Ксаниэль обреченно вздохнул. Он чаще снимал подобные части дамского туалета, чем одевал и шнуровал. Серебристые волосы, распущенные после купания, небольшими волнами спадали ниже лопаток и значительно усложняли работу. Привычным движением он откинул их в сторону, обнажив шею с левого бока. Руки еще затягивали низ, а губы уже тянулись, к столь соблазнительной нежной коже. Робкий поцелуй, так непривычно, он уже давно не испытывал робости с женщинами, так откуда это чувство взялось вновь? Страх. Она может отстраниться, не позволить ему насладиться ее ароматом, вкусом. Но нет, страх напрасен. Она не стала противиться. Девушка расслабилась, почти обмякла в его руках, ее тело впервые отозвалось на его поцелуи легкой дрожью. Еще пара нежных и в то же время нетерпеливых касаний губ. И вдруг она резко развернулась к нему. Ее губы коснулись его губ, страстно, требовательно, но легко, паряще. Голова пошла кругом, мир вокруг просто перестал существовать. Остались лишь руки, что ощущали гибкое тело, и губы, что наслаждались, ловили каждое мгновение.
Но ничто не вечно в этом мире. Эллис ловко покинула королевские объятия, и стремительно отошла на пару шагов. Она смотрела на жениха сочувствующе, и в то же время с видом довольного кота, налакавшегося сливок от пуза. Ей тоже было приятно и волшебно, но ведь это ничего не значит, по крайней мере, для нее и сейчас.
- Считайте это платой за причиненные неудобства, ваше величество, но не думайте, что я так просто проиграю вам, мой король, - а ее улыбка словно извиняется за все, словно говорит "вы сами вынудили меня". Рука подхватывает плащ с земли, а тело поворачивается к Кэру. Немного изумления во взгляде, ему не привычны такие сцены; немного одобрения, наконец, короля поставили на место; немного жалости, все-таки он его друг; немного зависти, он не прочь оказаться на месте Ксана. И словно прочитав его последнюю мысль, словно уловив желание в его глазах: - Извините Кэриен, я бы и вас поцеловала, но боюсь, ваш друг и мой жених этого не поймет.
Переменившийся ветер дул с моря, и маркиза чувствовала себя в относительной безопасности. Все же она неплохо подготовилась, несмотря на поспешность и спонтанность происходящего. Здесь нет охраны, которая все поймет мгновенно, а потом будет поздно. Почти идеальная задумка, она покажет этой выскочке. Маркиза едва сдерживалась, ибо ветер прекрасно доносил до нее все слова этой дерзкой девицы. Такое непочтение к королю, да это немыслимо. Но сейчас не время, еще рано. Лошадка не подвела и скушала все угощение. Теперь стоит ее оседлать, и неконтролируемая езда с ветерком гарантирована наезднику. Разговор на берегу затих, пора уходить, не стоит случайно выдать себя в самый неподходящий момент.
Миниатюрная фигурка скрылась в зарослях. Но как бы она не готовилась, осталось слишком много следов. Ей не уйти от возмездия. А вот герцогине переживать не о чем, эта дура даже не поняла, кто подкинул ей идею, кто направил ее руку. Как и король, никогда не догадается о том, кто посеял в его мыслях желание показать невесте море. Жаль ей не увидеть, как все произойдет, она слишком осторожна и опытна, чтобы так рисковать.
На время позабытые хозяевами лошадки, угуляли в ближайшие заросли, и теперь спокойно паслись на небольшой полянке. Первыми к ним вышли Эллис и не отходящий от нее ни на шаг Ксаниэль. Кэриен погруженный в свои думы слегка отстал. Девушка к моменту его появления уже восседала на своей лошадке, на этот раз не без королевской помощи. А его величество успел положить ногу в стремя. Смутная тревога, на уровне чувств заставила герцога покинуть свои размышления, и окинуть взглядом поляну. Все хорошо и спокойно, венценосные особы устроились в лучших седлах королевства. Взор пробежался по белоснежной кобыле короля, как всегда божественно прекрасна, спокойна и дерзка одновременно, лишь в глубине разумных глаз легкое недовольство и испуг. Это странно, Реаста не паникует без причины. Вороная лошадка будущей королевы привычно убийственно спокойна. Убийственно… Тревога резкой вспышкой скрутила все внутренности герцога в тугой узел. Но оказалось поздно. Он слишком поздно заметил мутные глаза лошади, без единого проблеска разума. Трава поляник, идеальный лошадиный яд, и при неумелом наезднике, верная смерть для него.
Лошадка нервно затанцевала, чем вызвала недовольство и недоумение наездницы. Но не успел Кэриен хоть что-то предпринять, как лошадь взвилась на дыбы. Если бы не чудо, катиться сейчас Эллис по траве, собирая ухабы и получая новые синяки и ссадины. Но уже в следующее мгновение она пожалела об этом чуде. Лошадь ушла с места в карьер, не дав ей даже возможности осознать происходящее.
Ветер, а порой и ветки били в лицо, заставляя наездницу все сильнее и сильнее прижиматься к лошади, она практически лежала на ней. Поводья оказались бесполезны, взбесившаяся лошадь их просто не замечала. Лишь трезвость чувств, и отсутствие паники позволяли Эллис удерживаться в седле и планомерно искать выходы к спасению. Прыгать с лошади на такой скорости, это если не самоубийство, то серьезные травмы уж точно. Мир конечно магический, но у всего и всегда есть предел. К сожалению Эллис пока просто не знала возможностей местной медицины, а посему рисковать не хотелось. Еще одна надежда на короля или герцога, они ведь тоже маги, наверняка в состоянии усмирить лошадку, но почему тогда медлят?
И как бы не были быстры мысли девушки, лошадь неслась еще быстрее. Сквозь пелену слез, застилающую глаза, будущая королева увидела стремительно вырастающую пятиметровую каменную стену, что окружала парк. Лошадь галопировала прямо на нее и поворачивать не собиралась. Она возможно и остановится перед препятствием, вот только Эллис при такой скорости не только не удержится в седле, но и будет не слишком красиво размазана по стенке.
Все еще прижимаясь к лошади, девушка вынула ноги из стремян, и откинувшись назад, завалилась с лошади влево. Это все-таки позволило не попасть под копыта, а благодаря тренировке на полосе препятствий, тело успело сгруппироваться. Не зря, видать, она сегодня так часто падала, за те два несчастных круга, что успела пройти. Коснувшись земли, Эллис перекатилась еще несколько раз, гася инерцию удара, и замерла на дороге, боясь пошевелиться. Время, столь стремительно летящее прежде, вдруг потерялось. Оно больше не ощущалось девушкой, то ли вовсе замерло, то ли еще сильнее ускорило свой ход. Она не знала, сколько пролежала так, мгновение, сотку, десятку, час. Лишь лицо встревоженного короля, склонившегося над ней, вновь вернуло ее в реальность. Мысли, догадки, подозрения лавиной обрушились на ее бедную голову.
