— Он выжил.
— Врешь! Ему из темницы было не выбраться.
— Его выкупили.
— Как? Кто?
— Я. Через Пиявку. Он выздоровел. Живой. Если хочешь, познакомлю, только, боюсь, не захочешь.
— Что, всё также милостыню просит? Все такой же вонючий? Или ты как виконт снизошел, пожалел?
— Мы с ним породнились. Еще тогда, в Гендоване, когда в удаче были.
— Ты с Обрубком!?
— У него имя есть. Дарберн, граф Ларский.
Сказать, что Ловкач был ошеломлен, значит, ничего не сказать. Сашка с удовольствием наблюдал, как меняется цвет его лица. Когда через пару минут Ловкач немного отошел от поразившего его известия, он спросил:
— Так это он был ларским виконтом, а не ты?
— Он.
— Вот почему ты его пожалел.
— Нет, я не знал, совсем не догадывался. Узнал лишь два года спустя.
— Врешь!.. Хотя, нет. Врать не будешь. А Пиявка ему руки отрубил. Не сам, но подстроил. Пиявка потом куда — то исчез.
— Его убили. Прыщ убил. Еще тогда, три года назад.
— Туда ему и дорога. Слушай, ты это Обрубку, графу то есть, про меня не говори. А то ведь казнит.
— Не казнит.
— Казнит. Я ведь его тоже бил. И вообще, он же был Обрубком…
— Не бойся, Дар мстить не станет, он не такой.
— Это ты так думаешь.
— Я знаю.
Ловкач поежился.
— Все равно, лучше не говори.
— Я уже рассказал, у меня от него нет секретов.
— А он?
— Да ничего. Ты не бойся, ничего не будет.
— Ладно, замяли. Лучше покажи то место, попробую узнать, может, что и получится…
Спустя пару часов Сашка показывал Ловкачу место, куда выходил подземный ход. Про сам ход он ему ничего не сказал, просто подвел к тому месту.
— А что дальше?
— Два постоялых двора, один недалеко от городских ворот, второй подальше. В пяти верстах отсюда два замка. Барона Сневера, а к востоку от него — рыцаря Эсдика. Они родственники, не очень близкие. Когда Черный Герцог захватил Ларск, они ему хоть и не присягали, но как — то поддерживали. Когда Дар вернул город, они повинились, объяснили, что иначе им бы не выжить. Замки слишком близки к городу и Черный Герцог легко мог их захватить. Не они одни так прогнулись, многие. Это ведь не наши вассалы на том берегу Барейна. Тех много и трудно пригнуть.
— Ты говорил еще про две деревеньки.
— Есть деревеньки и даже больше. Две — самые ближние, принадлежат Сневеру и Эсдику.
— А гонец, ты говорил, в сторону Лоэрна ехал?
— В последний раз гонец или тот, кто его послал, подстроил так, что Аларес сумел захватить замок Шелвака. А в прошлом году, когда Шелвак напал на мой замок, он же слал сообщение Шелваку.
— Тогда не сходится.
— Что не сходится?
— Гонец помогает Лоэрну, а барон и рыцарь дружили с Черным Герцогом. А Черный Герцог помогает графу Эймуду против Лоэрна. Значит, гонец помогает врагу Черного Герцога.
— Ну, они всё же не дружили, просто им пришлось с ним не ссориться. А Черный Герцог еще больший наш враг, чем самозванец Тарен. Он это понимает. Ему выгодно столкнуть нас друг с другом.
— Теперь понятно. Вряд ли кто — то из крестьян продал бы этому гонцу коня, ведь на носу сенокос, каждая лошадь на счету. Да и лошади у них рабочие. Остаются постоялые дворы и замки. Ну, дворы проверить не сложно, а вот с замками будет проблема. Разве что подкупить кого — нибудь из слуг.
— Смотри, только чтобы те не побежали к своим господам с сообщениями. Тогда владельцы, если они предатели, сразу поймут.
— Понимаю. Ладно, попробую что — нибудь разузнать.
Вечером того же дня Ловкач уже ужинал в пригородной гостинице «Лысый медведь». Так уж получилось, что последние три дня он ночевал как раз здесь. Когда его выпустили из темницы, оставаться в городе Ловкачу совсем не хотелось, вот он и выбрал ближайший за городской стеной постоялый двор. Надо же, какое совпадение. Это и к лучшему, раз он здесь примелькался. К тому же, два дня он беспробудно пил, даже синяк заработал из — за этого. Убей, но не помнит, кто это сделал.
Когда он, войдя в обеденный зал, сел за стол, подошедшая женщина — подавальщица, спросила:
— Ну что, как всегда?
— А как всегда?
Та изумленно вытаращила глаза.
— Большой кувшин вина и миску жареной требухи.
Ловкач смутно припомнил, что, действительно, в его воспоминаниях мелькал большой кувшин с вином и даже не один. Надо же, как он здесь напился!
— Нет, сегодня давай мяса.
— А вина?
— Пока погожу.
Плотно перекусив, ведь с самого утра он ничего не ел, Ловкач подозвал снующего по залу мальчишку — слугу и спросил, есть ли здесь девица для постели. Есть. Конечно, есть. Да вот она. Что же, очень даже ничего. Хорошо, когда можно совместить приятное времяпрепровождение с выполнением задания. Тем более, когда это делается на чужие деньги. Где, как не в постели, можно узнать самые свежие новости и сплетни? Ловкач это уже знал с Лоэрна.
Марга вполне оправдала его ожидания. Как женщина. А вот когда закончив приятные процедуры, Ловкач собрался выведать у девицы интересующие его сведения, тут с ним произошел весьма неприятный казус.
А началось все с того момента, когда девица легко поглаживая Ловкача по обожженному ларским палачом — дознавателем месту, сказала:
— Бедненький. Как тебе в темнице досталось! Зато не повесили.
Ловкач поперхнулся. У него уже была готова версия о причинах появления обожженных мест на его теле, и сообщать о пребывания в камере смертников ларской темницы он не собирался. Ведь так просто людей оттуда не отпускают. И откуда она узнала?!
— А с чего ты взяла, что это в темнице?
— Ты же мне сам и рассказал. Не помнишь? Ох, и напился же ты позавчера!
— То есть, я был с тобой? А еще что я тебе говорил?
— Да много чего, только не поняла я ничего. Все о каких — то кораблях говорил. Ты моряк, да? Или рыбак?
— А за что меня должны повесить?
— Так ты кого — то зарезал. Тоже напился, да? А почему тебя выпустили?
— А я тебе не говорил?
— Говорил.
Сердце Ловкача замерло. Интересно, разболтала ли она? И что с ней делать? Убить? Тогда поручение Сашки не выполнишь. Подкупить? Эта все равно разболтает. Да, положение.
— Только я ничего не поняла. Ты сказал, что кого — то сильно избил и за это тебя отпустили.
— И кого я избил?
— Ты называл кого — то, только я не запомнила… А, вспомнила, какой — то Ржавый велел тебе кого — то избить. А что за Ржавый?
Вот глупая девка! И он — то хорош, так на радостях напиться! А девица продолжала трепать языком.
— Ты часто руками машешь? Позавчера тоже, как напился, пошел махать. Вот и получил синяк на пол — лица. А кого ты там зарезал?
