Ознакомительная версия.
Арон повернул голову, пытаясь вспомнить, что за девицу он подцепил этой ночью, и на какие деньги смог позволить себе самый дорогой, судя по ощущениям, номер в гостинице... когда встретил испуганный взгляд соседа по кровати. Именно соседа– рядом, свернувшись в комочек, лежал голый мальчишка.
Наверное, в нормальной обстановке Арон обратил бы внимание, что тот был, во-первых, явно эльфийской крови, а во-вторых, по-эльфийски же хорошенький. Но сейчас его хватило только на одно слово:
– Вон!
Мальчишка вздрогнул, но тут же соскочил на пол, одним движением подхватил свою одежду, и, как был, вылетел за дверь.
Несколько мгновений Арон смотрел ему вслед, потом на всякий случай ущипнул себя за руку. Наверное, это было продолжение сна с когтистым демоном. Не сна– кошмара. Клятва, подземный храм, непонятно кто в его постели... Что на очереди?
Арон потряс головой, пытаясь соотнести окружающее с реальностью, но мысли скакали диким галопом, то подкидывая воспоминания из далекого детства, то вообще что– то непонятное, похожее на мельтешение оживших радуг, на бал огненных шаров, на дуэль молний...
Мужчина потер виски, вспомнил о лечебном эффекте оплеухи или, на крайний случай, подзатыльника, но экспериментировать над собой не решился. Если он свихнулся, подзатыльник не поможет, тут лучше сразу кувалдой.
– Лучшее средство от всех болезней– обезглавливание,– пробормотал он старую поговорку.
Что ж, если память не могла дать ему ответы на вопросы, стоило поискать их в другом месте. Хотя бы в этой спальне, которая при ближайшем рассмотрении оказалась непозволительно роскошной. Настолько, что во все еще плохо соображающую голову Арона закрались подозрения: а уместно ли в ней его присутствие?
Мебель из дорогого дерева, с инкрустацией золотом, во весь пол– кханский ковер с густым и длинным ворсом. Пожалуй, на такой коврик как раз хватило бы его годового оклада сотника гильдейских гвардейцев...
Вот бы Тери сюда, она бы всю эту роскошь оценила по достоинству, не то, что он.
Тери...
Воспоминания хлынули потоком: их первая встреча, тайные свидания, побег, свадьба в полузаброшенном храме. Испуганно-счастливое лицо любимой и его собственный шок при известии, что скоро появится ребенок. Дом, пусть небольшой, но наполненный теплом, любовью, детским смехом. Первые шаги его сына, первые слова. Первые уроки.
И следом: возвращение из короткой поездки, перед глазами– обгорелый остов дома, задохнувшийся в дыму ребенок, маленькая могилка у опушки леса, и, полгода спустя, вторая, в которой навсегда заснула его Тери.
Арон не сознавал, что, упав на колени, издает не то крик, не то вой, и в голосе его не осталось ничего человеческого. Воспоминания были слишком яркими, слишком болезненными, словно он только что пережил все во второй раз.
За дверью послышался топот, внутрь ворвались трое стражников. И замерли, изумленно глядя на Арона.
– Господин, что случилось?
Арон не знал, кто задал вопрос, прервав его воспоминания, но благодарен спросившему не был. Из глубины пришла темная ярость, знавшая, как нужно ответить.
– Пошли прочь, мразь!– собственный голос прозвучал, как змеиное шипение.
– Да, господин. Простите, господин,– ответили вразнобой три голоса, и, кланяясь, стражники исчезли за дверью.
Волна воспоминаний пошла снова, четыре последних мучительных года, когда для него не существовало ничего, кроме ненависти и одержимости местью. Он вновь и вновь искал, как можно уничтожить могущественного черного мага, давно уже заключившего со Смертью сделку. И до него были мстители, которые пробовали убить некроманта, но погибали сами. Ради своей цели Арон был готов умереть в любой миг, но выжил. А потом наткнулся в подземном храме на демона, пообещавшего ему чудо.
Чудо...
Если демон не солгал, то где-то здесь жива Тери, жив Рик, и не погибли, пытаясь помочь ему уничтожить некроманта, двое его лучших друзей.
Пошатываясь, воин поднялся с пола. Отыскав кем-то заботливо приготовленный кувшин с водой, долго пил, потом сел на край кровати, пытаясь собрать воедино разбредающиеся мысли. Получалось плохо: слишком уж все, его окружающее, не походило на привычную реальность. Например, стражники, которых он выгнал– они ведь видели его лицо, но не удивились присутствию чужака в этих роскошных покоях. Значит, его знали, ему было позволено находиться здесь. Он... а был ли он все еще собой? Ведь неизвестно, что можно ожидать от демона.
Арон вскочил, оглядываясь в поисках зеркала. В этих покоях его не оказалось, но дальше, за высоким шкафом из красного кедра, виднелось нечто, похожее на арку. Вход в смежную комнату?
Воин не ошибся– там действительно была еще одна, выдержанная в более мрачных тонах, отчего-то заставившая вспомнить личные покои убитого им некроманта. Однако ничто не говорило о том, что владелец этой комнаты занимался колдовством. Не стояли на полках высушенные чучела чудовищных обитателей Лазурного леса, не клубился над ретортами ядовитый зеленый дым, не плавали в прозрачном спирте мертвые младенцы с морщинистыми лицами стариков.
Нет, ничего подобного. Все было красиво и очень пристойно, вполне подходяще, чтобы некий высокий лорд сделал это место своим кабинетом и вечерами сиживал здесь за широким столом, вдумчиво изучая доклады управляющих и шпионов.
Но кое-что выбивалось из общей благостной картины. Во-первых, шкаф, забитый старинными, судя по состоянию переплетов, книгами. Во-вторых, гнетущая атмосфера ожидания, повисшая в воздухе, стоило Арону переступить порог комнаты. У воина возникло чувство, словно некий невидимка следил за ним из пустоты, настороженно, с ненавистью и страхом. Но в тоже время, мужчина был готов поклясться: живых людей в комнате, кроме него, нет.
Арон встряхнулся, и, стараясь не обращать внимания на сверлящий взгляд, прошел вглубь комнаты. Он ведь хотел найти зеркало, так? Вот и оно– большое, от самого пола и почти до потолка, в нем легко бы отразились два вставших друг другу на плечи человека. Такое же старинное, как и книги, в вычурной ажурной раме из потемневшего от времени серебра.
Воин приблизился, вглядываясь в собственное отражение. Он явно остался собой– высокий, широкоплечий, темноволосый, с серыми, как холодное море его предков, глазами. Черты лица были те же: прямой нос; правильный, хотя жестковатый, рисунок губ, сильный подбородок с уже пробивающейся утренней щетиной. На первый взгляд все казалось правильным, вот только большую часть своей жизни Арон провел под солнцем, не прячась от его палящих лучей. За много лет они прожарили его насквозь, продубив кожу загаром и неровными прядями высветлив волосы. Теперь же зеркало показало его таким бледным, каким он не был, наверное, с рождения.
Ознакомительная версия.
