кулаками в челюсть оппоненту, благо ручищи у него были длинные, как у орангутана. Подождав пока идея занять место боцмана перестанет казаться Бьернсону привлекательной, Капитан скомандовал «брейк!».
— Ну че? Еще идеи будут?
— Да он просто бешеный какой-то… — попытался оправдаться Бьернсон, — Язык мне показывал… Че это за хрень вообще?
— «Хака»! Народная боевая пляска.
— Э-э-э… А это заразно?
— Поди знай… — пожал плечами Капитан, — На должность Старпома претензии будут?
Бьернсон покосился на Старпома, который улыбался ему широкой, добродушной улыбкой, в его исполнении означавшей, что в этот раз так легко отделаться не получится, и мотнул головой.
— Нахуй… Не интересно. Скучно слишком. Кто еще есть?
Вместо ответа ему в рожу вцепился Ур. Разница в габаритах у них была как бы не десятикратной но, спустя буквально секунду, Бьернсон прекратил попытки сопротивления. Причина была в том что длинные, острые как бритва когти правой руки держали его за нос пытаясь через ноздри добраться до мозга,
— Есть еще Зам по Боевой Подготовке! Я эту должность получил меньше часа назад…
Ур поднес коготь свободной руки к глазу Бьернсона, и потыкал им в зрачок.
— Теперь у меня есть своя каюта и власть! Ради этого я убил кучу народу и один лишний труп мне погоды не сделает! ПОНЯЛ, ОБЕЗЬЯНА ЛЫСАЯ!!? — Бьернсон покивал, — Молодец. И запомни — никогда..! Никогда за всю твою бесполезную жизнь не допускай даже мысли, что бы перейти мне дорогу! Потому, что если я увижу хоть намек на это, то жизнь твоя закончится быстро и трагично! ПОНЯЛ!!? Вот и умница… Кто следующий?
— Мэханики! — Багир вскочил, вырывая кинжал из ножен.
— Атставить! — рявкнул Капитан, — Мне кажется, что он уже понял… Да ведь?
— Да… — Бьернсон утер текущую из ноздрей кровь.
— И что ты понял?
— Что вы тут все резкие как понос…
— Почти… Теперь, когда ты понял, что рыпаться на нас вредно для здоровья, обсудим твое будущее… — Капитан присел за стол и указал Бьернсону сесть напротив, — В общем так… Рассказал нам Свер про твое проклятье… Сам то ты что на этот счет думаешь?
— У меня был корабль… И я его проебал.
— Исчерпывающе… И что ты планируешь делать по этому поводу?
Вместо ответа Бьернсон мрачно засопел.
— Че ты тут сопли пузырями пускаешь? Хочешь этого вашего бога морского накрячить или так и будешь крабом сухопутным?
— Ну хочу…
— Что значит: «Ну хочу…», БЛЯТЬ! — Капитан треснул кулаком по столу, — То нахрапистый был, как хрен знает че, по любому поводу в рожу лез, а тут мнешься как барышня, перед тем как хуй сосать! В ебало получил — вся спесь сразу пропала? Ну тогда и грош тебе цена. Сопляк.
— ХОЧУ!
Бьернсон попытался тоже ботнуть кулаком об стол, но Капитан смел его руку в сторону, схватив за вихры приложил лбом об столешницу и подняв за волосы поинтересовался:
— Ты че, мальчонка? Ты на кого тут шуметь вздумал? На меня, на моей палубе голос повышать будешь? Я ведь тебя мигом в чувство приведу… Чего молчишь? Не знаешь че сказать? «Виноват, товарищ Капитан, больше не повторится…», сказать надо.
Бьернсон попробовал было рыпнуться, но Капитан, без особого усилия усадил его обратно.
— Я понимаю, вы Бьернсоны гордые, перед сами морским богом извиняться отказались, да только я не он. Я и вас в дугу согну и бога вашего. Так что, либо ты берешься за ум, либо мы тебя из города вывезем, а дальше поплывешь своим ходом. Только учти — если ты сдохнешь, то выйдет, что поколения ослиного упрямства прахом пошли. Победил этот ваш Ньёрд значит. Хочешь этого?
На лице Бьернсона читалась вся его внутренняя борьба. Наконец, с огромной натугой, он выдавил из себя детское: «Извините — больше так не буду…». Удовлетворенный Капитан откинулся назад.
— Ну вот и умница… Хочешь, говоришь, этот спор выиграть? Да плевое дело! Надо просто морское дело знать лучше него. Что бы он тебя ни на чем подловить не смог.
— Это невозможно…
— Ха! Невозможно… Возможно! На меня посмотри! Я этого Ньёрда знать не знаю, треб ему не заношу, милости не прошу и, как-то, не особо от этого страдаю. Потому как мне от него одолжения не нужны — сам справляюсь. Хочешь так же — учись! Потому как сила не в мышцах. Бык тоже здоровый, но на банке все рано пишут «Тушенка». Сила она в знаниях! Хочешь учится?
— Хочу, — тихо буркнул Бьернсон.
— Не слышу? — Капитан деланно прислушался, — Че ты мямлишь? Где твоя голосина?
— ХОЧУ!
— Ну тогда расклад такой: тебе — испытательный срок. Пока до Островов чапаем. Начинаешь с низов и учишься всему. Начиная от того как палубу драить, и заканчивая тем как курс прокладывать и прокладки в двигателях менять. Делаешь все, что тебе прикажут. Если забыли приказать — ищешь, что делать, и делаешь. Не за плату, не за «спасибо», а что бы научиться. А мы на тебя смотрим. И если хоть кто-то пожалуется, что ты бездельничаешь или херней страдаешь… Я тебя не буду пиздить. Я на счет «раз» выкину тебя как обосравшегося щенка, а на счет «два» — навсегда забуду о твоем существовании. Это понятно?
Бьернсон кивнул.
— Ну вот и чудно… — Капитан покосился на Старпома, — Ты ничего не хочешь добавить? А то, обычно, в каждой бочке затычка, а тут сидишь, жрешь молча.
— Ну… Ты и сам неплохо справляешься… — Старпом стащил еще один шампур, — А я, пока, пользуюсь моментом. Потому, что когда ты закончишь философствовать и начнешь есть, то я даже понюхать не успею.
— И то верно… — придвинувшись, Капитан потер руки, — Ну — приступим…
Капитанское брюхо, вопреки подозрениям Старпома, оказалось вовсе не бездонным. Обглодав десяток шампуров и построив из них перед собой модель тугуйского чума, Капитан, сыто отдуваясь, откинулся на спинку кресла. Багир, фехтуя шампуром, рассказывал о своих подвигах во время ночной операции, переодически взрыкивая: «Мнэ нэ вэришь!!? Михай — подтвэрды!». Михай молча кивал, чтобы от него отстали. Его мозг был занят обдумыванием того, какое-бы поощерение от капитанских щедрот он бы попросил будь на месте Ура. Пока, с большим отрывом, лидировала должность начальника склада АВ. Остальные слушали все это вполуха, так как, несмотря на наличие согласного свидетеля, история выходила совсем ух неправдоподобной, особенно когда откуда-то появилась шашка с буркой и вороной конь.
* * *
По причалу к кораблю решительно шла девушка в длинном старомодном дорожном платье и не менее старомодном дамском цилиндре с широкой муаровой лентой вокруг тульи. Периодически останавливаясь и поправляя очки с мощными диоптриями, она
