— Дзирт До’Урден
Глава 1
Проведенные линии и четвертованные ноги
— Я возлагала на нее большие надежды, — сказала Ивоннель Матроне Матери Квентл. Могущественная дроу была разочарована. Она думала, что Къернилл Меларн, которая когда-то была матроной Къернилл Кенафин и не была в восторге от нынешнего положения, которое привело ее в семью и на службу ревностной Жиндии, станет ее информатором в планах победить Жиндию и ее приспешников-поклонников Ллос.
Но Къернилл направила их по ложному пути, указав, что Дом Меларн нападет на союзные силы Бэнр у озера Донигартен, когда вместо этого силы жриц Ллос и их демонических союзников вторглись в Дом Фей-Бранч и прошли через него.
— Я убью ее, — сказала Минолин Фей Бэнр, стоявшая рядом с троном Квентл.
— Давайте не будем торопиться с выводами… — начала Квентл, но гнев Минолин Фей остановил ее.
Эта вспышка гнева была понятна двум другим женщинам. В конце концов, Минолин была дочерью матроны Биртин Фей, которая была захвачена во время налета на Дом Фей-Бранч, и теперь находилась в плену во втором Доме города, Баррисон Дель'Армго.
— У меня есть информация, что дочь Къернилл, жрицу Аш’алу, Матрона Жиндия не убила, — объяснила Квентл. — Ее подвергли самым ужасным пыткам в молочной ванне с личинками, но она осталась жива.
— То, что от нее осталось еще живое, — кисло заметила Минолин Фей.
— Этого достаточно, чтобы заставить ее мать сменить сторону? — спросила Квентл.
— Ни один из Кенафинов по линии Меларн не будет хранить верность Жиндии, — сказала Ивоннель. — Но они боятся ее, а также тех сил, что поддерживают ее, и правильно делают. Как бы то ни было, наш информатор потерян. В любом случае, сейчас мы уже далеко за пределами этой стадии войны. Только двое из самых могущественных домов еще не выбрали сторону. Три, если считать, что Дом Ханцрин действительно вышел из конфликта.
— Четыре, если Дом Фей Бранч также отказался от активных действий, — добавила Минолин Фей.
Ивоннель кивнула, но только ради своей матери. Она даже не думала о Доме Фей Бранч, когда делала свое замечание. Биртин заседала в Правящем Совете, чего бы это сейчас ни стоило, конечно, но это было скорее вопросом наследия, чем реальной власти Дома Фей Бранч. А после успешного и жестокого набега союзников Жиндии Дом Фей Бранч стал еще менее значимым.
Символизм, однако, оставался критически важным.
— Мы скоро узнаем о судьбе Дома Фей Бранч, — заверила их Квентл. — Правящий Совет уже созван и наши требования по Матери Биртин и другим захваченным дворянам Фей Бранч были совершенно ясно изложены Матери Мез'Баррис Армго и всем остальным, кто встал бы на сторону Жиндии.
— Фэн Тлаббар — единственный дом, оставшийся в стороне, из благородной восьмерки, — сказала Ивоннель. — Их действия на этом Правящем Совете будут иметь решающее значение, как и действия Первой жрицы Сос'Ампту.
— Сос'Ампту, — с отвращением повторила Квентл. — Она больше не будет ходить по лезвию ножа. Моя дорогая сестра либо встанет на сторону Жиндии Меларн, либо перейдет на нашу сторону в этой битве.
— Она захочет остаться в стороне от битвы, чтобы служить своей демонической богине, когда кровь высохнет, — отозвалась Минолин Фей.
— Она не сможет, — повторила Квентл.
— О, но она уже смогла, — поправила ее Ивоннель. — И мы часто будем видеть таких же среди бездомных дроу с Улиц Вони — и кто сможет их винить? И среди младших домов, которые знают, что неправильный выбор в этой войне приведет к их полной гибели, когда, как ты сказала, кровь высохнет. Но что касается Сос'Ампту, то ты права: ходить по лезвию нельзя, не сейчас, когда нож уже обагрен кровью.
— Я должна была убить Жиндию Меларн много лет назад, когда у меня был шанс, — заметила Ивоннель.
— Тебя остановила прислужница, — припомнила Квентл.
— Прислужница попросила меня остановиться. Йеккардарья не смогла бы остановить меня, даже если бы я отклонила ее просьбу. — Она покачала головой. — Но в тот момент я снимала Проклятие Мерзости с одного из соратников Джарлакса, обращая его из драука обратно в дроу, что стало прелюдией к великому событию, которое мы с тобой сотворили на поверхности.
— О чем это тебе говорит? — спросила Квентл.
Ивоннель встряхнула головой, пытаясь вспомнить все события того момента. Она знала, что может снять проклятие, но, это, конечно, было совершенно необычно, даже если тот, кто был превращен в драука, позже оказывался невиновным в том оскорблении Ллос, в котором обвинялся. И все же тогда она знала, что может снять проклятье с разведчика Бреган Д'Эрт, и она сделала это, даже несмотря на присутствие служанки Ллос в городе.
Было ли все это ловушкой Ллос?
— Все это уже было раньше, — предположила Минолин Фей, положив руку на предплечье Ивоннель.
— Раньше? — спросила Квентл.
— Раньше чем мы узнали. Раньше чем мы узрели истину. До того, как мы пришли к пониманию великого обмана, которому Ллос давным-давно подвергла наших предков, и до опустошительной войны в Мензоберранзане в настоящем. Для тех из нас, кто сейчас здесь, в Доме Бэнр, или на стороне Дома Бэнр в этой борьбе, может ли кто-нибудь быть менее виновен в следовании указам служанок Ллос, чем Ивоннель? Если мы прокляты своими действиями до того, как увидели правду, тогда мы все прокляты не просто так.
— Но это не так, — сказала Матрона Мать Квентл. — Потому что если бы это было так, то в чем тогда причина этой войны? Потому что, если бы это было так, то с какой целью мы плели бы паутину, чтобы снять Проклятие Мерзости с Богохульства?
— Потому что если бы было так, то зачем?
— Ни за чем, — закончила Ивоннель и согласилась. — Я только жалею, что в тот момент не была более прозорливой и не прикончила фанатичку Жиндию.
— Ты уже говорила это — все в прошлом, и твои сожаления сейчас нам ни к чему. Кроме того, Ллос нашла бы себе замену, — сказала Квентл, пожав плечами и вздохнув.
Ивоннель не могла с этим поспорить.
— В конце концов, Жиндия глупа, — внезапно, — сказала Минолин Фей, вызвав удивленные взгляды двух других. Минолин восприняла их удивление как комплимент. Ей скорее нравилось, когда ее недооценивали все вокруг, как союзники, так и враги. — Ведь, так оно и есть.
Он застыл, услышав ее голос в естественном туннеле за дверью своей темницы. Та часть Дайнина, которая просто хотела покончить с этим, не могла смириться с реальностью того, что, возможно, настал тот самый момент. Несмотря на весь ужас ожидания того, что матрона Жиндия выполнит свое обещание, исполнение этой угрозы означало, что это будет его последний день в качестве живого дроу.
Он начал трясти головой, дрожа, его глаза метались по сторонам в поисках какого-нибудь спасения, хотя он, конечно, знал, что его нет.
И все же он искал, заставил себя избавиться от парализующего страха, когда увидел проблеск света в неровном и изломанном туннеле здесь, в потолке огромной пещеры над Домом Меларн.
Она идет.
Она идет за ним.
Он снова станет драуком.
Он перестал искать выход; Дайнин начал искать какой-нибудь способ покончить с собой. Он лелеял надежду, что, возможно, наступит отсрочка, спасение, но теперь он знал, что это бесполезно, и надеялся, что у него хватит смелости действовать на своих собственных условиях. Чтобы покончить с этим кошмаром, прежде чем он переживет его… снова. Он ощупал стены в поисках самого зазубренного куска камня, который смог найти, затем отступил назад, насколько позволяла его маленькая камера.
Он низко наклонился, заложил руки за спину, прислонился лбом и лицом к стене. Он приказал себе уйти, броситься на стену. Но он по-прежнему не двигался!
— Мать Жиндия! — услышал он голос стражника не так далеко.
Дайнин разбежался и врезался в стену. Ему удалось удержать руки за спиной ровно настолько, чтобы лоб принял на себя основную тяжесть удара.
