Ознакомительная версия.
Свечи настолько толстые, что огонек, медленно опускаясь по фитилю, прожигает внутри настоящие тоннели, оставляя стенки иногда чуть деформированными, но целыми. Эти цилиндры и создают уютный желтый свет, очень похожий на мягкий солнечный, когда оно смотрит через тонкие облака.
Я покрутил головой, до чего додумались, это же сколько нужно было пробовать различные соотношения воска, чтобы получались такие вот оригинальные лампы. И, что радует, никакой магии, настоящая наблюдательность, изобретательность и смекалка. Хотя понимаю, Уэстефорд мог бы и просто магией, но в этом человеке осталась и чисто человеческая смекалка и наблюдательность, с этими свечами не могло получиться с первого разу…
Я посмотрел на него по-иному, и Уэстефорд, мне кажется, это заметил, только не понял, что меня заинтересовало. А может быть, и понял, но не учитывает, что эта неясная и очень извилистая тропка, исчезающая в темноте, вообще-то перспективнее так многообещающей широкой дороги магической мощи…
Ступеньки кончились, в зале вдоль стен те же свечи, но теперь я быстрым взглядом окинул подземное хранилище и его вещи. Если память не подводит, а теперь она у меня ходит по струнке, часть вещей леди Элинор перетащила в свои покои.
Стол у стены, два кресла с прямыми спинками, на таких не отдохнешь, а на боковой стене огромное зеркало в рост человека. И как в прошлый раз, я с порога увидел в отражении напольные часы в деревянном корпусе, хотя здесь их нет, большой стол со стопкой фолиантов, а также ряд полок с необычными предметами, в прошлый раз этого не было, я всматривался жадно, смутно угадывая нечто знакомое и явно не из этого века.
– Раньше от этого зеркала леди Элинор не отходила, – заметил я.
Он сказал дребезжащим голосом:
– Теперь надолго потеряла к нему интерес…
– Есть более перспективные вещи?
Он взглянул искоса.
– Не мне судить, чем сейчас увлечена хозяйка… Хотя зеркалом она снова заинтересовалась. Правда, уже и не так, как раньше.
– Разочарована?
– Да, стоим на месте. Хоть кое-что и сдвинулось…
Голос его звучал таинственно, я переспросил:
– Что изменилось?
– Многое, ваша милость.
Я сказал строже:
– Не темни. Мне угадывать некогда.
Он сказал торопливо:
– Простите, ваша милость. Это я так, расхвастался. Просто меня распирает от гордости. Столько лет бились…
– Что, – спросил я, – неужели?
Он кивнул:
– Если подождете…
– Долго?
Он посмотрел на стол, в деревянной рамке в песочных часах в верхней части крохотная горка золотистого песка, внизу сверкающий конус втрое больше, между ними тончайшая струйка, едва уловимая глазом.
– А переворачивать не забываешь? – спросил я. – А то в твоих сутках может оказаться и тридцать часов, и сто…
Он покосился на меня с некоторым изумлением:
– Ваша милость… Но это так просто…
– Не забывать?
– Переворачивать. Они ж сами и перевертываются.
– Ага, – сказал я, – ну да, сами. Как я забыл! Хорошо, когда сами, верно?
– Хорошо, – согласился он осторожно, – что ж за часы, если их надо самому?
– Дикари, – сказал я с чувством. – Не представляю, где такие и живут.
Из зеркала в комнату пал зловеще-багровый свет. Я насторожился, в прошлый раз этого не было, с этой стороны стекла всегда полумрак, какие бы огни ни пылали по ту сторону. Уэстефорд торопливо бормотал заклинания, начал двигать руками в воздухе, словно размазывал глину по невидимой стене.
Спустя пару минут напряженнейшего ожидания из красного, злобно клубящегося тумана вышел старик могучего сложения, все в том же плаще с выжженными пятнами, длинная седая борода в копоти, одна бровь с опаленными и закучерявленными кончиками.
Уэстефорд торопливо поклонился, маг не обратил на него внимания, но я сразу ощутил на себе его пронизывающий взор. Поверхность зеркала уже не препятствие, это я ощутил даже не по запаху гари с той стороны, а по этому взгляду, властному и ощутимому.
– О, что-то новое, – произнес он, замедляя шаг.
– Нет, – возразил я, – мы уже виделись.
Он остановился, всмотрелся внимательнее:
– Где?.. Ах да, припоминаю. Тогда еще слуга… сейчас… гм… о, маркграф и маркиз?.. Это же одно и то же, но почему… А, понятно…
Уэстефорд за моей спиной бормотал все быстрее. Мое сердце взвинтило темп, вот он, шанс, я спросил с учтивым поклоном:
– Вы можете принять меня в гости?
Он улыбнулся:
– Нет.
– Недостоин?
Он улыбнулся шире:
– Опасно… для новичка.
– Тогда будьте нашим гостем, – предложил я быстро. – Как маркиз и маркграф, обещаю сделать для вас все…
Он сказал вежливо, но я уловил снисходительную усмешку:
– Не смогу, очень занят.
Кивнул почти дружески, так я иногда улыбаюсь особо сметливым конюхам, шагнул в кипящую лаву и пропал. Я обернулся к Уэстефорду, его трясет, зубы стучат, а глаза безумно вытаращены.
– Успокойтесь, – сказал я дружески.
Он прошептал:
– Как вы разговаривали… непочтительно…
Я возразил:
– Я обращался к нему со всевозможным! Только ему все равно, даже если бы я обругал или выкинул что-то непотребное. Он смотрел на меня, как на двухлетнего малыша, а на таких взрослые не обижаются. Разве что слегка отшлепают, если чересчур далеко зайти… Кстати, вы от меня недалеко ушли. С его точки зрения.
Он вскрикнул предостерегающе, но мои пальцы уже ощупывали поверхность зеркала. Ощущение такое, что слегка прогибается под давлением, особенно когда вот так, ладонью и всем весом, но затем мягко и настойчиво возвращается к исходному состоянию.
– Не надо, ваша милость…
Голос его был умоляющим, я вздохнул и отступил.
– Да, хорошо бы кавалерийским наскоком… а вот осадой некогда. Но ты, дорогой Уэстефорд, сделал великое дело!.. Как я понимаю, а я из великих понимателей, иначе не стал бы тем орлом, на которого сейчас смотришь круглыми глазами… это твоя, а не того мага заслуга. Он вовсе не стремился к нам, верно?
Он смотрел на меня во все глаза:
– Спасибо, ваша милость, за высокую оценку, но она… заслужена, если уж честно. Он нами не интересовался и раньше. Это мы сумели.
– С леди Элинор?
Он покачал головой, на лице проступило смущение.
– С леди Дженифер.
Когда я наконец поднялся наверх, двор залит ярким солнцем, жизнь кипит, а Бобик прыгнул на меня, как кот на мышь. Я прижался к стене и выдержал бурные объяснения в любви, у собак нет чувства времени, им всегда кажется, что хозяин отсутствовал годами.
Ознакомительная версия.
