— Следы почти исчезли. Я боялась, что будут заметны изменения, — прошептала Альхэ, вглядываясь в магическую структуру тела. — Но шрамы сошли полностью.
— Знаю, — менталист повалил ее на себя, — ты же над ними работала.
Химеролог по-животному лизнула его в уголок губ, скатываясь с Антара и, под его внимательным взглядом, вытягиваясь рядом, бок о бок. Следов от той слабой, но все-таки кислоты, которую смог создать из голой магии Эттер, действительно уже не было. Да и в магическом зрении не было видно вмешательства — пришлось очень постараться, но она заставила организм вернуться к своему изначальному виду, а не переделывала его. Антар даже видеть правым глазом снова начал, пусть и восстанавливали его в шесть рук, вытягивая не только само вещество, но и содержавшуюся в нем магию. Сам менталист предпочитал теперь их разнимать не физически, а просто ментальным ударом, постоянно грозясь в следующий раз выжечь мозг. Однажды даже почти выполнил свою угрозу, так что в поле его восприятия старались ограничиваться подначками и недовольными взглядами, потому что ощущение дробящихся щитов на разуме пробрало даже Альхэ. И это при том, что озверевшего — причем далеко не всегда в переносном смысле — химеролога остановить бывает очень сложно!
— Ты со своим самоконтролем что-нибудь делать собираешься? Будешь ходить ведь вся седая.
— Не получается. Видел же сам, — она махнула рукой в сторону клетки с чайкой, — я опять сорвалась. Хоть иди к Совету на поклон за ограничителями. Но это костыли, и мы оба это прекрасно понимаем.
Альхэ с тоскливым вздохом накрутила на палец белую прядь. Беловолосых среди преобразователей не было, седина была либо следствием откровенно никудышного владения собственным даром, либо признаком злоупотребления всевозможными усилителями, особенно теми, что были постоянными. В обоих случаях тело просто не выдерживало напор силы и начинало выгорать. Ограничители оттягивали на себя часть магии, сразу выбрасывая ее в пространство, но надеть такое добровольно… все равно, что публично признаться: “Я — бестолковый идиот, не способный даже с собой справиться”. Раньше у Альхэ был способ контроля, но потом храм закрыли — когда ушла ее бабушка, последняя на севере жрица Безымянной.
Анктар замерла, а потом подскочила на месте, натягивая рубаху и одновременно сползая с кровати. Менталист только хмыкнул, уловив охватившую ее идею и соглашаясь присмотреть за непоседливой птицей. Метки на запястье кольнули, передавая короткую мысль, всего из одного слова: “Удачи”. Она улыбнулась менталисту, выходя в коридор и на миг замирая, заново привыкая к гулу Башни.
*
— Мактар? — Альхэ аккуратно проскользнула внутрь храма, ощущая, как тяжелая волна придавливает ее к полу.
Прошла несколько шагов и тяжело опустилась на отполированные плиты, с трудом узнавая это место. Слишком давно она тут была в последний раз. Больше сотни лет назад так точно. Жрец сидел на коленях перед алтарем и что-то распевно читал. Альхэ невольно прислушалась как к голосу, так и к накатывающим волнам сырой силы, откликающимся на молитву. Нахмурилась:
— Ты ударение в слове не там ставишь, поэтому рисунок срывается. И заканчивать фразу надо чуть мягче, — магия постепенно покидала тело, дышать стало легче.
Южанин замолк на полуслове, поворачиваю голову к неожиданной гостье. Анктар сделала глубокий вдох и вывела исправленную фразу чуть охрипшим голосом. Храм отозвался, но в голове зашумело, в носу и в глотке осел противный привкус собственной крови. Мактар плавно поднялся с колен и подошел к Альхэ, нечитаемым взглядом проходясь по ее лицу. Опустился рядом, протягивая выхваченный откуда-то лоскут ткани:
— Кто учил?
— Бабушка, — Альхэ недовольно фыркнула, разбрызгивая вокруг себя кровь, алые капли ушли в камень. — Странно, что я лица ее практически не помню, а вот голос запомнился. Начинала учить, но бросить пришлось, когда у меня первый всплеск силы тут случился. Антар отсюда дозвался до отца и слег рядом. Сам знаешь, как реагируют храмы на магов. Или маги — на храмы, тут уж как посмотреть.
— Но сейчас ты держишься неплохо.
— Я не пытаюсь контролировать силу, даю ей уйти. Иначе бы я даже до двери не дошла, — она свернулась клубком, сжимая виски. — Полезный опыт для многих был бы…
— Пойдем. Так мы не поговорим.
Хватка пальцев у жреца оказалась удивительно крепкой, почти стальной. Альхэ он на ноги вздернул одним рывком. Преобразовательница пошатнулась, но устояла и даже почти уверенной походкой направилась вслед за Мактаром к боковому выходу, едва заметному в темноте зала. Холодный воздух ударил в лицо, проясняя сознание, даже запах крови отошел на второй план.
Жрец помог ей присесть на ступеньках и устроился рядом. Альхэ ощутила короткое прикосновение к разуму, как бывало, когда Антар на миг ослаблял контроль, и тихо порадовалась, что на жрецов действуют те же ограничения, что и на менталистов, так что от Мактара никто ничего не узнает. Но думать все равно нужно было аккуратнее, обойти можно любой заперт, было бы желание. Мактар посмотрел на нее, предлагая самой сказать, зачем пришла.
— Да ты ведь уже сам мои мысли прочитал… У меня только один вопрос: остался ли он в храме или уже вынесли? — Альхэ постучала пальцами по колену, отвечая жрецу таким же долгим взглядом.
— Пока не знаю, надо искать. Но ты и без меня знаешь, что это — очень ненадежный способ. Проблема ведь не в избытке магии, это было бы вполне решаемо. Вы, химерологи, себя в руках держать не умеете — вот, даже сейчас, не надо так скалиться — а такой браслет ты легко снимешь. Не просто порыву поддашься, но еще удар хлынувшей силы получишь, сорвешься Я просто не вижу смысла в этом ограничителе. Извини, но даже искать не буду.
— Не боишься, что я за отказ уведу у тебя что-нибудь с алтаря, там ведь почти такой же материал? Буду использовать как накопитель. Еще хуже будет.
— Для начала тебе будет нужно до него дойти. Проверим, сможешь ли?
Мактар стянул с пальца одно из многочисленных колец, надевая его на Альхэ. На плечи словно начал стекать камень, именно такое сравнение первым пришло в голову. Даже с нахождением в храме сравнить было нельзя, там сила витала в воздухе, да, но не шла напрямую в тело.
— Выживешь — сможешь забрать его себе.
— Не боишься так рисковать? — Альхэ с хрипом втянула воздух, пальцы немели. — Моя мать…
— Ничего мне не сделает. Судить меня может только Безымянная, и раз пока я жив и могу пользоваться силой, значит ее все устраивает. Я все делаю правильно.
Жрец поднялся со ступеньки и направился обратно в храм. Помогать Альхэ он явно не собирался, даже не смотрел — она не чувствовала на себе взгляда. Живого взгляда, по крайней мере.
Альхэ еще раз вдохнула пропахший храмовыми благовониями воздух. Только не закрывать глаза. Если она хотя бы моргнет сейчас — Мактар снимет кольцо с ее трупа. Нужно хотя бы сползти на землю, тогда ее смогут забрать, да и давление силы станет меньше. Руки слушаются с трудом, но она заставляет себя оттолкнуться от ступеньки и кубарем скатиться чуть ниже — кажется, она слышала треск, но мышцы хотя бы можно восстановить. А вот смерть окончательна. Дозваться до Антара мешало давление Храма.
Рывок. Неудачный. Еще один. И еще. До конца остается совсем немного, из разбитого о камень носа идет кровь, в ушах шумит все сильнее. Когда под спиной оказывается голая земля, давление чужеродной силы спадает. Сознание плывет, но Альхэ продолжает хрипло дышать, пытаясь по меткам дозваться хоть до кого-нибудь. Тонкие рисунки на запястье горят так, словно их вырезают раскаленным ножом.
Глава 2
— Кто такой пряморукий мне руку чинил? Опять мне переделывать? — Альхэ недовольно ощупала пострадавшую конечность, едва пришла в себя.
Выстраданное жреческое колечко так и осталось на пальце, снять его попросту не смогли, как в нос произнес держащийся за голову Антар. Менталисту не повезло первым откликнуться на зов, поэтому остаточная магия храмового зала ударила по нему, обостряя восприятие. Так что менее восприимчивому Дунха пришлось тянуть на себе уже два тела, одно из которых пыталось брыкаться и утверждало, что может идти самостоятельно. Поэтому и приложилось, бедовое, лицом о косяк во время очередной попытки вырваться.
