— Клянусь Дживоувамом, не самое лучшее место для остановки! — громко проворчал Симна, затем спрыгнул на землю и направился к препятствию.
Хункапа Аюб, никогда не размышляющий подолгу, резво перебрался через ствол в том месте, где ветви при падении сломались и в кроне была прореха. Несколько мгновений он молча стоял над поверженным лесным великаном. Потом наклонился, взялся за верхнюю часть ствола и, раскатисто ворча и ухая, принялся оттаскивать дерево в глубь леса. Алита с недовольным видом принялся ему помогать: уперся лбом в расколотый комель и, упершись в землю всеми четырьмя лапами, надавил.
Через десять минут дорога была свободна. Возвращаясь к повозке, Эхомба думал о том, долго ли им еще тащиться по этому пропитанному болезненной жутью лесу и удастся ли выбраться из него до наступления ночи. До темноты было еще далеко, но его одолевали дурные предчувствия…
Эти предчувствия материализовались в виде толпы человеческих скелетов, числом около дюжины, причем все они были вооружены, а некоторые даже в доспехах. Съехавшие набекрень стальные и бронзовые шлемы, украшенные птичьими перьями и радужными крыльями каких-то насекомых, придавали жуткую достоверность этим воинам, лишенным даже намека на плоть. Этот кошмарный отряд занял позицию между путешественниками и повозкой, в которой лежало все их оружие.
Впрочем, и без оружия четверо путников не могли считаться полностью беззащитными.
Как только Хункапа Аюб и Алита расправились с преградой, привидения издали замогильный вой и принялись размахивать копьями и дубинами. В ответ Хункапа взвыл диким голосом; левгеп поддержал его оглушительным, громоподобным ревом. Этого было достаточно, чтобы скелеты притихли. Воспользовавшись их замешательством, Хункапа и Алита бросились на них. Симна был поражен, увидев, с каким остервенением всегда добродушный Хункапа принялся сокрушать врагов. Без особых усилий переломав руками копья, которыми его пытались ударить скелеты, он обрушился на них, как ураган, и принялся разрывать на части. Кости хрустели у него под ногами.
Алита тоже не отставал. Глаза его горели, мощные когти разламывали черепа, огромные лапы втаптывали скелеты в землю. Лес наполнился стуком костей и победным рычанием.
Пока два их товарища сеяли ужас среди врагов, Эхомба и Симна бросились к повозке. Увернувшись от копья, Симна подкатился скелету под ноги и опрокинул его. Навалившись сверху, северянин взял в захват тощую шею. К его удивлению, скелет оказался теплым. Стиснув зубы, Симна крутанул рукой, и шейные позвонки с глухим треском сломались. Череп остался в руках у Симны и тут же вцепился зубами ему в локоть. Симну едва не стошнило. Содрогаясь от омерзения, он зашвырнул череп в кусты.
Эхомба увернулся от ржавого меча и ударил скелет ногой — такому приему его в свое время научил Асаб.
Скелет повалился на спину, продолжая размахивать мечом, а Эхомба бросился к повозке. Секундой позже к нему присоединился Симна. Пока Хункапа Аюб и Алита отгоняли скелетов, мужчины успели вооружиться.
— Напусти на них акул! — воскликнул Симна. В следующее мгновение воин-скелет попытался залезть в повозку. Симна одним ударом разрубил его пополам.
— Не могу! — выкрикнул Эхомба. — Магия меча из морской кости действует только на тех, кто обладает кровью и плотью. Акулы не нападают на мертвецов. То же самое относится и к духам моего копья.
— Тогда круши их небесным мечом. Пусть ветер разметает их по лесу!
С этими словами Симна вонзил свой меч меж ребер очередного скелета, который попытался забраться в повозку. Но лезвие не причинило врагу никакого вреда. Северянин выругался, ударил наискосок и снес привидению голову. Этот удар принес желаемый результат.
— Вспомни, Симна! — выкрикнул пастух. — Меч из небесного металла — не посох шамана. Им надо пользоваться очень осторожно. Здесь слишком тесно. Если я вызову ветер, он начнет валить деревья, и они погубят нас так же, как и врагов.
Бросив взгляд на своего товарища, Симна увидел, что он возится с чем-то посередине повозки.
— Во имя Гокхаула, что ты там делаешь? — в отчаянии воскликнул северянин.
— Ставлю парус. Сдерживай их, дружище, сдерживай!!
Симна, Хункапа и Алита принялись еще ожесточеннее отражать натиск неприятеля, давая время Эхомбе подготовить повозку. Как только парус был развернут на всю ширину, пастух крикнул товарищам, чтобы те залезали.
Первым в повозку запрыгнул Симна, за ним перевалился через борт зверочеловек. Повозка начала набирать скорость; Алита бежал рядом, отбрасывая в сторону те скелеты, которые пытались встать у них на пути. Только после того, как последний преследователь был сокрушен, громадный кот длинным прыжком запрыгнул в повозку. Усевшись сзади, левгеп начал зализывать раны.
— Пустяки, — сказал он в ответ на настойчивые вопросы Эхомбы. — Бывало и хуже. Однажды самка глиптодонта, у которой на конце хвоста огромные шипы, ударила меня в живот — она защищала детенышей. Вот это была рана!
Симна, прислонившись спиной к борту, рассматривал меч. На лезвии не было ни капли крови, только белые полосы. Он рассеянно спросил:
— А какой вкус у глиптодонтов?
— Как у молодых поросят.
Внезапно Алита резко вскинул голову. Уши у него встали торчком. Симна тут же встал на колени и начал всматриваться в заросли по обе стороны дороги.
— В чем дело? — торопливо спросил северянин. — У них же нет никакой надежды нас догнать. Ветер крепкий, дорога хорошая. Им не угнаться за нами.
— Следы, — коротко ответил кот.
Он сел и замер, прислушиваясь, похожий на изваяние из обсидиана. С другой стороны повозки позицию для наблюдения, занял Хункапа.
— Следы не человечьи. И не человечьих скелетов. Это что-то другое.
— Что-то другое? — переспросил Эхомба. Он сидел за рычагом и правил повозкой.
— Более тяжелое, — ответил левгеп.
Они проехали в просвет между деревьями и за поворотом увидели несущийся к ним кавалерийский отряд. Стуча словно сотни ксилофонов, скелеты людей на скелетах коней старались взять повозку в кольцо. Казалось, что на путников надвигается кавалерия, вырвавшаяся из ада.
Но если кошмарные всадники выбрали для атаки место, где лес был значительно реже, то и путешественникам это было на руку: они получили больше возможностей для маневра и могли использовать повозку не только как средство спасения, но и как оружие.
Когда размахивающие булавами скелеты-всадники приблизились, Эхомба сделал резкий поворот, и повозка кормой врезалась в первый ряд нападающих. На людей, сидящих в кузове, обрушился дождь сломанных, разбитых костей.
Скелеты кружили вокруг повозки, но не рисковали подъехать вплотную, опасаясь кулаков Хункапы, меча Симны ибн Синда и когтистых лап левгепа. Северянин вскочил на ноги и, строя скелетам рожи, насмешливо закричал:
