— Мы с девушками свернули в рощу, набрали грибов к столу, еще сходили к источнику, жертвы от нового урожая принесли, как у нас заведено. Точнее, как повелось. Ну потом уже грибов нажарили, все сели за столы. Ней сказал здравницу в честь хозяина, потом в честь гостей. Поели, потом во двор пошли — танцевать и играть. У нас сосед мой на гудке играет, а пастух наш — на дудке, потом бубны с собой принесли многие. До самой темноты почти танцевали и играли. Только Ней еще в сумерках ушел. Никто толком и не заметил, он только со мной прощался. Сначала по дороге пошел, потом повернулся, помахал мне рукой еще раз и свернул к Зеленым воротам. Вот и все. Больше я его и не видела.
— А ты не заметила, он с кем-нибудь еще говорил перед тем, как уйти? — спросил Андрет.
Собственно, ответ он уже знал — они с Киури разговаривали еще несколько дней назад. Но ему хотелось, чтобы Ксанта все увидела своими глазами и услышала своими ушами. Он все время боялся так или иначе повлиять на ход ее мыслей. У него ничего не вышло — значит, нельзя допустить, чтобы Ксанта пошла его путем.
Киури вскинула голову, удивленно взглянула на собеседника:
— Нет. Ней говорил только со мной, — уверенно сказала она.
— А не намекнул никак, куда идет?
— Нет. Ничего не сказал.
— Он много выпил в то вечер?
— Да нет же, что вы! У нас так вообще не заведено, а уж Ней… Он же, почитай, хозяином застолья был, то есть я хотела сказать, так считается. С него бы господин Келад за беспорядок голову снял, только такого и не бывало никогда.
Андрет не знал, о чем спрашивать дальше, и замолчал. Молчала и Киури. Оба с интересом смотрели на приезжую жрицу — самое время ей блеснуть умом и проницательностью. Ксанта не торопясь, с глубокомысленным видом жевала лепешку.
— А во что вы играли? — спросила она наконец.
— О? — только и выдохнула Киури.
— Ну ты говоришь, что вы играли и танцевали во дворе. Во что у вас обычно играют?
— Во что? Да как всегда. Как обычно, я хотела сказать. Даже не знаю, как объяснить. Ну вот в «Золотые ворота», например. Рассказать?
Ксанта кивнула.
— Ну, значит, встают двое, взявшись за руки, и поют: «Золотые ворота поставлены. Кто пойдет — потеряет голову. Иди войско, иди». Руки над головой высоко поднимают и держат. А все остальные цепочкой идут в эти ворота. Те двое, что стоят, как допоют, опускают руки вниз и ловят, кто попадется. И спрашивают: «Ты за солнце или за луну?» Как тот ответит, его ставят позади с одной стороны ворот, или с другой. Они сначала между собой заранее договариваются кто — солнце, а кто — луна. Потом снова. И так до тех пор пока все на две команды не поделятся. А потом хватаются за руки и начинают тащить в разные стороны. Чья команда перетянет, те и выиграли. Вот и все. Еще в «Сноп» играют. Рассказывать?
— Конечно.
— Это потруднее. Все встают цепочкой друг за другом. Одной рукой держать соседа за пояс, вторая свободная. Потом предводитель — тот, который впереди, — начинает бежать: сначала по кругу, потом внутрь, спиралью, как будто сноп закручивают. Ну и поют при этом: «Завиваем
— мы сноп, завиваем. Ты завейся, труба золотая!» А свободной рукой надо успеть хлопнуть по руке человека, мимо которого бежишь. И вот так круги все уже, уже, уже, пока правда все, как колосья в снопе, плотно не собьются. И тогда хватаешь ближайшего соседа за руки, и все бегут в разные стороны. Кто упадет на землю или руки расцепит — тот проиграл.
— Так вы и в тот вечер в «Сноп» играли? — быстро спросил Андрет.
— Да.
— А Ней был предводителем?
— Да, наверно, один или два раза, — удивленно ответила Киури. — Еще мы гадали: клали в платок хлеб, соль, перец, монету и нож и тянули по очереди. Кто что вытянет, у того такой муж будет. То есть муж — у девушки, а у парня — жена. Я перец вытащила, до сих пор еще немного руку жжет, а Ней, кажется, — нож. А еще мы просто хоровод водили. Это совсем просто. Кому-то глаза завяжут и ходят по кругу, а он с закрытыми глазами себе пару выбирает. Кого выберет, с тем поцеловаться должен, ну или поясами поменяться, если целоваться не хочет.
Она вновь замолчала, заметив, что за столом происходит что-то странное. Господин Андрет так и ел ее глазами, боясь пропустить хоть одно слово, при этом он был мрачен и серьезен. Приезжая жрица, напротив, смотрела куда-то мимо Киури, и лицо у нее было, как показалось девушке, скучающее и презрительное. Ей стало досадно почти до слез. Выходило, что эти двое взрослых умных и серьезных людей хотели услышать от нее, Киури, что-то важное, а ей было нечего им сказать, кроме всяких глупостей. Ну ладно, погодите! Девушка закусила губу, вскинула голову и произнесла с вызовом:
— И вот еще что. Я вам не говорила прежде. Перед тем, как мы расстались, Ней попросил меня быть его женой.
Андрет удивленно вскинул брови и потер подбородок:
— А кто-нибудь еще мог это слышать? — спросил он. Ответить Киури не успела. Ксанта тоже очнулась от своего забытья, повернулась к девушке и негромко сказала:
— Киури, я думаю, что ваш друг жив. Поэтому, наверное, сейчас не стоит говорить ничего, что вы не смогли бы повторить потом при нем.
Киури мгновенно покраснела до ушей и уставилась на скатерть. Ксанта отодвинула стул и встала.
— Ну, спасибо вам большое за все. Если я что-то забыла, придется потом потревожить вас еще раз. Вы уж простите заранее — я обычно думаю не быстрее, чем бегает моя богиня. А пока можно ли поговорить с матерью Нея?
— Да, конечно, нас ждут, — ответил Андрет.
— Давайте, я провожу! — воскликнула Киури и тоже вскочила, впопыхах едва не сдернув скатерть со стола. — Это не близко, надо идти через холмы. Я покажу короткую дорогу!
Жрица Тишины заколебалась. Ей вовсе не нужны были лишние свидетели, но, во-первых, не стоило одергивать девушку еще раз — она и так расстроена, а во-вторых, Ксанта уже поняла, что Андрет не хотел бы, чтобы местные жители видели их вдвоем.
— Хорошо, — сказала она.
Город уходил от озера четырьмя большим ступенями. Дом Элары стоял на последней, четвертой, с восточного края. Солнце поднялось уже высоко, день выдался по-летнему жаркий, и никому не хотелось взбираться вверх по многочисленным земляным и деревянным лестницам. Поэтому Ксанта и Андрет согласились с предложением Киури и решили пройти стороной — через общинные пастбища.
Скотины в Дивном Озерце было всего ничего — несколько лошадей да коров по дворам. Ну и само собой разумеется, у господина Келада — шесть лошадей, четыре коровы да дюжина овец. Но сейчас, в жару, всю скотину угнали вниз, поближе к озеру, и на холмах не было ни души.
