая шаг вперед.
Глава 14
Горо Сумада выглядел плохо. Нет, если быть до конца честным, он выглядел ужасно.
От пышущего жизнью могущественного высшего осталось не так много. В прямом смысле этого слова.
Правая рука была размозжена чем-то похожим на мясорубку вплоть до плечевой кости. Последнюю же словно стесали крупным абразивом.
На левой руке ладонь сохранилась почти полностью за исключением отрубленного мизинца.
Правая нога оказалась абсолютной целой, а вот на левой не хватало стопы.
Если бы кто-то из знакомых прямо сейчас посмотрел бы на Горо, то они бы его не узнали, так как большая часть кожи его лица была безвозвратно уничтожена. Тем не менее эта часть Стаса взволновала не сильно. Все же нарастить кожу было не так уж и трудно для владеющих искусством исцеления.
Да, результат можно было бы назвать далеким от идеала, но угроза жизни исчезла бы.
Другое дело, что тело главы Сумада тоже очень сильно пострадало.
На нем было столько разнообразных ран, повреждений, кожи и внутренних органов, что Стас не мог даже сказать, как Горо получил те или иные раны.
К примеру, его словно бы ткнули чем-то острым, затем по этому месту прошлись водной техникой и наконец хорошенько отбили об землю.
Однако кое-что было все же ясно. Очевидно, проигрывая, Отомото Мизуно решился напоследок использовать какую-то запретную технику на основе воды и захватить своего врага с собой на тот свет.
И его можно было понять, ведь выживи Горо, то у Мизуно без своего главы были бы огромные проблемы. Поэтому глава водяного клана ценой своей жизни активировал какую-то по-настоящему эпическую технику.
Стас дал себе обещание убивать высших воителей на как можно более дальнем расстоянии.
Вот только Горо Сумада сумел обойти своего соперника даже в смерти, умудрившись выжить.
«Другое дело, что Отомото все же достиг своей цели», — мрачно подумал Стас. Его горящие зеленым пальцы мягко плыли над израненным куском мяса, почти его не касаясь. Мистическая энергия честно отправляла в сознание Ордынцева внутренние и внешние повреждения.
Окружающие воители не мешали, внимательно следя за действиями Змея.
И чем стремительнее рос список ран, тем сильнее портилось настроение Стаса.
Однако до какого-то момента землянин все же питал некоторые надежды.
И тут стоит остановиться, чтобы получше узнать о той технике или, можно даже назвать это, новом искусстве, которое стояло в основе его планов по обретению бессмертия.
Будучи врачом Стас прекрасно знал об ограничениях регенерации. Если обобщить, то у любого организма имеется свой предел того, сколько раз клетки способны порождать новые клетки, заменяя своих постаревших товарищей.
И стоит этому пределу начать заканчиваться, как каждое следующее поколение начнет нести в себе все больше и больше ошибок, мешающим клеткам нормально работать.
Когда же груз ошибок перевалит через определенный предел, то организм уже не сможет функционировать и «выключится».
Именно поэтому Стас почти сразу отказался от примитивного пути регенерации, которое обеспечивает целительская длань, ведь таким образом он лишь сократит свою собственную жизнь.
В итоге, отрубив для себя один путь, Стас с упорством и целеустремленностью двинулся туда, куда его сильнее всего манила врачебная интуиция.
Природная энергия.
Она была способна полностью перепрограммировать клетки, пересоздавая их с нуля. Эта сила добавляла новые свойства, как будто это нечто нестоящее внимания.
Легкость, с которой природа игралась с даже самыми сложными организмами поражала.
И словно этого было мало, в ней были закодированы бесчисленные знания и формы, которые можно было использовать для других целей.
Стас не соврал, когда говорил Сатоши Тэкехиро, что природная энергия — это воля мира. И, логично предположить, что мир довольно много знает обо всех, кто в нем имеет наглость жить.
