Великолепная улыбка всадника сделала его еще моложе, совсем юношей.
— Бесспорно, это самое забавное из того, что когда-либо говорилось по поводу моего роста.
Его голос звучал чудесно, глубоко и вместе с тем чисто. Как у Саревана. Невероятно похоже.
Хирел никогда не попадал в одну и ту же каверзную ситуацию дважды. Теперь он уже познакомился с магией и отнюдь не считал, что эта встреча произошла благодаря слепой судьбе. Но он был до такой степени ошарашен, что произнес невпопад: — Это и есть Бешеный?
— Ну разумеется, — сказал всадник в золоте и тряпье, наблюдая за тем, как Хирел гладит жеребца по шее, а тот смиренно терпит это. После своего буйного танца Бешеный не был даже разгорячен. Он сопел в ладонь Хирела, притворяясь, что собирается ущипнуть его, и вращал глазами в ответ на улыбку принца. Пальцы Хирела вцепились в черную гриву. А всадник наблюдал за ним, довольный и, по-видимому, заинтересованный. — Ты только что добился редкостной милости, чужеземец. Лишь несколько избранных могут коснуться боевого коня Солнцерожденного.
Хирел не склонил головы. Он знал, что если сделает это, то упадет, а Высокого принца никто не должен видеть поверженным.
— Мы принесли вам вашего сына, господин император. Но никто нам не верит, мы ходим туда-сюда, и я боюсь, что…
Он не успел закончить фразу. Повелитель Керувариона исчез. Хирел остался один на один с Бешеным, который не давал ему упасть.
— Но ведь Солнцерожденный стар, — сказал он. — Старше, чем мой отец.
Наконец его пальцы разжались и отпустили длинную гриву. Он должен следовать за императором, зхил'ари не сумеют узнать своего повелителя в таком небрежном виде. Тут не избежать недоразумения, а Сареван находится на пороге смерти, если уже не переступил его.
Хирел пронесся через ворота и резко остановился. Солнцерожденный стоял в середине круга. Все зхил'ари отступили назад с благоговением в глазах. Они узнали своего хозяина, может быть, инстинктивно, как звери. Только Газхин, который держал тело Саревана, не двинулся с места и остался сидеть на краю фонтанчика. Его лицо ничего не выражало.
Император взглянул на тело, лежащее на руках Газхина. На его лице тоже ничего не отразилось. Но молодым он больше не выглядел. Он стал угрюмым, измученным долгой жизнью стариком.
Подняв безжизненное тело Саревана, он с невыразимой нежностью принялся укачивать его. Он ничего не говорил, может быть, потому, что не мог. В полном молчании он повернулся, прошел через внезапно собравшуюся толпу, словно сквозь пустой воздух, и скрылся из виду.
Хирел добился, чтобы им всем разрешили пройти во внутренний дворец и обращались с ними, соблюдая хотя бы видимость приличий. Бедняги дикари с Лунных Озер, лишенные возможности сражаться, чувствовали себя до крайности растерянно. Они шарахались от мешающих им стен, тревожно разглядывали потолки и подпрыгивали как олени, когда за их спинами хлопали двери. Они пугались спокойных немногословных слуг так, как только могут пугаться безоружные воины; они сбивались в кучку, как стайка солнечных птиц с настороженными быстрыми глазами.
3хил'ари старались держаться поближе к Хирелу — единственному знакомому им существу в чужом мире. Он помогал им во время трапезы, в которой сам не участвовал, и во время купания, оказавшегося делом более простым. Это был чистоплотный народ, а если уж говорить честно, то даже чистоплотнее большинства асанианцев. Они зачарованно глядели на непрерывный поток воды, подогретой в печах, они играли в нем как дети, забыв наконец о своем страхе перед людьми, героически пытавшимися им прислуживать. Хирел, которому еще не доводилось видеть их без раскраски и без кос, был приятно удивлен. Когда вода пригладила их бороды, они стали похожи на людей.
Затем к ним направился человек с бритвой. Это было всего лишь предложение, никто и не думал принуждать их бриться, однако они взревели как быки. Слуга поспешно отступил. Газхин, разъяренный таким оскорблением, ринулся за ним.
Хирел вскрикнул, при этом его голос постыдно сорвался. Удивленный Газхин повернулся, начиная приходить в себя. О слуге забыли, и он убежал.
Хирел с неохотой выбрался из воды, в которой собирался лежать до тех пор, пока она не смоет все его беды. Он разыскал человека, который, судя по всему, распоряжался слугами, и поклонился ему весьма почтительно, но все же не как принцу.
— Оставьте их в покое, — сказал Хирел, — и разместите вместе со мной. Они принадлежат принцу Саревадину. Если… когда он будет в состоянии, он отдаст надлежащие распоряжения на их счет.
Человек снова поклонился. Когда эта отвратительная слабость пройдет, Хирел удостоит его похвалы. А сейчас ему предстояло множество дел. Он так и не узнал, где находится Сареван. Никто не мог сказать ему об этом. Он даже не знал, вовремя ли подоспел император: жив Сареван или уже умер.
При помощи наречия торговцев, приложив максимум усилий, Хирел убедил своих хмурых спутников оставаться в отведенных им комнатах. По его понятиям, помещение было тесновато и годилось лишь для самого мелкого дворянина, хотя и такое жилище его устраивало. Выданная ему одежда была под стать комнатам и никуда не годилась. Он снова облачился в потрепанное одеяние, полученное от зхил'ари, и надел золотые украшения, подаренные Зхиани. Когда он вышел, дикари занялись восстановлением узоров на своих телах, с напускной беспечностью осматривали комнаты и утешались вином, которое принесли им слуги.
Сареван сказал бы, что сам бог указывает Хирелу путь. Хирел же склонен был назвать это второй удачной случайностью со времени его появления в Эндросе. Он наугад пошел по какому-то коридору, выведшему его во двор, вдоль стены и вверх по лестнице. По дороге ему попалось несколько слуг, занятых своими делами. Нигде не было стражи. Хирел решил, что этот путь предназначен специально для слуг, потому что коридор был узким и скромно отделанным. Наконец юноша оказался в более оживленном крыле дворца: здесь встречалось больше людей, проходы были широкими, потолки — высокими, а на стенах висели гобелены, к которым утомленные глаза Хирела даже не пытались присмотреться.
Дверей здесь было много, но охранялась лишь одна. Возле нее стояли два воина, высокие и надменные, одетые в алую с золотом форму. На какой-то миг изумленному Хирелу показалось, что стражник более низкого роста — это Сареван. Но перед ним стоял скорее юноша, чем мужчина. Огненно-рыжие волосы делали его кожу вдвойне темной, однако ее оттенок был не таким, как у Саревана: она отливала старой бронзой. Черты его лица были грубее, хотя все же довольно красивы: прямой нос, удлиненные губы, словно созданные для смеха. Но в этот момент они были плотно сжаты, а темные глаза блестели из-за подступивших слез.
