«Пусть для начала проорется, — подумал Ян, — а потом можно будет узнать, где я и как вернуться домой».
Радовало, что несмотря на панораму за окном, говорили на русском, вернее Ян слышал родную речь, а вот за произнесенные слова утверждать не стал бы. Губы говорившего двигались неправильно — не попадая в услышанное. Но Ян был не против и внимательно вслушивался в чужую брань, а после и всматривался в лицо черноволосого бородатого мужчины, лет тридцати пяти-сорока, показавшееся смутно знакомым.
— А если бы я стоял не так удачно?! Умер бы от глупой шутки дурака, которого ты притащил с улицы?
Кричали не на Яна, и он расслабился, с интересом рассматривая спящего на диване хозяина кабинета. Этот тоже был брюнетом и тоже в черном, как и ругающийся. Начать переживать за свою блондинистую шевелюру? Или подождать, пока всех местных не посмотрит?
— Броню пробило, — нахмурился парень и сел, давясь зевотой.
— А я о чем?! — не унимался мужчина.
И Ян увидел, что тот одну руку прижимает к боку, и сквозь его пальцы сочится кровь. Хорошо, что пробило видно, но где сама броня, если эти двое в черных костюмах двойках? Духовную что ли?
— Ладно, — парень снова зевнул и отложил свой пиджак в сторону, — давай для начала уберем это. Эй, ты, — он вдруг обернулся в сторону Яна и махнул рукой, указывая на стол, — там справа в верхнем ящике перекись и салфетки, подай сюда. А ты снимай пиджак и рубашку.
Мужчина не стал ругаться, и Ян решил, что тоже не стоит заострять внимание на пренебрежительном тоне и просьбе, больше похожей на приказ. Он достал из ящика необходимое и подал парню. Тот кивнул и, смочив салфетку перекисью, стал протирать края длинной глубокой царапины с обожженными краями на боку у потерпевшего.
— Дерек, не дергайся. Ты мужик или дама нежного пубертатного возраста?
Названный Дереком разразился новой тирадой, повествующей присутствующим о том где и при каких обстоятельствах он видел Дэна — так, оказывается, звали парня. В итоге Дереку все равно пришлось стиснуть зубы и терпеть жжение от перекиси. Дэн, в свою очередь, обработал рану, начертил в воздухе золотистый сияющий символ и направил на нее. И когда края стянулись сами собой, не оставив шрама, Ян понял, что удивляться, наверное, бестолку.
Вспомнилось небезызвестное: «Все чудесатее и чудесатее». Только вот он точно ничего не пил, за кроликами не гонялся и с котами не разговаривал.
— Конфликт исчерпан? — спросил Дэн одевающегося Дерека.
— Что? Я должен оставить это как есть?
— Ну а от меня-то ты чего хочешь?
— Поговори со своим подопечным! Сколько можно терпеть его бесконечные шутки, особенно такие?
— Арсений Миронов не мой подопечный и никогда им не был. Более того, он — признанный Конклавом Огня творец. Вот и направь им жалобу, пусть проведут расследование и выяснят, кто тебя ранил и почему. Там как раз Грем сегодня дежурит.
— Ну уж нет! — еще больше разозлился Дерек. — Ты всякий сброд в сообщество тащишь, ты и разбирайся!
— Да никого я не тащил…
— А это кто?! — указательный палец Дерека уперся в Яна.
Дэн посмотрел в его сторону и пожал плечами:
— Понятия не имею. Но он, в отличие от тебя, мне спать не мешал.
— Я тебе еще и спать мешаю?! Ладно. Ладно! Хочешь иметь дело с Конклавом Огня, значит, будешь иметь дело с Конклавом Огня!
Когда за Дереком захлопнулась дверь, Дэн потер глаза и, не оборачиваясь, спросил:
— Ну и кто ты?
Ян, пытавшийся представить, что там за Конклав Огня такой, и чем все это может грозить ему лично, машинально пожал плечами в ответ, а потом спохватился и выдал свою «визитку» для клиентов:
— Ян Смирнов, журналист-фрилансер. Напишу про вас, вашу фирму, котика или даже про конкурентов, ругательную в последнем случае статью. А могу цикл статей, если тема особенно обширная, а денег не жалко…
— Ян Смирнов, значит, — Дэн зевнул и потянулся. — Ясно. Раз умудрился сюда попасть, то ты, должно быть, сын Виктора Смирнова. Твоего отца осудили за убийство Артура Грема, младшего брата Августа Грема, и скормили «тени». А ведь после того, как мне отдали этот кабинет, я копался в досье на вашу семью… Странно, что тебя не «разбудили» раньше. Виктора вроде посмертно оправдали, а значит, его потомки, имеющие магический потенциал выше среднего, должны быть приняты обратно в сообщество творцов. И раз ты сам телепортировался в Башню, огня в тебе прилично.
Ян моргнул. Отец-алкоголик, избивающий его и мать, вдруг оказался невинно осужденным крутым магом, и Ян, получается, тоже волшебник. Ерунда какая-то. Должно быть, новый житель их квартиры просто стукнул его чем-нибудь тяжелым по голове, и Ян лежит на полу с проломленным черепом, а это все предсмертные видения. Потому что автор бестселлера «Озера лжи» Дерек Штаут — а Ян его наконец-то вспомнил — не может визжать, как девчонка, из-за перекиси водорода. Да он такие драки и прочий треш во всех подробностях расписывал в своих книгах, что скандал, случившийся пятью минутами ранее, с ним просто не вязался!
Дэн тоже показался смутно знакомым. Может, актер какой или модель. Его девушка Лиза любила модные журналы, где про богемную тусовку пишут — там, наверное, и увидел, а мозг вот так все переиначил. Ну а что поделать? Ян обожал городское фэнтези, а уж «Ночной Дозор» вообще чуть ли не настольной книжкой был в подростковом возрасте…
— В общем, ты тут поофигевай еще часик-другой. Там Мила придет, сводит тебя к главе Конклава Огня — Густафу Маркони. Определят, что с тобой делать, если не станут блокировать память, выделят куратора — значит, еще увидимся. Вопросы прибереги для Густафа, он любит на них отвечать. Особенно на глупые. А я пошел.
— Куда? — Ян дернулся, будто от того, останется здесь Дэн или нет, зависела его жизнь.
— Спать. Через пять часов встреча с китайцами, надо быть достаточно бодрым, чтобы их различать. Да и зевать на сделках в несколько миллионов долларов неприлично. Так что, дальше пока без меня. Пароль от вайфая — Сингапур. С большой буквы, кириллицей.
И исчез. Без всяких радужных дверей в воздухе и прочих визуальных фишек. Ян несколько секунд стоял с открытым ртом, потом снова ущипнул себя за руку. В этот раз перестарался — придется объяснять Лизе откуда синяк. Если выберется отсюда, и судя по сказанному Дэном, выберется в твердой памяти. Хотя лучше не ждать никакую Милу, а искать выход самому.
Чертов отец! И из могилы сумел все испортить! Магический потенциал… Ладно, воспоминаниями о прегрешениях родителя горю не поможешь. Ян осмотрелся. Сейчас при свете ламп он отчетливо видел, что кабинет почти полностью копирует их домашний. И если отец не изменял своим привычкам, копия ключей должна быть спрятана за одной из книг. Дома это был Фауст Гете на языке оригинала. Здесь, наверное, что-то на похожую тематику.
Про то, что отец умер пятнадцать лет назад, Ян предпочел не думать. Как и о том, что делать после того, как выберется из кабинета. Но первый томик, что он достал с книжной полки, оказался фотоальбомом. Память — лучшая машина времени из всех возможных, но самая жестокая и безапелляционная, потому, как только показывает, не давая менять, разве что меняться. И как назло, на первой же фотографии была запечатлена вся семья: счастливые, улыбающиеся, не знающие, что их ждет впереди… Он захлопнул альбом и с минуту стоял, пытаясь успокоиться, потом поставил его обратно на полку.
Значит, новый хозяин кабинета книги не разбирал. Хорошо. Очень хорошо. Но следующей в руки легла записная книжка в переливающейся синей обложке. Кажется, у отца их было немерено, раз так часто попадаются. А Ян ведь не надеялся, что найдет ее в библиотеке старой квартиры, и вот на тебе — вторая.
— И что писал наш невинно убиенный маг?
Страницы, испещренные ровным аккуратным почерком, вещали, что нашедший сие есть идиот, а пароль от вайфая — Сингапур. С большой буквы кириллицей. И сегодняшняя дата.
— Вот сволочь!
И что интересно, пароль подошел, и обрадованный смартфон стал обновлять чуть ли не все установленные приложения разом. Следующими посыпались сообщения в соцсетях: от заказчиков, друзей и, конечно же, Лизы.
