Какие чувственные губы, вызывающие в памяти лепестки роз и спелые ягоды…» Он мог бы продолжать до бесконечности, да иссякли эпитеты.
— Итак, принцесса, ты вернулась к стенам своего родного города во главе армии чужеземного завоевателя! — провозгласил он, и ухмылка искривила его тонкие губы.
— Это не правда! Сарк Турдиса захватил меня в плен, но мне удалось бежать из него с помощью моего храброго предприимчивого друга — дворянина Карвуса. Твои псы схватили меня, как раз когда нам удалось выбраться из лагеря Фала Турида.
Голос принцессы звучал ровно и спокойно. Ни тени страха или тревоги не отразилось на ее гордом лице, когда она подняла прекрасные глаза на Верховного хранителя, и тот почувствовал, что краснеет под презрительным взглядом, которым Соомия окинула его с головы до ног.
Вапас Птол восседал на великолепном троне. Его роскошное одеяние из желтой парчи и бархата украшали драгоценные камни. Но вся эта роскошь не могла скрыть сквозившую в каждом его движении жестокость, придававшую ему сходство с хищным зверем. В резких чертах костистого лица, холодных немигающих глазах и выдающемся вперед клювообразном носе было что-то от выслеживающего добычу стервятника. И даже в тонких губах его, сложившихся в некое подобие улыбки, угадывались жестокость и злоба.
— Теперь уже не важно, по какой причине или с какой целью ты оказалась здесь. Ибо, вне зависимости от этого, тебя и твоего приятеля ждет возмездие за совершенные преступления и оскорбления, нанесенные Ямату.
Соомия залилась ясным и чистым, как звон колокольчика, смехом.
— Какие же преступления ты приписываешь мне, хранитель? Отказ выйти за тебя замуж даже под угрозой пытки и жестокой казни? Или я совершила преступление, решившись бежать, когда ты, учинив неслыханное предательство и беззаконие, попытался отправить саркайю Патанги на алтарь своего кровавого Бога? Но ни то, ни другое, как тебе прекрасно известно, не является моим преступлением! Саркайя выходит замуж за кого пожелает, и преступлением считается принуждать ее к браку! Побег невинно осужденного из-под стражи тоже не может быть назван преступлением. А вот вынесение смертного приговора без суда иначе как преступным назвать нельзя. Так кто же из нас заслуживает наказания, ты или я?
Каждое из брошенных Соомией обвинений было истинной правдой, и, слушая девушку, Вапас Птол чувствовал себя весьма неуютно. К тому же от глаз его не укрылось, что охранявшие пленников воины обмениваются недоумевающими взглядами.
— Отар! — рявкнул он, взмахнув драгоценным жезлом. — Уведи своих людей из зала, пусть подождут моих приказов за дверями.
Молодой хранитель поклонился и с сомнением в голосе произнес:
— Но, повелитель, хотя пленники и не вооружены, они могут…
— Ямат позаботится о своем преемнике на земле! — раздраженно оборвал его Желтый Верховный хранитель. — Я сказал — ступайте!
Низко кланяясь, отар вывел воинов из зала и притворил за собой дверь.
Вапас Птол вперил холодный взгляд в принцессу и медленно проговорил:
— Никто, кроме Верховного хранителя, не может судить о преступлении, совершенном против веры. К тому же в Натаете многое изменилось со времен твоего рождения. Тебе ли этого не знать?
— Разумеется, мне это известно! — вызывающе улыбнулась Соомия. — В противном случае разве посмел бы Верховный хранитель сидеть, в то время как его саркайя стоит? Он не допустил бы, чтобы его повелительницу оскорбляли эти оковы! — Она указала взглядом на тяжелые цепи Карма Карвуса, звякнув такими же «украшениями», сковавшими ее тонкие запястья.
Желтый хранитель разразился злобным, режущим слух смехом:
— Соомия Чонда больше не саркайя! Она отреклась от этого высокого титула, бежав из своего города в компании преступников: убийцы и еретика!
— Все преступления, совершенные моими случайными спутниками — Тонгором-валькаром и Шаратом, заключаются в том, что они не позволили тебе убить их так же беззаконно, как ты хотел убить меня, — отвечала девушка. — Однако к чему ворошить прошлое и без толку играть словами? Скажи лучше прямо, чего ты от меня хочешь и зачем велел схватить нас?
Бледное лицо святоши приняло благочестивое выражение.
— Я не желаю ничего иного, кроме как помочь тебе, сиятельная, вернуться на трон, который по праву должен быть твоим.
— И который ты незаконно занял! — вставила Соомия.
На физиономию хранителя набежала тень.
— Да, я вынужден был принять на себя заботу о твоем несчастном народе, когда ты бежала из города, оставив его на произвол судьбы.
— Отлично! Если ты намерен вернуть мне трон, то прежде всего сними эти цепи и позволь вернуться во дворец моего отца.
Самое время подумать о будущем, ведь войско Фала Турида стоит под стенами Патанги.
В запавших глазах узурпатора мелькнуло уважение. Голос его сделался еще более вкрадчивым:
— К сожалению, принцесса, это не так просто сделать. Сначала должен состояться ритуал очищения. Ты должна покаяться в своих заблуждениях и богопротивных деяниях. Религиозные правила строги, и соблюдение обряда отречения от содеянного зла и духовной скверны обязательно даже для венценосных особ!
— Короче, чего ты от меня хочешь?
Вапас Птол вздрогнул от этого прямого, прозвучавшего с намеренной грубостью в устах принцессы вопроса, но продолжал все тем же масляным голосом:
— Покаяние в этом случае может быть только одно. Принимая во внимание твою молодость и дурное влияние, которое оказали на тебя случайные спутники, влияние, которому трудно было противостоять столь неискушенной девушке…
— Чего ты хочешь от меня? — прервала его Соомия.
— По мнению старших жрецов, дабы предотвратить дальнейшие заблуждения и наладить взаимопонимание, умиротворить жителей Патанги и продемонстрировать им единство целей верховной власти города и священнослужителей, принцессе Соомии, законной и единственной наследнице дома Чонда, следует выйти замуж за Верховного хранителя великого Ямата.
Таким образом, все разногласия будут решены к обоюдному удовольствию, в душах подданных воцарится мир и покой, и под покровительством истинного Бога будет положено начало новой великой династии…
Соомия безрадостно усмехнулась — ничего иного она и не ожидала.
— Твоя саркайя не пойдет на эту сделку, которая явилась бы пародией на добровольный и счастливый союз. Запомни, Птол, я люблю другого. Его зовут Тонгор-валькар. Он не единожды уже спасал мне жизнь и заслужил мою любовь и признательность. Я намерена сохранить ему верность и потому полагаю разумным более к вопросу о моем замужестве не возвращаться.
