счастью, обошлось без вывихов. В очередной раз покачнувшись, то ли от задумчивости, то ли от покорности, когда неизбежное уже не пугает, а ожидается с нетерпением обречённого, даже если ничего хорошего судьба не предвещает, подумала, поджав губы: «Сколько уже можно? Вот сейчас упаду и сломаю с таким трудом отращённые ногти!»
Через мгновение, когда она растянулась на негостеприимном асфальте посреди малопривлекательной лужи (привлекательными эти мокрости бывают только для малышни), глядела на испорченный маникюр со злорадной ухмылкой: «Свершилось!»
Ужасней всего было только то, что на подбородке расцветала ссадина. Торжествующе Анжела поднялась на подрагивающие ноги. Перечень «побед» был не очень велик, однако… ногти сломаны, ладони ободраны, подбородок кровоточит, волосы в грязи. Коленка болит, хорошо, если только ушиб. Платье… Про новое платье, которое так стройнит, придётся забыть: рукав порван, а на подоле огромное пятно. До дрожи обидно, аж вслух вырвалось: «Какого чёрта надела сегодня на работу!»
Тут перед ней появился лохматый зверёныш. «Откуда здесь шимпанзе? — удивилась Анжела. — Из зоопарка сбежал?» Да нет, похож на чёрта, которого сама миллион раз рисовала, когда над подружкой в школе издевалась, подбрасывая на парту, чтобы остановить причитания той вроде этого: «Почему я такая дура, не могу с первого раза понять, что учительница талдычит?» В ответ Анжела рисовала маленького чёртика с издёвкой: «Спроси у чёрта лысого!» и украдкой подбрасывала соседке. Ну да, перед ней предстал тот самый бесёнок, которого она умела хорошо рисовать, сказывалась большущая практика.
Даже хвостик знаком до боли, который когда-то с воодушевлением выводила первым. С него и начиналось веселье. Потом подрисовывала круглое туловище и дурашливую мордочку с кривыми рожками, лёгким росчерком добавляла лапки и копытца. Дальше подписывала несколько слов в зависимости от ситуации.
— Ты хотела со мной поговорить? — чёртик с удивлением взирал на Анжелу. Немигающий взгляд круглых, как у рыбины, жёлтых глаз заставил поёжиться.
— Пошёл на место, чур меня! — машинально вырвалось у неё.
Энжи не узнала свой голос: звучал он глухо и низко, как сквозь душную перину.
Визгливо хрюкнув, животное или как там его величают в таких случаях, тут же исчезло, словно его и не было.
Анжела не удивилась на этот раз. Мало ли что померещится от падения. Может, заработала сотрясение мозга? Сразу тошнотворно заныло в висках. Бросило сначала в жар, а потом в холод. Липкими пальцами вытащила мобильник и позвонила в поликлинику.
— Можно мне к доктору записаться? Я упала.
Ворчливый голос преследуемой неприятностями и одновременно равнодушной ко всему женщины ответил:
— Милая моя, тебе в травмпункт, вот адрес записывай или запоминай, пока не передумала, некогда мне с тобой возиться.
Слово «милая» прозвучало как шипение змеи. Захотелось сказать: «Сама ты, милая, драгоценная, беги в „травмпункт“, если с мозгами что-то приключилось!»
Как назло, стал накрапывать дождь, а зонт Анжела забыла на работе. Хоть и возвращаться один квартал, но в таком виде показаться на работе нельзя. «Лучше жабу в рот», — Анжела вздохнула, и в приоткрытые губы спикировало что-то холодное и липкое. Еле отмахнулась, и это нечто шлёпнулось на влажный асфальт. Крупненькое такое земноводное в пупырышках глядело на неё гипнотическими глазами, низко и бархатисто поквакивая. Теперь девчонки точно засмеют. Нет, конечно, и пожалеют, да хрен с ними.
Едва подумала, оторвав взгляд от жабки, и глянула в ухоженный скверик, у которого растянулась, а тут перед ней появился хрен. С любопытством вгляделась в вольготно зеленеющий лопух. Интуиция подсказывала, что это и есть самый настоящий объект задумки. Мелкие белые цветы многоглазой россыпью уставились на Анжелу, хотя до весны ещё долго.
Едва заметила, как в памяти всплыла фраза: «Да, везде хреновые дела». И тут же на дороге появились целые завалы бумажных папок, с аккуратно подшитыми, а где и скреплёнными пружинками бумажками, исписанными разными почерками, каждый из которых был неразборчивым: буквы покосившимся забором наваливались друг на друга и слипались в загадочные каракули. И на обложке каждой папки красовалось слово «дело» с соответствующим номером. Анжела подняла одну, но тут же захлопнула, смущённо оглядываясь по сторонам: с первой же страницы кокетливо выглядывало похабнейшее изображение во всей своей детальности и реалистичности. Чувствовалась рука профи. А эта напасть откуда? Анжела обходила кучи бумаг, а они под мелким моросящим дождиком росли, словно грибы, и скоро превратились в непреодолимое препятствие, издававшее характерный терпкий запах. «Да что же это такое? — подумала она. — Стоит представить что-то или пожелать, как сразу появляется, словно снег на голову».
Тут же почувствовала удар по макушке. На голову свалилась настоящая ледяшка. И это в сентябре. «Значит, всё, о чём подумаю, тут же сбывается?» — ухмыльнулась Энжи, потирая голову.
— Да, — ответил внутренний голос. Слишком много случайностей вместе. Сначала коза, потом всё остальное. А что, если?…
Анжела, остановив дождь, присела на скамейку, которую вообразила себе и тут же увидела в реальности.
Что пожелать? Ну, дура: как могла забыть про свои неприятности после падения?! Конечно, нужно ногти восстанавливать. Анжела, затаив дыхание, с открытым ртом наблюдала, как стремительно выросли поломанные ногти, даже покрылись тем самым лаком, которым гордилась последние дни. А потом с лёгким пощипыванием затянулась ссадина, и коленка перестала болеть. Даже теперь выглядит стройнее. Заляпанное грязью платье задрожало, будто живое, и очистилось за считанные мгновения, а рукав был как новенький.
«Всё, стала я волшебницей!» — уже спокойно произнесла вслух Анжела, свободно расправив плечи. Теперь необходимо составить список дел, которые нужно сделать в первую очередь. Больше всего хотелось стать именинницей. Все будут поздравлять, подарки дарить, обнимать. А вечером мама испечёт любимый трюфельный торт и украсит цукатами. Шоколадный бисквит с почти неуловимым ароматом коньяка будет дразнить сладостной терпкостью чёрного шоколада и кофе. Здорово! Но то будет не простой день рождения, а восемнадцатый! Да, Анжела хочет стать молодой!
Счастливая от предвкушения восемнадцатилетия девушка «за тридцать с хвостиком» вприпрыжку отправилась домой. Энжи резко остановилась и нахмурилась — пора бы подумать о подарке для себя. А ведь это самое ответственное!
— Хочу принца на белой тачке. И пусть только попробует выглядеть, как Юрка. Тогда покатится куда подальше.
Едва подумала, как, тарахтя по щербатому асфальту, подъехала выкрашенная грубыми мазками тележка с разболтанным колесом, которую вёз точь-в-точь хамоватый Юрчик в кепочке с надписью
