Глава 2
Я спешно натянула на ноги туфельки на небольшом каблуке, затем выглянула в окно. Новенький голубой шевроле подруги блестел в лучах заходящего солнца. Она ждала уже пару минут, мы опаздывали. Я выбежала в коридор и крикнула маме, что ухожу, но тут послышалось чьё-то приглушённое бормотание. Ну, конечно, мама говорит с Инессой! Я аккуратно подкралась к закрытой двери, стараясь не стучать каблуками.
– Это опасно, Пэтти, ты же знаешь, девочка слишком юна, а если её сила проявится, когда никого не будет рядом, чтобы помочь… защитить…? – это определённо был голос рыжей подруги матери. Инесса часто называла маму противным «Пэтти», и меня каждый раз выворачивало от этого ласкательного имени.
– Мы не можем быть уверены… К тому же это огонь… Всего лишь огонь! Если бы в ней было что-то от Жнецов, я бы почувствовала, ты же знаешь… К тому же мы живём среди людей! Тут совсем нет магических существ, – ответила ей мама. Я едва могла разобрать слова, пришлось прильнуть ухом к двери.
– Но оно может проявиться, – Инесса практически взвизгнула. Я отшатнулась, поморщившись. – Разрушение кристалла – это дурной знак, дурной! Девчонка опасна для всех! Ты слепа, Патриция, если не хочешь замечать очевидного!
Мне надоело терпеть эту стерву. Я резко открыла дверь и вошла на кухню. Мать сидела около обеденного стола, на нём стояло небольшое серебристое зеркало, в котором я разглядела рыжую ведьму. Она с явным ужасом таращила на меня свои зелёные глазёнки. У меня промелькнула мысль, что Инесса явно сумасшедшая. Зачем ведьме бояться обычную девчонку?
– Тётя Инесса, – я мило улыбнулась, глядя в магическое зеркало. – Я не собираюсь никого убивать чёрной магией, я вас уверяю! У меня и магии-то нет. Совсем никакой. Вы можете быть спокойны!
Мама обернулась на мой голос, скрывая улыбку.
– Аделаида, девочка, неужели ты нас подслушивала? Ты неправильно меня поняла, милая. Я просто волнуюсь о твоей безопасности! – Инесса взяла себя в руки, но дружелюбные нотки в её голосе не смогли обмануть меня.
– Тётя Инесса, вы кричали на весь дом! Как я могла не услышать! – немного преувеличила я. – Неужели вы думаете, что я только сплю и вижу, как бы покалечить или убить кого-нибудь!? Я вообще не понимаю, почему вы носитесь со мной с самого детства, словно я больная какая-то! Невыносимо просто!
Я развернулась и вышла назад в коридор, хлопнув дверью. Сердце бешено стучало. Я сжала кулаки так, что костяшки на пальцах побелели, а короткие ногти впились в ладонь. Давно я так не злилась. На улице сигналила Бетси, давно пора уезжать. Но тут дверь кухни приоткрылась, мама выглянула и устало улыбнулась.
– Ада, прости нас. Меня, – с горечью произнесла она. – Знаю, это всё порой утомительно, но я просто хочу уберечь тебя. Я люблю тебя.
– Мамочка, я знаю! Но не понимаю, почему просто нельзя позволить всему идти своим чередом? Всё будет в порядке и со мной, и с людьми вокруг! – Обида переполняла меня. – Вы считаете меня маленькой и глупой девочкой, но я уже выросла и могу отличить хорошее от плохого!
– Малышка моя, в мире всё не так однозначно. Грани хорошего и плохого уже давно размыты, и эти понятия смешались. Но ты права, я рассказала тебе лишь часть правды, – в голосе мамы зазвучали печальные нотки, она отвела взгляд. Чувство смутной тревоги зародилось где-то у меня внутри и сжало грудную клетку. Я глубоко вздохнула, прогоняя оцепенение. На улице протяжно засигналила Бетси. Её терпение было на исходе.
– Беги, Аделаида, поговорим завтра утром, ты уже опаздываешь, – мама попыталась улыбнуться.
Бросать её в таком настроении мне совсем не хотелось.
– Ну же, мамочка, всё будет хорошо! Я люблю тебя! Пожелай мне удачи, сегодня у нас новый номер, а мы почти не репетировали! И да, завтра поговорим! – приободрила я маму. Затем поцеловала её в щёку и выскользнула за дверь. Судя по взгляду Бетс, который она кинула поверх модных солнцезащитных очков, мне явно несдобровать.
***
Мои пальцы порхали над клавишами рояля, музыка лилась, проникая во все уголки уютного ресторанчика в итальянском стиле. Медленно двигаясь с микрофоном в руке, Бетси прошла с одного конца сцены в другой, не переставая петь в такт музыке рояля. На танцполе двигались под музыку несколько человек, мужчины у бара с интересом смотрели на Бетс. Сегодня она была особенно восхитительна: в облегающем белом платье и в лодочках на высоких каблуках в тон платью. Её слегка накрученные светлые локоны обрамляли безупречной красоты лицо – она привлекала внимание всегда и везде.
Мы идеальная команда – я великолепный музыкант, она певица ослепительной красоты и, между прочим, с великолепным голосом! Точно знаю, многие приходят сюда послушать именно нас. Конечно, внимание доставалось в основном Бетси, поклонники заваливали её цветами и подарками. Но иногда и мне перепадало. Например, пару недель назад у меня завёлся тайный поклонник. После каждого своего выступления я находила в нашей гримёрке цветы. Цветы были великолепны. Должна признать, даже Бетс такие никогда не дарили: огромные розы, шикарные орхидеи, пушистые пионы. Я едва могла обхватить эти букеты руками. Отец Бетс шутил, что скоро я завалю весь его ресторан цветами. Но не могла же я тащить их домой: мне порой и передвинуть их было сложно!
Продолжая играть, кинула взгляд в зал – все мужчины по-прежнему смотрели на Бетс, что было неудивительно. Здесь ли мой таинственный даритель? Любопытство сыграло со мной злую шутку: я сфальшивила. Бетси покосилась на меня недоумённым взглядом, продолжая петь, как будто ничего не произошло.
Спустя полчаса, сойдя со сцены, мы направились в гримёрку. На полу небольшой комнатки стояла огромная корзина с ландышами. Мне показалось, что их минимум сотня. Да я даже поднять бы их не смогла! Чтобы пройти к зеркалу, мне пришлось бы протискиваться между корзиной и стеной.
– Обалдеть, – произнесла Бетси. – Мне кажется, с каждым разом букеты всё больше. Ну давай посмотрим, может, он что-то написал!
Бетс нетерпеливо начала перебирать нежные цветы пальцами с длинными красными ногтями в поисках записки.
– Ммм… Кажется, ничего, – пробурчала она.
Я неопределённо пожала плечами, наклонилась к корзине и вдохнула запах цветов, лёгкий сладкий аромат окутал меня.
– Может, пойдем что-нибудь съедим? Умираю с голоду! – подруга задорно улыбнулась, обнажая безупречные белые зубы.
– Только если быстро, я очень устала, – ответила я.
– О да, я слышала, что ты сегодня творила с роялем, – Бетс не упустила случая подколоть меня. – Смотри, чтоб твой поклонник не оказался директором какой-нибудь музыкальной консерватории, а то не видать тебе больше цветов, как своих ушей.
Я рассмеялась, бросив выразительный взгляд на подругу:
– Пойдем уже, шутница.
Мы сидели в зале, ожидая заказ. Я положила локти на стол и лениво тянула апельсиновый сок из трубочки, глядя на танцпол. А Бетси тем временем болтала по телефону с каким-то не в меру настырным парнем – ну а как ещё его назвать, если он звонит едва знакомой девушке в два часа ночи? Я уже начала жалеть, что не поехала домой. Мои глаза закрывались, тихая расслабляющая мелодия, звучащая в зале, и танцующие медленный танец парочки только способствовали этому. Возникшие перед глазами чёрные кожаные штаны совсем не вязались с витающей в воздухе романтичной атмосферой. Я сонно, но вполне себе негодующе выдохнула, забыв, что у меня во рту трубочка от сока. Оранжевая жидкость расплескалась, забрызгивая белую скатерть, я дёрнулась и закашляла, окончательно вырываясь из полусонного состояния. Краем глаза увидела, что Бетс положила телефон на стол, закончив разговор на полуслове. Обладатель кожаных штанов шагнул ко мне, видимо, решив предложить помощь. Я предостерегающе вскинула руку, продолжая натужно кашлять, силясь вытолкнуть попавший не в то горло сок. Откашлявшись, подняла голову на незнакомца и поняла, почему Бетси пялилась на него всё это время. Он был настолько высок, что сомневаюсь, смогла бы я достать ему хотя бы до плеча или нет. Широкий разворот плеч говорил о том, что мужчина не чурается физических упражнений. Мраморная кожа белела в полутьме ресторана, тёмные волосы были собраны в низкий хвост на затылке, но несколько тонких прядей выбились и легли на виски. На вид незнакомцу было около тридцати, одет он был в эти проклятые чёрные кожаные брюки и чёрную рубашку с длинным рукавом – явно не по погоде: было начало августа. Всё в нём буквально вопило, что здесь ему не место, и он случайно забрёл в это уютное тихое заведение. Я заметила, что карие глаза смотрели на меня неожиданно тепло для такого брутала, словно это не я тут расплескала сок из стакана, а потом ещё минуту не могла прийти в себя. М-да… Редкий экземпляр. Как раз во вкусе Бетси.
