Полковник Дерри наконец выжал футболку, перекинул ее через веревку и заявил:
– Разумно, капеллан. Я тоже желаю для этих солдат только лучшего. Однако дороги все еще остаются опасными. Как вы собираетесь добраться на место?
– Через час в Багдад отправляется конвой бензовозов. Мы с помощником можем к нему присоединиться.
– В одиннадцать ноль-ноль конвой получил новое задание. Ему предстоит остановиться в Эль-Хилле и проверить там качество горючего. Сто первая бригада все утро вела там бои, и нашим ребятам удалось захватить пятьдесят иракских бензовозов. По-прежнему остается еще много очагов сопротивления. Это может быть очень опасно. – Выпрямившись, полковник обвел взглядом лагерь, собираясь с мыслями.
– Я готова рискнуть, – заверила его Джейме. – Пока что Господь меня хранил. Не сомневаюсь, Он и сейчас не отвернется.
Полковник пристально посмотрел ей в лицо и сказал:
– Как в той карточке с Девяностым псалмом, что вы мне дали: «Не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему…»
– «Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих». Вы выучили все наизусть?
– Я читаю этот псалом каждое утро.
Дерри вытащил из ведра еще одну рубашку. Вода была бурой от грязи.
– Капеллан, поступайте так, как считаете нужным.
– Еще один момент, сэр… – Джейме впервые занервничала. – Ваш заместитель… Он…
– Вероятно, Дженкинс вам отказал, так? – Полковник усмехнулся, и молодая женщина почувствовала себя глупо. – Я об этом позабочусь. А вы думайте только о моих солдатах.
– Слушаюсь, сэр.
Джейме сдерживала торжествующую улыбку до тех пор, пока не развернулась, чтобы идти искать командира конвоя.
***
8 апреля 2003 года, 12.09
Станция очистки воды Биваге
В 10 километрах к югу от Багдада
Центральный Ирак
– Привет, родственник! – воскликнул водитель, когда они проехали через ворота, устроенные в проволочном ограждении, окружавшем станцию очистки воды Биваге.
Жан Сен-Жермен не знал, что поразило его больше: то, что их пропустили внутрь, или то, что в такой день в этом месте вообще кто-то находился.
– Почему ваш родственник сегодня здесь? – осмелился спросить он у водителя.
– Пожалуй, это очень мужественный поступок, – ответил тот. – Существует вероятность, что грязная вода убьет больше иракцев, чем все американские бомбы, сброшенные в этой войне. В Басре очистная станция уже выведена из строя. Стремительно распространяется холера. Все эти станции находятся в ужасном состоянии – сами понимаете, эмбарго на поставку оборудования после прошлой войны с Америкой. Но это все, что у нас есть. Если эти станции разрушат, погибнет много, очень много людей. Мой родственник поступил мужественно. В Багдаде бомбы уже разрушили магистральную линию водопровода. Давление упало. Затем местные жители стали стрелять в трубы, чтобы получить воду – и, ха, давление упало еще больше. Тем, кто в самом конце трубопровода, очень плохо, они почти совсем не получают чистую воду.
Почему водитель такой разговорчивый и пребывает в таком хорошем настроении? Казалось, он расписывает достопримечательности Манхэттена, а не рассказывает про мирных жителей, умирающих от холеры в прифронтовой полосе.
Впереди появились большие цилиндрические резервуары с водой, покрытые облупившейся белой краской. К ним вели бетонные дорожки. Железобетонные административные здания, приземистые одноэтажные сооружения, также выкрашенные в белый цвет, казались пустынными. Однако водитель проехал мимо и направился дальше по широкой дороге, окружавшей резервуары. Местность была усеяна невысокими домами и сараями.
Машина остановилась.
– Это зал совещаний, – объявил водитель. – Выходим здесь.
Он вышел из машины, обошел вокруг капота, открыл пассажирскую дверь и помог выбраться Жану. Водитель протянул руку, собираясь взять холщовый мешочек, лежавший в ногах у пассажира, но Сен-Жермен поспешно остановил его.
– Я понесу сам, – сказал он.
– Как вам угодно, – пробормотал водитель.
Он первым направился к небольшой прямоугольной постройке, которую только с явной натяжкой можно было назвать сараем. Жан последовал за ним. Дверь оказалась не заперта. Внутри еще одна, старая, снятая с петель и уложенная на козлы, заменяла стол. Под окном, практически целиком замазанным краской, были сложены брезентовые мешки.
– Именно здесь мы должны встретиться с великим комтуром Шредером?
– Да, так и есть, – ответил водитель, по-прежнему дуясь от обиды. – Уединенное место, вы не находите?
– Полагаю, здесь нам точно никто не помешает.
– Вот и я хотел сказать то же самое. Желаю вам всего наилучшего. – Водитель, тощий араб, широко улыбнулся и протянул руку.
– Вы уходите? – спросил ошеломленный Жан.
– Не мне встречаться с такими важными людьми. Я только вожу машину.
Прежде чем Жан смог возразить, водитель схватил его за руку, дважды ее пожал, вышел из лачуги и закрыл за собой дверь.
На улице взревел двигатель машины. Дырявый глушитель нисколько не уменьшал уровень шума. Автомобиль поехал прочь, и звук стал затихать.
Сжимая в руках холщовый мешочек, Жан огляделся по сторонам, ища, куда бы сесть.
Интересно, великий комтур уже здесь?
Жана так и подмывало достать реликвии из мешочка, но он не хотел, чтобы его застали за их разглядыванием. Это можно будет расценить как знак неуважения. Поэтому он сел на земляной пол и стал ждать, когда придет великий человек.
***
8 апреля 2003 года, 12.18
Тыловая база «Скала»
Аэродром Таллил
Южный Ирак
– Здравствуйте. Я Билл Бертон, гражданский специалист. Я договорился, чтобы вы меня подвезли, – сказал Яни, протягивая руку.
Он по-прежнему был в черной тенниске с вышивкой и джинсах, но, слава богу, протяжный техасский акцент исчез.
– Здравствуйте, мистер Бертон.
– Зовите меня Биллом.
– Хорошо, Билл. Я капеллан Ричардс, а это сержант Родригес.
– Рад с вами познакомиться.
– Полагаю, вы уже говорили с командиром конвоя? Похоже, последний инструктаж в двенадцать сорок, а пятнадцать минут спустя мы трогаемся. Вижу, вы подготовились к дальней поездке.
– Да, мэм, – ответил Яни.
Через его плечо была перекинута черная сумка наподобие тех, в которых носят портативные компьютеры, за спиной висел рюкзак с фляжкой, а в руках он держал кевларовую каску. Защитное снаряжение Яни бросил на заднее сиденье «хаммера».
Увидев, что Родригес занят разбором вещей в багажнике, Яни понизил голос:
– Перед отъездом мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.
