отказал ему в захвате неправильным путём земельный надел, где жили
родственники монаха. И тогда барон казнил монаха, и тот также проклял весь
его род.
Разве обычные слова, сказанные в порыве ненависти, могут причинить вред?
Вряд ли. Только в руках живых есть возможность укалывать, чтобы причинять
боль. А приведения — это выдумка, чтобы дать возможность людям верить
в потусторонние силы и бояться своей тени.
Усмехнувшись своим мыслям, я отложила ноутбук и встала, подойдя к окну. Уже
на город спустились сумерки, и на улицах не было людей, тут так верили
в призраков, что становилось даже смешно.
Разглядев на горе замок Рожмберк и горевший в нём свет, я рассматривала
башню, в которой то потухал, то включался свет.
Шоу для тех, кто желает увидеть приведения. Я читала, что для таких
устраиваются представления с мнимым бароном, его дочерью и графом, где
даже можно поучаствовать.
Нет, это место не сравнится с шотландским замком Глэмис, где все намного
мрачнее и интереснее, чем тут. И в том месте я бы поверила в неземные
происшествия, чем тут.
Лето пройдёт отвратительно, я была в этом уверена, как и в том, что вернёмся
мы ни с чем. А точнее, я вернусь с новой болью от присутствия рядом Кейт
и Джона, которых избегала три месяца.
Запахнув штору, я отправилась в душ, и надо было ложиться спать, чтобы
поскорее приблизить отъезд. Ведь ещё двенадцать дней тут прозябать
и снисходительно улыбаться людям, которые с пеной вокруг рта будут
рассказывать о призраке и уверять нас в том, что это не сказка, а реальность,
которую могут видеть только избранные.
Точнее, избранные идиоты.
Глава 2.
Глубокой ночью меня разбудил громкий смех, а через пару минут в комнату
ворвалась пьяная Кейт, сбивая все на своём пути, и упала на постель. Я только
приподнялась на локтях, чтобы удостовериться, что она не поранилась и спит.
Номер наполнился запахом пива, сигарет и громким дыханием бывшей подруги,
я встала с постели, чтобы открыть окно и не дать нам задохнуться в этом
«восхитительном аромате».
Мой взгляд остановился на замке, и в башне до сих пор горел свет, а через
мгновение потух и вновь появился, затем вновь. Я нахмурилась такому шоу.
— Светомузыка какая-то, — пробормотала я и вернулась в кровать.
Утром я встала по будильнику и заметила, что Кейт так и спит в том, в чём
пришла ночью. Осторожно я прошла в ванну, чтобы умыться и привести себя
в порядок перед экскурсией. Было уже половина десятого, и даже шум, который
я издавала уже нарочно, чтобы разбудить бывшую подругу её не тронул.
В итоге, натянув джинсы, кофту и толстовку, я подошла к Кейт и потрясла
её за плечо, пытаясь пробудить, но она только промычала и перевернулась.
— Кейт, ты опоздаешь, уже без десяти десять, — громко сказала я, и голубые
глаза открылись, явно не понимая, что происходит.
— Лори, — сипло произнесла она и поморщилась, как, подозреваю,
от отголосков в голове вчерашнего похода в бар.
— Ты проспала, — напомнила я ей и отошла, подхватив рюкзак.
— Спасибо, Лори, — привстав с кровати, произнесла Кейт, и я, кивнув,
выскочила за дверь.
Спустившись на первый этаж в маленькое кафе, я прошлась взглядом
по предложенному шведскому столу, выбрала только сэндвич и воду. Зал был
пуст, не считая меня, не удивлюсь, что все остальные так же проспали, как
и Кейт. Я расположилась за центральным столиком лицом ко входу.
Но судьба была ко мне совсем неблагосклонна, и первым кто вошёл, оказался
Джон. В чёрных джинсах, кедах и толстовке с эмблемой нашего университета.
С взлохмаченными светлыми волосами и заспанным лицом парень выглядел
не на двадцать два, а на шестнадцать. Он удивлённо оглядел столовую и его
серые глаза остановились на мне, а я отвернулась, продолжив завтракать.
— Ты не против? — спросил Джон, указывая на стул за моим столиком.
— Кафе так забито, что яблоку негде упасть, — язвительно ответила я.
— Лори, нам придётся общаться, потому что мы в одной группе, — напомнил
он и сел, открывая бутылку с водой.
— Мы можем обойтись без слов, мы в одной группе, но задания у нас будут
разные, — фыркнула я и отложила недоеденный сэндвич, аппетит резко исчез.
— Одни и те же, ты не видела списка, который повесила Кира? Мы в одной
подгруппе: ты, я и Кейт, — сообщил он, а я поперхнулась водой.
— Что?
— Да, поэтому предлагаю перемирие на ближайшие дни, — улыбнулся он так
сладко, что захотелось ему врезать.
— Папа, — процедила я сквозь зубы, поняв такую компанию. Даже тут он сумел
влезть и испортить мне пытку тут.
— Лори, прости меня, я идиот, я знаю, но у всех есть право
на помилование…, — тихо сказал Джон, и его рука потянулась к моей, лежащей
на столе.
— Так, давай тогда решим эту проблему. Мы встречались, а теперь мне придётся
терпеть изменщика, предательницу и пытаться хоть что-то откопать тут, чтобы
не получить неуд. Поэтому оставим все обсуждения и отношения в прошлом,
а тут говорим только по существу, — жёстко ответила я, смотря мимо него.
— Хорошо, — вздохнул он, — но…
— Доброе утро, я смотрю, тут собрались самые трезвые, — не дала ему
продолжить Кира, вошедшая в кафе.
— Доброе утро, — улыбнулась я ей, как спасительнице от очередной порции
мольбы моего бывшего парня.
— А где все? — она обвела рукой столовую.
— Кейт недавно проснулась, сейчас спустится, — вырвалось само у меня,
и я сжала губы. Я не должна переживать за неё и выгораживать, обо мне она
не думала, когда стонала под Джоном.
— Джонатан, я же могу обращаться к вам всем по имени, правда же? —
нахмурилась Кира.
— Конечно, — в один голос сказали мы и неловко отвели глаза от женщины,
которая только усмехнулась.
— Отлично, Джонатан, пойди, пробегись по всем и скажи, если не спустятся
через десять минут, то все отправятся обратно с минусом и угрозой
исключения, — сурово сказала Кира, а я спрятала улыбку.
Ей было примерно двадцать семь лет, нежный овал лица с тёмными глазами
и пухлыми губами, русые волосы собраны в хвост. Она своим видом
напоминала девочку подростка, в джинсах, свитере и ботинках. И никак
её нельзя было воспринимать серьёзно, что и смекнула наша группа.
