О да! Клинок лег ему на плечо. Потом на другое.
— Встань, барон Роланд Уотербийский!
Он встал. Монпурс стиснул его руку, одновременно обнимая его. Остальные Клинки восторженно возопили и бросились к нему похлопать по спине.
— Мой господин! Я… спасибо, Ваше Величество. Но я не заслужил…
— Заслужил? — взревел Хоэр. — Четыре трупа за несколько секунд, и ты не заслужил? Это мы заслужили, чтобы нас вешали, топили и четвертовали по десять раз на дню!
Одна из сохранившихся башен Уотерби превратилась в клубящийся шар камней и пыли, который медленно и как-то лениво осел на землю. Все тотчас повернулись к батарее, где хлопотали заклинатели Королевского Ведомства Разрушения — посмотреть, все ли там живы, ибо нередко стоявшие в октаграмме взрывали себя заодно с неприятельскими укреплениями. Потом донеслись радостные крики армии, затем — грохот.
Дюрандаль повернулся к Королю, на губах которого играла хитрая улыбка.
— Но Ваше Величество… Я надеюсь, это не означает… мне ведь не надо… — как может пэр служить в Королевской Гвардии? Немыслимо!
Усмехаясь, Король вернул Монпурсу его меч.
— Если ты только сам этого не хочешь. Мы разрешаем тебе оставаться в нынешнем положении столько, сколько будет угодно.
Вот это действительно высокая честь! Он может выйти в отставку в любой момент и быть лордом. Ну, не то чтобы настоящим. Дворянин должен жить по-дворянски, а это требует уйму денег.
Новый взрыв расшвырял грязь и речную гальку. Все пригнулись, двое-трое задетых выругались.
— Они пристрелялись, сир! — сердито сказал Монпурс.
— Верно. Пошли-ка на батарею, послушаем, как Старший Разрушитель расценивает наши перспективы. — Король неспешным шагом двинулся в обратную сторону, тщательно следя за тем, чтобы это не выглядело отступлением. Клинки с облегчением последовали за ним.
Хоэр придвинулся к Дюрандалю.
— Милорд, — прошептал он. — Разрешите мне поцеловать вас в задницу.
— Пошел вон. Ты этого недостоин.
— Сам знаю. Я только надеялся…
Барон Роланд Уотербийский. Бессмыслица, конечно же. Скорее всего у него не будет возможности воспользоваться этим титулом, даже если он этого захочет.
* * *
Тем же вечером, когда свежеиспеченный пэр любовно чистил Харвест, затачивая несколько легких щербин на острие, к его палатке явился герольд и передал ему официальное извещение канцлерского отдела. Честь и земли Пекмосса в Димпльшире изымались из королевских владений и передавались в безраздельное пользование барону Роланду Уотербийскому; доход с указанных земель с момента издания указа перечислялся означенному барону вплоть до его дальнейших распоряжений.
Он был богат. Это ничего не значило.
Его гораздо больше заботило, как отчистить кровь с камзола.
Это было славное время. На протяжении четырех лет, отделявших его третий визит в Айронхолл от второго, он никогда не отдалялся от Короля. Из сотни с небольшим Клинков Королевской Гвардии пять или шесть пользовались наибольшим расположением монарха, и сэр Дюрандаль был одним из них, товарищем и по работе, и по развлечениям.
Несмотря на свой продолжавший расти вес, Амброз был превосходным наездником и часто устраивал безумные охоты.
Он пускал соколов, он скакал за гончими. Он танцевал и устраивал маскарады. Он возглавлял процессии через города и деревни, и толпы восторженно кричали, выражая свою преданность монарху. Никогда еще в прошлом Шивиаль не любил своего властелина так, как этого. Он чинил дороги и строил мосты, поощрял торговлю, отчаянно волочился за женщинами и держал под контролем дворянство. Ему даже удалось заключить договор с Бильмарком, окончив тянувшуюся уже четырнадцать лет войну, так что побережье жило, не опасаясь больше рейдов Бильмаркских эскадр. Единственные критические замечания, которые можно было услышать в Парламенте, касались отсутствия наследника мужского пола, так что когда Король развелся с Королевой Годелевой и женился на леди Сиан, страна ликовала, а его популярность поднялась еще выше. Капризные духи удачи были его помощниками в те дни, и Дюрандаль купался в лучах славы вместе с ним.
Когда Король не нуждался в его услугах, у него не было проблем с выбором развлечений. Вскоре после того, как он вступил в Гвардию, появилась Роз, но отец Роз не одобрял ее выбор и выдал дочь замуж за человека лучшего происхождения.
Потом была Изольда. Они всерьез говорили о женитьбе, пока восстание в Нифии не призвало его на войну. Ему казалось, что они уговорились обо всем, но по возвращении он нашел ее обрученной с другим.
То лето в год Нифийского мятежа было, возможно, самым счастливым временем. Он жил в армии, он сражался на войне. За исключением нескольких минут, принесших ему титул барона, он почти не участвовал в бою сам, ибо времена рыцарей в доспехах, тех, что первыми шли в атаку, давно миновали. Только железная настойчивость Монпурса удержала Амброза от участия в нескольких схватках, но даже Монпурс не смог остановить его в день, когда пал Кирквен. Тогда Король ворвался в пролом по пятам авангарда, окруженный Клинками. Четверо были убиты, несколько — ранены, но потери врага оказались несравнимо больше. Один Харвест отомстил за четверых, и легенда о втором Дюрандале еще немного приблизилась к легенде о первом.
Потом была Кэт.
Он много раз встречал ее во дворце, но никогда не приближался к ней. Ему потребовалось много времени на то, чтобы решиться заговорить с ней, ибо он боялся отказа. Не от большинства женщин — он хорошо знал свои способности, — но от нее, поскольку помнил свою предыдущую попытку заговорить с Белой Сестрой. Как-то вечером, когда он прикидывал, кого бы пригласить на маскарад, он увидел ее на террасе — она стояла и смотрела на лебедей, скользящих на поверхности пруда. Ее ряса и высокая шапка были так же белоснежны, как эти птицы, и соперничали белизной с цветами вокруг… Он решил, что отказ его не убьет.
Он подходил ближе, ближе, еще ближе, а она все не принюхивалась подозрительно и не оборачивалась к нему с сердитым видом. Она все смотрела на лебедей. Он увидел, что она меньше ростом, чем казалось сначала; высокая шапка обманывала взгляд. Впрочем, рост ничего не значит, если все остальное безупречно. Когда он решил, что расстояние между ними как раз такое, как нужно — интерес, но не посягательство, — он облокотился на ту же балюстраду, чтобы глаза его оказались на одном уровне с ее.
— Уродливые твари! — произнес он.
Чуть нахмурившись, она повернулась к нему.
— Мне кажется, они красивы.
