Ознакомительная версия.
Отец Иван повелительно оглядел площадь.
— Мы пойдем к Пелагее сейчас!
Полицейский насупился. Мужики вокруг не буянили, были трезвы, но он видел, что они уперлись. Теперь их не остановить. Можно было бы пойти на принцип, встать в позу, угрожать, но каждый из них охотник, у каждого дома ружье, а то и не одно, да еще и нарезное есть. Полицейский не верил, что мужики возьмутся за оружие, но проверять не собирался. Григорий говорил, что Федор пользуется большим авторитетом в деревне. Он был помощником лесника и тайгу знал, как «Отче наш». И мужики понимали, что Федор не из вредности, а от знания указывает им сроки и места охоты, контролирует вырубку и рыбалку. Для того, чтобы тайга и детям их осталась и внукам. Чтобы зверь не ушел и богатства не исчезли. Полицейский знал, что Федор уже «разбирался» и с китайцами, и с рвачами-браконьерами, и догадывался, чем заканчивались эти разборки. Тайга большая, но пускать сюда кого ни попадя мужики не хотели. Они здесь были хозяевами и терпеть ни от кого не собирались: ни от чужаков, ни от собственной ведьмы.
Зря, зря Пелагея связалась с лесовиками.
— Идут! — Таня посмотрела на старуху, и в ее глазах блеснули слезы. — Бабушка, они идут!!
— Все хорошо, милая. — Пелагея нашла в себе силы улыбнуться и погладить внучку по светлым волосам. Ее рука не дрожала. — Все хорошо. Ты поди через огород в лес. Поди, там побудь, а потом возвращайся.
— Я не хочу! — Девочка покачала головой. — Я с тобой.
— Я, милая, сама с ними поговорю, — спокойно сказала старуха. — Ничего они мне не сделают.
— Тогда зачем мне уходить?
— Так надо. — Пелагея стала серьезнее. — Я так хочу. Иди.
Таня послушно кивнула и медленно побрела к двери.
— Быстрее иди, — велела старуха.
И только убедившись, что осталась одна, Пелагея вышла к забору и тяжело оперлась на столб.
«Что ж, Федор, одного урока тебе оказалось недостаточно? Будет еще». Старуха была уверена в своих силах, и даже весть о каком-то монахе, которую принесла Таня, не заставила ее усомниться. Гораздо больше ее беспокоил полицейский.
«Надеюсь, у него хватит ума молчать о том, что увидит».
До дома старухи оставалось шагов двести.
К громадному облегчению капитана, мужики вели себя смирно. Шли к Пелагее молча, сосредоточенно, на лицах не было ярости или злобы. Мужики шли, как на работу, как на охоту, как в поле: спокойно, размеренно, но неотвратимо. Хмурились, конечно, но лишнего себе не позволяли. То ли действительно побаивались ведьму, то ли сдерживало присутствие проповедника. Монах вышагивал первым, спина прямая, как палка, голова гордо поднята, в руках раскрытая Библия.
«Изгоняющий дьявола, — полицейский криво усмехнулся. — Ну, ладно, проповедник, посмотрим, что ты будешь делать, а уж потом, не обессудь, от вопросов тебе не отвертеться».
Что нужно Курии? Кто за ней стоит? Для чего дурачить мужиков, прикрываясь именем церкви? Дорога до города длинная, волей-неволей разговоришься…
Снова заморосил дождь. До дома ведьмы оставалось шагов сто.
«А не разговоришься, поедем в управление. Вызовем кого-нибудь из епархии и будем разбираться, кому в наши дни понадобилась охота на ведьм. Кому надо безобидных старух трогать…»
Капитан споткнулся и остановился, потрясенный простотой обрушившейся на него мысли.
«А чего ждать-то? Задурили мне голову совсем своими россказнями! Я тут власть или нет?! Не допущу произвола!!»
— Эй, мужики, может, хватит дурака валять? — Полицейский вытер мокрое от дождя лицо. — Взрослые же люди, а всяким сказкам верите!
Толпа приостановила движение. Степан видел, что мужики недоуменно оглядываются, озираются и не выражают никакого желания идти дальше. Даже решительный Федор отчего-то остановился.
— Старуха несчастная от страха не знает, куда спрятаться. Али вы не православные, мужики? Почто такие страсти здесь разводите? Федор!
— Да я что? — пожал плечами заводила. — Нашло на меня.
До дома ведьмы оставалось не более пятидесяти шагов, но капитан знал, что ни за что не пройдет их.
Не нужно это, неправильно. Какие ведьмы в наши дни? Сами коровы сдохли, от жизни своей коровьей.
— Давай, мужики, вертай назад! — властно распорядился полицейский.
Проповедник окинул его насмешливым взглядом, чуть улыбнулся и вновь повернулся в сторону дома.
— Меня дождитесь.
— Не балуй! Стой, где стоишь! Окрик у капитана получился грозным, но бессмысленным: монах спокойно, не замечая замешательства толпы, переступил незримую черту и направился к ограде. Остановить бы его, задержать, но идти за отцом Иваном Степан не мог, а два его следующих крика захлебнулись в моросящем дожде.
— Зря этот пришлый на Пелагею нашу взъелся, — буркнул один из мужиков.
— Во-во, — поддержал его второй. — Старуха сроду никому ничего дурного не делала.
А растерянный Федор, стоящий совсем рядом с полицейским, недоуменно крутил головой, словно вспоминая, что за напасть привела его в этот конец деревни. Или же пытаясь понять, что за сила остановила его в пятидесяти шагах от дома ведьмы.
— Только в Боге успокоивается душа моя; от Него спасение мое. Только Он твердыня моя, спасение мое, убежище мое: не поколеблюсь более. Только Он твердыня моя, спасение мое, убежище мое: не поколеблюсь более.[1]
Иван знал псалом наизусть, но раскрытая Библия придавала ему более кроткий, смиренный вид и должна была показать ведьме, что он не ищет ее крови. В том, что Пелагея колдунья, монах не сомневался: он чувствовал волну магической энергии, идущую к толпе от дома. Как не сомневался он и в том, что сумеет справиться со старухой. Иван прекрасно знал свои возможности и понимал, что одолеет и десяток таких вот Пелагей. Хоть сразу, хоть по очереди.
— Однажды сказал Бог, и дважды слышал я это, что сила у Бога, И у Тебя, Господи, милость; ибо Ты воздаешь каждому по делам его.
Очередной шаг дался с большим трудом. Воздух на пути проповедника стал вязким, подобно трясине обволакивал ноги, стремясь не допустить монаха к дому ведьмы.
— Нет тебе дороги сюда, человек!
Громовой голос, прокатившийся над деревней, услышал только Иван. Услышал и усмехнулся.
— Уж не ты ли преградишь мне путь?
— А если я?
— А силенок хватит?
Серьезного сопротивления Пелагея оказать не могла, но дров наломать — вполне, а потому Иван спокойно и веско дал старухе понять, кто контролирует ситуацию. Что могла противопоставить ему простая деревенская баба? Мощный удар скрутил ее невнятные заклинания и унес, как злой осенний ветер уносит желтые листья. Следующий удар закупорил магическую энергию внутри старухи, а затем осторожно, очень осторожно, развеял ее в дым, лишая Пелагею силы.
Ознакомительная версия.
