— Идемте пить чай! — только и удалось ему произнести после тяжелого вздоха.
— Если Вас не затруднит, мне больше подошло бы пиво, уважаемый, — сказал белобородый Балин. — Не откажусь и от кекса — с тмином, если найдется.
— Конечно, найдется! — услышал вдруг свои собственные слова Бильбо, а затем с удивлением обнаружил, что уже спешит в кладовую, наливает пиво в кувшин и достает пару прелестных круглых кексиков с тмином, которые утром так любовно пек для себя на «после ужина».
Когда он вернулся в столовую, Балин и Двалин уже болтали, как старые друзья (на самом деле они были братьями). Бильбо поставил перед ними пиво с кексами, и тут снова громко зазвенел звонок — два раза.
«Это уже наверное Гэндальф», — подумал Бильбо, поспешно подбегая к наружной двери. И опять это был не Гэндальф, а еще два гнома, оба в синих плащах с капюшонами, с серебряными поясами и желтыми бородами. У каждого имелся мешок с инструментами и лопата. Они попрыгали через порог в коридор, как только дверь открылась.
Странно, но Бильбо уже перестал удивляться.
— Чем обязан, дорогие гномы? — спросил он.
— Кили, — сказал один.
— И Фили! — добавил другой, после чего оба сняли плащи и дружно поклонились, хором выражая готовность служить.
— Как поживаете Вы и Ваша семья? — ответил Бильбо, начиная вспоминать о хороших манерах.
— Ага, Двалин и Балин уже здесь, — сказал Кили. — Пошли к толпе.
«К толпе! — подумал Торбинс. — Ох, как мне это не нравится. Надо посидеть, собраться с мыслями и чего-нибудь выпить». Он присел в уголке со стаканом и только разочек глотнул, — а четверо гномов за столом уже болтали про шахты, золото, про драки с гоблинами и троллями, про грабежи драконов и другие дела, которых Бильбо не знал и знать не желал, потому что они пахли приключениями, — как вдруг звонок у двери опять забренчал «Динь-дилинь-динь!», будто озорной хоббитенок старался оборвать шнур.
— Еще кто-то пришел! — сказал Бильбо, моргая.
— По звуку похоже, что это те четверо, — сказал Фили. — Когда мы сюда шли, я их видел, они довольно сильно отстали.
Бедный хоббит почти повалился на лавку в прихожей и обхватил голову руками, с ужасом думая о том, что уже случилось, что еще случится и сколько их соберется к ужину.
Звонок зазвонил настойчиво и пришлось бежать к двери. Там было не четверо, а пятеро. Пока он сидел в коридоре, подоспел еще один гном. Не успел Бильбо повернуть ручку двери, как все они оказались внутри, кланяясь и повторяя друг за другом: «Готов служить, готов служить…» Их звали Дори, Ори, Нори, Оин, Глоин. Два красных, серый, коричневый и белый плащи были повешены рядом, и вся пятерка, заткнув широкие ладони за золотые и серебряные пояса, потопала в столовую к тем, кто пришел раньше.
Получилась уже почти толпа. Один требовал пива, другой — вина, третий — кофе, все просили кексов, так что хоббит сразу оказался очень занят…
И вот уже на камине красовался большой кофейник. кексы были съедены, и гномы принялись за ячменные лепешки с маслом, когда опять раздался… не звонок, нет! Кто-то колотил по прекрасной зеленой двери! Кто-то бил по ней палкой!
Бильбо со всех ног помчался по коридору к двери, ошеломленный и рассерженный, — эта была самая нелепая среда в его жизни! Он резко рванул на себя ручку двери, и в коридор ввалились, вернее свалились друг на друга у его ног еще четыре гнома! А за ними хохотал, опираясь на трость, Гэндальф. Этой своей тростью он сделал на красивой двери большую вмятину и, кстати, сбил с нее секретный знак, который поставил вчера утром.
— Поосторожнее! — сказал он. — На тебя это непохоже, Бильбо. Заставляешь гостей ждать за дверью, а потом распахиваешь ее, как хлопушку! Разреши представить тебе Бифура, Бофура, Бомбура, а главное, Торина!
— Готовы служить! — сказали Бифур, Бофур и Бом-бур, выстраиваясь в шеренгу.
После этого гномы повесили на крючки два желтых плаща и один бледно-зеленый, и еще один небесно-голубой с длинным серебряным кушаком. Последний плащ принадлежал Торину, очень важному гному. Он был не кто иной, как сам Торин Дубощит и ему очень не понравилось, что он свалился на коврик у двери, а на него повалились Бифур, Бофур и Бомбур. Бомбур был вдобавок толст и тяжел. От обиды и гордости Торин даже не произнес традиционного гномьего приветствия про готовность служить, но бедняга Бильбо так извинялся и столько раз повторил, что ему «очень жаль», что Торин, в конце концов, процедил «Ничего-ничего» и хмуриться перестал.
— Ну вот, мы все собрались! — сказал Гэндальф, оглядев вешалку, на которой висели 13 плащей с капюшонами (лучших праздничных плащей) и его шляпа. — Веселая компания! Надеюсь, опоздавшим оставили поесть и выпить. Это что — чай? Нет, спасибо! Мне красного вина.
— И мне тоже, пожалуйста, — сказал Тории.
— Малиновое варенье и пирог с яблоками, — сказал Бифур.
— Рубленую запеканку с сыром, — сказал Бофур.
— Мясной пирог и салат, — сказал Бомбур.
— Еще печенья! Пива! Кофе! — кричали остальные гномы из-за двери.
— Сделай яичницу побольше, вот умница, — крикнул Гэндальф вслед Бильбо, который уже бежал в кладовые. — Да захвати холодную курятину и маринады!
«Похоже, он лучше меня знает, что лежит у меня в кладовых», — подумал господин Торбинс, у которого уже голова кругом пошла и который начинал думать, что вот это и есть самое огорчительное Приключение, причем явившееся к нему в дом. Он таскал гостям бутылки и тарелки, и ложки, и вилки, и ножи, и стаканы, и блюда, и продукты на больших подносах, раскраснелся, разозлился и ему стало очень жарко.
— Будь прокляты эти гномы, разрази их гром! — произнес он в коридоре вслух. — Почему они мне не помогают?
Р-раз! В коридоре у дверей кухни возникли Балин и Двалин, а за ними Фили и Кили, и прежде чем Бильбо открыл рот, они уже схватили подносы и даже пару маленьких столиков и мигом все поставили в столовой.
Вечеринка шла своим ходом. Гэндальф сидел во главе стола, тринадцать гномов разместились вокруг. Бильбо на табурете у камина грыз коржик; у него аппетит совсем пропал, но он старался делать вид, что все в порядке и что он не считает происходящее Приключением. Гномы ели, ели, пили, пили, говорили, время шло, еды на столе было много… Наконец, они отвалились от тарелок, отодвинули стулья от стола, и Бильбо попытался собрать посуду. Он даже произнес самым вежливым тоном:
— Надеюсь, Вам у меня понравилось. Не останетесь ли к ужину? — втайне ожидая, что они теперь уйдут, но Торин за всех ответил:
— Конечно! И после ужина останемся. Нам потребуется, много времени на все дела. — А потом он закричал: — Давайте музыку и убирайте со стола!
При этих словах все гномы вскочили на ноги, кроме Торина: он был слишком важной фигурой, чтобы принимать участие в таких делах, поэтому остался беседовать с Гэндальфом. Гномы быстро сложили тарелки, блюдца и стаканы в высокие башни и помчались с ними на кухню, не ожидая, пока появятся подносы.
