Маринка проснулась оттого, что ей стало жарко, и солнце светило в глаза. Она высунула голову из спальника и огляделась. Ну, конечно. Пуховый спальник, хоть и легкая, но пуховая куртка, теплый спортивный костюм, да еще и подстилка из еловых веток – она так и знала. Вместо того чтобы отдыхать, Игорь устраивал ее постель. А она отключилась и даже не помнила, как он укладывал ее спать. И ведь говорила, что никогда не устает.
Вылезать из уютного теплого гнездышка совершенно не хотелось, но и сна не было ни в одном глазу. А еще она была бы не прочь чего-нибудь съесть. Повалявшись еще минут десять, Маринка все же вылезла на свежий воздух.
Полянка, которую им подобрала для дневки перелет-трава, оказалась просто чудесной – опушка сухого, светлого леса, речка с коричнево-красной прозрачной водой и невысокий бережок с красивым красным песком. Теплый мягкий мох у леса, зеленая трава у реки – в такое место хорошо приезжать на пикник.
Игорь, оказывается, не только уложил ее спать, но и набрал дров для костра, и подвесил над ним кастрюлю с водой – поднеси спичку, и через десять минут вскипит чай. Сам он спал между кочек на белом коврике, похожем на туристический, но узком и коротком. До него солнце еще не доползло, и, похоже, он так и не согрелся, да и покрывался он только своей фуфайкой. Маринке неожиданно стало жаль его: она преспокойно спала в теплом гнездышке, а он в это время, с больной коленкой, собирал дрова. И теперь мерзнет, вместо того, чтобы греть ногу.
Она накрыла его развернутым спальником, осторожно подоткнув его со всех сторон, стараясь Игоря не разбудить. Ведь проснется и не станет греться под одеялом, побежит что-нибудь делать. Индеец. Какой он смешной, когда спит… Вовсе не взрослый мужик, а маленький медвежонок. С челочкой на лбу…
Ей непременно захотелось сделать для него еще что-нибудь. Например, приготовить еды. Чтобы он проснулся, а у нее уже была горячая каша с мясом. И кипяток для чая. Надо посмотреть, что у него с собой в запасе. Маринке рюкзак собирала бабушка, и из еды положила гречку с тушенкой, сахар, чай и топленое масло. Кроме этого, старушка добавила множество других полезных вещей, про которые Маринка и не подумала, например два мотка тонкой капроновой веревки. И для Игоря лично отдала свой мешочек с песком, сделанный из штанины старых джинсов, греть ногу. У бабушки тоже болели суставы на ногах, и она знала, как их лечить. Песок долго держит тепло, если его нагреть и обернуть колено, получится не хуже, чем физиотерапия в поликлинике.
Маринка заглянула в рюкзак Игоря и тяжело вздохнула – им долго придется давиться гречкой и тушенкой. Даже банки оказались совершенно одинаковые, не иначе, их купили в одном магазине. Игорь, правда, не взял масла, зато на дне рюкзака приятно шуршали большие шоколадки. И нашелся полный мешок соленых сухариков, Маринка не удержалась и сунула горсточку в карман – с каждой минутой есть хотелось все сильней.
Умываться в речке было холодно и неудобно. Маринка чуть не промочила сапоги, когда утопила в воде зубную щетку и пыталась ее достать. Но ей все равно нравилось жить на природе, тем более что во всю светило солнце. Она вернулась к костру посвежевшая и полная энтузиазма.
Ее кастрюлька была немного больше, чем у Игоря, и она решила сварить в ней кашу, а в маленькой вскипятить чай. В общем, приготовление пищи на костре оказалось делом гораздо более сложным, чем она думала вначале. Вода или не кипела вообще, или выплескивалась через край. Из костра летел мусор, сдвигать кастрюльку было горячо – Маринка обожгла палец, перепачкалась в саже, четыре раза доливала сырую воду кружкой, потому что часть выкипела, а часть пролилась. Провозилась она больше часа, но, вроде, гречка получилась неплохой. Только соли она положить забыла, пришлось исправлять этот недочет, когда каша стояла на углях – упревала.
– Что это ты делаешь, Огненная Ладонь? – услышала она голос проснувшегося Игоря.
– Прикинь, я готовлю еду! – рассмеялась она и повернулась к нему лицом.
Он сморщился от смеха, хотя честно хотел это скрыть.
– А почему у тебя такое странное лицо?
– Чем это оно странное? – удивилась Маринка, подошла к воде и взглянула на свое отражение. Даже в таком скверном зеркале и то было отчетливо видно, что лицо ее покрыто черными пятнами – не иначе, она трогала его руками и оставляла хорошо заметные отпечатки сажи. Она снова рассмеялась.
Игорь поднялся и, здорово прихрамывая, подошел к костру.
– Неужели ты умеешь варить гречневую кашу? – спросил он с едва заметной улыбкой.
– Еще как. Сейчас я заварю чай, и ты ее попробуешь. Между прочим, мне бабушка тоже дала в дорогу гречку с тушенкой, так что питаться нам придется однообразно.
– У меня есть сухарики… И шоколад, – он с трудом нагнулся к своему рюкзаку и достал полотенце и зубную щетку.
– Сухарики я уже грызу. Как твоя коленка?
– Нормально.
– Ты хотел сказать: очень плохо?
Игорь виновато улыбнулся:
– Да, примерно это я и хотел сказать. Ничего, сейчас мы позавтракаем, и я ее вылечу. Не беспокойся, к вечеру все будет хорошо.
Он ушел умываться, а Маринка осталась заваривать чай. Интересно, как он собирается лечиться? В кармашке его рюкзака она нашла финалгон, но бабушка, например, лечилась им очень редко. И сама Маринка воспользовалась им один раз в жизни – в первый и в последний, когда потянула спину и решила, что это самое надежное средство. Средство оказалось чересчур радикальным. Пожалуй, надо погреть песок, который дала ей бабушка, от этого ненормального можно ждать чего угодно. Сожжет кожу и вообще не сможет ходить.
Маринка перелила кипяток в кружки, вытерла кастрюльку насухо, высыпала в нее песок и поставила на угли. В случае чего, она просто пересыплет его обратно.
Каша получилась вкусной. Или Маринке так показалось с голодухи? Во всяком случае, Игорь ее похвалил. Но с него станется, он мог похвалить ее кашу просто из вежливости.
– Эх, я бы подремала еще часиков восемь-десять, – Маринка поднялась и потянулась, хрустнув косточками, – не хочешь?
Игорь пожал плечами.
Она принесла к догорающему костру спальник и белый коврик Игоря.
– Ты поспи, – предложил он, – а я полечусь и на солнышке погреюсь.
– Э, нет. Что-то я тебе не доверяю. Показывай-ка свою коленку.
Он смутился, как девочка, и даже покраснел.
– Не надо, я сам.
– Вот еще! Давай-давай. Знаю я, как ты собираешься лечиться.
Он, поломавшись еще немного, закатал штанину и развязал шерстяной шарф, намотанный на ногу. Колено было опухшим, покрасневшим, а местами – с облезшими волдырями.
– Ты больной на голову придурок, Медвежье Ухо, – поставила Маринка диагноз, – кроме того, что это воспаление, тут еще и химический ожог. Не иначе, ты собирался и дальше лечиться своим радикальным средством.
