озадаченно протянул архимаг и, смягчившись, добавил — от Вас не потребуют каких-то спецефических знаний. Поскольку в академию принимают и детей из деревень, проверяют способность образно мыслить, немного читать, развитие мелкой моторики, а раз в вашем мире вы умели писать, то с этим проблем быть не должно, и измеряют энергетический резерв. По поводу чтения вам сделают поблажку, с условием что вы научитесь читать хотя бы по слогам за те несколько дне й, что остались до начала учебного года, правда у всех переселенцев с этим возникают совершенно непонятные мне проблемы. А самое главное никто так и не смог объяснить мне в чем именно проблема… все просто утверждают, что не могут понять того, что читают и не могут объяснить почему. Сейчас я Вас оставлю. У меня есть другие дела и необходимо уладить вопросы с вашим оформлением и отправкой Вас на экзамен. Пока посидите здесь, а если что-то нужно скажите моему слуге, он в соседней комнате, зовут его Карен.
Через несколько минут после ухода архимага я аккуратно встала. При этом голова еще слегка кружилась то ли от пережитой истерики, то ли в качестве последствий перемещения. Я аккуратно, небольшими шагами перемещаясь по комнате подошла к книжной полке. Все книги, которые я здесь увидела были рукописные, однако буквы не выглядели особо сложными в написании и не имели каких либо дополнительных завитушек и закорючек, что могло бы указывать на многовариантность прочтения одного и того же знака. Хотя и об обратном это тоже не свидетельствовало, в том же английском или немецком языке с этой задачей успешно справлялись различные сочетания букв.
— А вот кстати о способности понимать местный язык… если я прочитаю слово про себя, то наверное заклинание не сработает, поскольку понятие не будет сформировано, а если я прочитаю его вслух я его пойму так же как понимаю что мне говорят другие или язык для освоения чтения все же придется учить? Как бы это проверить?
Я потихоньку дошла вдоль стены до двери и выглянула в соседнюю комнату. За большим письменным столом сидел молодой парень в штанах и тунике, подпоясанной кожаным ремнем. До моего появления он что-то старательно переписывал на белый лист с гербом с желтоватого листа, испещренного мелкими записями со множеством зачеркиваний. Для письма он использовал деревянную палочку, внешне напоминающую формой не то карандаш, не то черенок от детской рисовальной кисточки. На верхней части этого письменного прибора располагался небольшой голубоватый кристалл, размером чуть больше ластика, который у нас крепят с обратной стороны карандаша. Из под заостренного конца палочки выходили ровные строчки темно-синего цвета. Оторвавшись от своего занятия, он посмотрел на меня и приветливо улыбнулся.
— Хотите я принесу Вам поесть?
При мысли о еде накатила сильная тошнота и я инстинктивно зажала рот рукой. Видимо жест был очень информативным и вопрос о еде отпал.
— Если Вам нехорошо, я могу принести прохладной воды, это обычно помогает. — Предложил он.
Я осторожно утвердительно кивнула, все еще опасаясь говорить из-за приступа тошноты и попытавшись изобразить на лице благодарность.
— Присаживайтесь — указал он мне на свободный стул у стола и вышел через еще одну дверь.
Я последовала этому крайне разумному в моем состоянии совету и только после этого начала разглядывать комнату. Она была небольшой… что-то вроде приемной, где сидит секретарь, да так наверное и было. Вдоль одной из стен стояло два шкафа с полками, между которыми располагалась красивая витая деревянная вешалка, на которой сейчас ничего не было. В одном из шкафов стояли книги, в другом лежало что-то сильно похожее на папки с документами на завязках, но не из картона как у нас, а из плотной и жесткой на вид ткани. Стол, два стула и полупрозрачные занавески на единственном окне — вот и все убранство комнаты.
Вернувшийся Карен протянул мне белую керамическую кружку с водой.
— Карен, извините, а Вы не могли бы написать для меня алфавит столбиком на каком-нибудь ненужном листе? И если можно напишите внизу на листе несколько простых в написании и частых в употреблении слов.
Парень посмотрел на меня удивленно, но вынул из стола чистый лист простой желтоватой бумаги и выполнил мою просьбу.
— Скажите, а я смогу пользоваться таким письменным прибором, как у Вас, или это требует каких-то специальных умений?
— Ими все пользуются — он протянул мне свой стилус, как я про себя окрестила письменный прибор.
Я взяла его и пододвинув к себе лист с алфавитом, попросила — А теперь пожалуйста по очереди назовите мне буквы, которые записали.
Он удивился еще больше, но ничего не спросил и стал перечислять, я быстро записывала транскрипцию напротив каждой буквы. Увидев, что я делаю, Карен стал произносить значение букв немного медленнее. Некоторые из букв их алфавита описывали слоги из нескольких букв моего родного языка.
После того как к каждой букве чужого языка была приписана транскрипция, пришло время для основного эксперимента. Первое из написанных Кареном слов состояло из трех букв. Я довольно легко нашла их в списке и под словом приписала получившуюся транскрипцию «а-ри-л». Проговорила про себя слово целиком и поняла что оно для меня ничего не значит. А теперь самое главное. Глубоко вздохнув, я постаралась не представлять размер своих проблем по изучению чужого языка, в случае если результат будет отрицательным, и выпалила в слух такое непонятное «арил». И чуть не задохнулась от радости и нахлынувшего облегчения — свой голос, произносящий чужое слово, я слышала как бы на заднем фоне, а в голове отчетливо прозвучало привычное слово «мама». Эмоции переполняли мня, хотелось прыгать от радости и кричать, но я заставила себя проделать все то же с оставшимися двумя словами и получила «дом» и «небо».
Карен смотрел на мня грустно улыбаясь.
— Здорово Вы придумали с такой записью, даже жалко, что не понимаете слов, которые произносите.
И вот как доказать ему, что я понимаю значение слов, которые читаю? Ведь если я произнесу слова на своем языке он услышит их на своем и решит, что я просто повторила транскрипцию. На поиск решения потребовалась примерно минута.
— Мама — это женщина, которой мы обязаны своим появлением на свет; дом — здание в котором живут люди, а небо мы видим у себя над головой, когда находимся на улице.
Несмотря на некоторую сумбурность данных мной определений, Карен вскочил, опрокинув стул и уставился на меня округлившимися от изумления глазами.
— Это невероятно! Нужно срочно рассказать об этом господину архимагу!
