«А деньги… Деньги мы всегда раздобудем!»
Глава 2. Должок
Как-то так получилось, что при небесном раскладе эльфам достались жестокость и коварство, оркам – ярость и самоуверенность, а людям – житейская хитрость и изворотливость.
– Изгой, вставай! – кто-то не грубо, но ощутимо тряхнул Эрика за плечо.
Обычно юноша не позволял себе такой роскоши – безмятежно спать. Но вчера ночью он так вымотался, что потерял всякую осторожность и заснул, даже не проверив, заперта ли дверь. А в трущобах Приграничного района это могло быть чревато.
Повернув голову на бок, Эрик обнаружил безмятежно посапывающую рядом девушку. Воровка Эни. Девушка была совершенно нага. Маленькую аккуратную грудь с розовыми сосками украшала татуировка в виде разбитого сердца, меж худощавых, но крепких ног курчавились золотистые завитки. Длинные светлые волосы на голове были собраны в два высоких пучка, скреплённых вместо заколок тонкими полыми спицами. Внутри них, как в ножнах, скрывались смазанные ядом иглы. Эни орудовала ими в рыночной толпе. Отрава вызывала головокружение, и под видом помощи воровка с лёгкостью могла обобрать беднягу, которому вдруг «совершенно случайно» поплохело.
Но разбудила Эрика не она.
«А жаль», - со вздохом подумал юноша, вспоминая ночные шалости и нежное, гибкое тело Эни.
Обычно девушка ночевала с другими беспризорниками в заброшенной халупе возле рынка, но на днях Эрик помог юной воровке сбежать от стражи, и она решила его отблагодарить.
- Если ты ещё не передумал, пора идти, - голос принадлежал Элю, единственному другу и побратиму Эрика. Он с самого начала был против затеи приятеля, но уж если Эрик что-то вобьёт себе в голову, то его уже не переубедишь.
«Вот тебе и урок – в следующий раз закрывай дверь…» - Эрик сел, со вздохом сожаления окинув взглядом безмятежно дрыхнущую Эни.
- Если орки пронюхают, что ты задумал, нам крышка, - заметил Эль.
- Не пронюхают, - беззаботно отозвался Эрик, машинально поправляя перчатки. Он никогда их не снимал, чтобы скрыть свою тайну, даже когда кувыркался в постели. К тому же, перчатки были единственной его приличной вещью. Они были сделаны из дорогой, тонкой, но удивительно прочной кожи, за кражу которой Эрик едва не лишился головы. Для удобства пальцы перчаток были обрезаны чуть ниже третьей фаланги, а с тыльной стороны первой были вшиты металлические пластины.
На секунду прекратив одеваться, Эрик окинул прощальным взглядом комнату: обшарпанные стены, старая мебель и грязное окно, затянутое мутным, почти не пропускающим света пузырём дохо-жабы. Жалкая халупа, но последние два года она была их домом.
Поблуждав по скромной обстановке комнаты, взгляд юноши остановился на разбудившем его человеке. Нет, не человеке, а эльфе. Просто за годы, проведённые вместе, Эрик перестал обращать внимания на его необычный внешний вид.
Все дети леса были изящными, как фарфоровые статуэтки и гибкими, как их длинные луки. У них была бледная, почти белая кожа, длинные белые волосы и заострённые уши. Но ещё больше внимания привлекали их глаза – удлинённые, чуть вытянутые к вискам, похожие на холодное, сияющее всеми оттенками синего пламя: от жемчужно-серебристого до ярко-синего. Чем старше становился эльф, тем больше выцветало это «пламя». Зато днём дети леса видели намного лучше людей.
Эни сладко потянулась и открыла глаз. Когда взгляд девушки сфокусировался на сидящем рядом эльфе, она грязно выругалась и прикрылась простынёй. Но острые девичьи грудки всё равно дерзко торчали сквозь тонкую ткань. Чтобы оторвать от них взгляд, Эрику пришлось сделать изрядное усилие.
- Я же сказала – я не буду спать с ушастым гадёнышем! – возмущённо выпалила воровка, гневно сверкая глазами. – Ещё не хватало обрюхатиться выродком-полукровкой!
- Тогда тебе не стоило трахаться и со мной, - хмыкнул Эрик, набрасывая на плечи крепкую, но уже местами потёртую куртку из грубой кожи.
- Что?.. – лицо Эни недоумённо вытянулось.
Но Эрик ушёл, не удосужившись ответить. Оказавшись на улице, он машинально проверил надёжно ли закреплён спрятанный за голенищем сапога кинжал. Это был подарок его побратима, который Эрик назвал в его честь Элеруалем. Его лезвие было покрыто «вечной кромкой» - особым составом, превращающим металл в неразрушимый сплав, не нуждающийся в заточке и с одинаковой лёгкостью разрезающий как шёлк, так и обычную сталь. Вечная кромка изготавливалась из эльфийских костей и зубов. Они толклись в пыль и смешивались с магическим раствором, а потом этой смесью покрывались лезвия клинков и доспехи. После застывания металл приобретал характерный голубоватый отлив.
Во времена Второй Великой войны немало детей леса рассталось с жизнями ради вечной кромки. При этом лишиться даже одного зуба у них считалось величайшим позором. Хотя сами эльфы вовсю щеголяли в так называемых «родовых доспехах», полностью покрытых вечной кромкой. Эрику это всегда казалось странным противоречием, впрочем, кто этих детей леса поймёт?..
Чтобы подарить побратиму Элеруаль, Эль пожертвовал коренным зубом вопреки закону эльфийской чести. Всю глубину этого жеста мог оценить только другой эльф, но даже Эрик понимал, что ему в руки попало настоящее сокровище (поскольку оружием с вечной кромкой мог владеть только эльф, по крайней мере, легально).
- Идём к Скривусу? – для постороннего уха голос Эля звучал спокойно, но побратим различил в нём нотки неодобрения.
- Пошли, пока до него орки не добрались, - кивнул Эрик.
Они зашагали по узкому грязному переулку, пьяной змейкой вившемуся меж старых покосившихся домов. Камень и дерево слились воедино в причудливой смеси того, что жители Лагарика называли Приграничным районом или попросту Приграничьем. Публика, попадавшаяся им на пути, была соответствующей – больные, покалеченные, тощие, как скелеты нищие сидели, ползли, ковыляли, валялись в усеянных мусором и провонявших нечистотами проулках.
Пару раз друзей попытались ограбить – и это при свете дня! – но, разглядев под капюшоном лицо Эля, точнее его принадлежность к эльфийской расе, неудачливые грабители вновь забивались в свои щели в ожидании более легкой добычи.
Кто-то придумал сказку о том, что эльфы бессмертны. На самом деле это было не так. Просто их было оксовски тяжело убить, так как каждый из них обладал врождённым даром, в считанные минуты залечивающим любые немагические раны.
Однако главным недостатком представителей этой расы был их характер. Злые и жестокие, холодные, коварные и высокомерные – вот, пожалуй, наиболее точно характеризующие детей леса понятия.
Эльфы любили наслаждаться мучениями других существ, и даже не старалась этого скрывать. Пытки были их любимым развлечением. И королю, дабы сохранить мир, приходилось закрывать глаза на периодически находимые в кварталах эльфов истерзанные трупы людей. А гастрономические пристрастия детей леса и вовсе оставляли желать лучшего - мяса они не ели, а овощи употребляли исключительно в сыром виде.
– Эх, жаль бросать Эни, у нас только начало складываться, - с сожалением вздохнул Эрик, вспоминая тёплое голое тело воровки. Она была тощей как скелет, да и другие женские прелести могли бы быть посочнее, но это, Окс побери, всё равно было восхитительно!
– Найдёшь другую, – равнодушно отозвался Эль, поправляя закатанный рукав плаща около культи.
У эльфа не было левой кисти. Кто его искалечил, Эрик не знал, это случилось ещё до их знакомства. По меркам людей Эль был ненамного старше Эрика, и его побратим терялся в догадках, что мог совершить эльфийский юноша, чтобы ему отрубили руку?
Чем дальше они забирались, тем шире и чище становились улицы. Постепенно нищие окончательно исчезли, и друзья вступили в Центральный район, в котором проживало большинство благонадёжных горожан среднего достатка.
Если посмотреть на Лагарик с высоты птичьего полета, он был похож на три заключённых друг в друга круга. Самый маленький, ограниченный по периметру защитной стеной – Королевский район, там находился дворец короля, совет магов, королевская канцелярия, а также анклавы других рас и особняки лагариковской знати. Королевский район широким поясом охватывало кольцо Центрального района, который, в свою очередь, был заключён в «бублик» Приграничья.
