Ознакомительная версия.
— Без тебя обойдусь! — огрызнулась Арека.
Она поняла, что ведет себя глупо. Пусть разозлилась на Левмира, но ведь его отец — староста. Если она пропадет, он тут же поднимет на ноги всю деревню. Арека представила брата, который, матерясь, ходит с факелом по ночному лесу. Представила, как мать с отцом попеременно зовут ее, сложив ладони рупором, а потом вполголоса обещают выпороть на сеновале. Нет здесь ничего красивого и таинственного. А убить себя, наверное, Арека никогда бы не осмелилась.
Развернувшись, она пошла в обратную сторону и немедленно споткнулась. Полетела бы носом в землю, если б тонкие ручки не подхватили ее.
— Отстань, тебе говорят! — взвизгнула Арека.
— Расшибешься ведь.
— Ну и пусть! Тебе какое дело?
Арека снова оступилась, и на этот раз шлепнулась на землю, больно стукнувшись о выпирающий корень. Всхлипнула от бессилия.
— Погоди ты! — сказал голос. — Сейчас попробую кое-что придумать.
Арека слышала в темноте шуршание, шепот. А потом забрезжил слабый огонек. Как будто далекая звездочка внезапно решила заглянуть в гости к людям. Огонек увеличился, стало видно, что отвратительная, похожая на куклу девчонка держит его в ладонях. Осветилось и ее лицо — она сосредоточенно вглядывалась в огонь и что-то шептала. Арека затаила дыхание.
— Пойдем! — Одной рукой девчонка продолжала держать голубоватый огонек, а другую протянула Ареке. Та, не без колебаний, приняла ее ладонь. Девочки пошли к реке.
— А ты кто вообще? — спросила Арека, заворожено глядя на пляшущий в ладошке девчонки огонек.
— И.
— Как?
— И.
— Это имя что ли?
— Ага.
— А полностью как?
— Никак. Неважно. Не скажу. Меня и так отец накажет, если узнает, что я огонь зажигала.
— Выпорет?
И метнула на Ареку выразительный взгляд.
— Это тебя, может, и выпорют. А меня накажут!
— Ну и как тебя наказывать? — Арека спросила совершенно искренне. Сейчас, в робком свете загадочного огня, она присмотрелась к проводнице и поняла, что не может даже вообразить сколь-нибудь строгое наказание для этого ухоженного, расфуфыренного создания. Ее хотелось посадить куда-нибудь на полку, кормить с ложечки, расчесывать и менять наряды.
И промолчала. Тогда Арека снова переключила внимание на огонь.
— Как ты его зажгла? Ты колдунья? Откуда ты вообще?
— Фея, — улыбнулась И.
— Чего?
— Я — фея. Из фейной страны, где изумрудные деревья с золотыми ветками.
— И летать умеешь?
— Иногда.
— А ну покажи!
— А ну отвяжись! Пришли почти.
Они вышли к тем самым двум сухим бревнам, с которых все и началось. На одном из них сидел Левмир. Он поднялся навстречу девочкам, мирно идущим, взявшись за руки, и улыбнулся, переведя дыхание.
— Отец уже кричал, — сказал он. — Арека, пойдем скорей к костру. Ни слова про нее. Поняла? Никому!
Арека ответила не сразу. Она посмотрела на Левмира, на И, которая успела погасить огонек, прежде чем его заметил Левмир. По лицу мальчишки она видела, что тот так ничего толком и не понял. Но девочка-фея И точно знала, что за битва развернулась здесь сегодня. Знала и то, что победила.
— Поняла, — кивнула Арека.
— Жизнью поклянись! — потребовала И.
— Клянусь жизнью, никому про тебя не расскажу.
Левмир посмотрел в глаза И. Та кивнула.
— Идите, — тихо сказала. — Я буду ждать, как договорились. Хорошо?
— Я приду, — улыбнулся ей Левмир.
И отступила в тень, почти сразу исчезла из виду. Ни шороха, ни треска — была и нету.
Арека все же взялась тащить второе бревно, не уступила Левмиру.
— Дурак ты, — бросила она мимоходом.
— Чего это? — обиделся мальчик.
— Того. «На рыбалку ходил!» Сказал бы честно, что с девчонкой встречался. Я бы тогда не потащилась в эту скукотень.
Много спустя, когда горизонт начал сереть, Левмир, засыпая у костра, содрогнулся, сон как рукой сняло. Широко раскрытыми глазами посмотрел на лицо мирно спящей Ареки. Вспомнил обиду И, ее слезы. Загорелся и рухнул еще один мостик в детство: Левмир понял, что с ним случилось. Оказывается, он не помирил двух странных девчонок, а выбрал одну, отказав второй. В груди запоздало шевельнулось теплое чувство к Ареке, но чувство к И — куда сильнее.
Внизу шумел, играл, переливался бал, принцесса Ирабиль впервые являла себя обществу. Король Эмарис хотел спуститься к дочери, помогать, подсказывать, заботиться, понимая, насколько это глупо. Ирабиль получила прекрасное воспитание, и первый выход в свет не сможет ее озадачить. Эмарис провел с ней в зале немного времени, после чего гости — бароны и графья из разных городов — проводили взглядами удалившихся на совет лордов с королем во главе. Лорды заняли овальный стол в зале на третьем ярусе дворца. Темное и мрачное помещение с маленькими окнами, через которые даже днем не проникает достаточно света. Снаружи третий ярус — изящный цилиндр из голубого мрамора, будто кусочек неба, спустившийся на землю. В солнечный день на нем поблескивают золотые нити, искусно вплетенные между стыками камней.
Слуги зажгли свечи, появились подносы с пробирками, украшенными бронзовыми головами драконов. Мэросил, Олтис, Варэлл, Каммат, Атсама и Эрлот молча взирали на короля Эмариса. Он тоже молчал, глядя на них. На каждого по очереди, внимательно, будто читая мысли. Дольше всех взгляд монарха задержался на Эрлоте и Атсаме, севших напротив друг друга. И тот и другая отвели взгляды.
— Наш первый совет без Освика, — заговорил Эмарис.
Лорды склонили головы, выражая скорбь. Снова стало тихо. Наконец, голос подал лорд Эрлот:
— Мне тоже очень не хватает Освика, что бы вы все ни думали. Но, в конце концов, я просто сделал свое дело.
— Тебя никто не обвиняет, Эрлот, — отозвался Мэросил. — Но я хотел бы знать, нашли письма, о которых шла речь, или нет? Это ведь нас всех касается, не так ли?
На вопрос ответил король Эмарис:
— Он сжег все важные бумаги, так что — нет, ничего. Но сам факт того, что он жег бумаги, говорит о многом. Кроме того, удалось обнаружить книгу, которую он писал.
— «Хроники Алой Реки»? — удивился Олтис. — Но…
— Если бы, — перебил Эрлот. — Он писал другую книгу. Назвал ее «По ту сторону Алой Реки».
Лорды насторожились. Выражение, прозвучавшее сейчас, имело лишь одно известное всем значение: «после смерти».
— И что там? — поинтересовалась Атсама.
— Там — все то, что мы боялись обнаружить в письмах, — пояснил Эмарис. — Герцог Освик написал другую историю, ту, которую он надеялся рассказать людям. Тысячелетия жестокого гнета, кучка злобных вампиров, забравших власть в свои руки, несчастный народ, обреченный на прозябание в нищете и безграмотности…
Ознакомительная версия.
