Рыжий сообразил тут же. Оказалось, что согласие у них — склонить голову к плечу. Отрицание — вздернуть подбородок, как у нас делают иногда, если не слышат, хотят уточнить что-то или ленятся показать направление рукой.
Продолжая расточать улыбки и трещать без умолку, рыжий разложил костер из подручного материала и поджег его щелчком пальцев. Я делала вид, что рассматриваю заросшие склоны, а сама чутко вслушивалась в чужие мысли, соотнося образы со словами и запоминая как можно больше.
Только это меня и спасло.
Агрессивное намерение проскочило фоном, не успело созреть до готовности действовать. Но образ был точь-в-точь как у тех ублюдков из пещеры — насилие и еще что-то очень неприятное.
Рассуждай логически, поступай рационально, ожидай худшего, так?
Я поступила рационально — соединила руки, замыкая энергетические каналы, и рывком вывела напряжение эмпатического купола на максимум.
Четвертая ступень, наибольшая из доступных мне. Воздействие на два порядка более интенсивное и в десять раз более энергозатратное, чем любые манипуляции на третьей.
Рыжего буквально придавило к земле. Он распластался у костра, осоловело глядя в темное небо. Мне тоже пришлось несладко, нормально подняться я не смогла. Проползла на четвереньках по мокрой траве и села ему на живот.
Какой же он весь горячий, шрах… от макушки до пяток, как в лихорадке.
Содранные от падения колени саднили, голова трещала, состояние — хуже не придумаешь. Но выхода нет. Надо прояснить ситуацию как можно быстрее и полнее, чтобы не метаться от одной смертельной опасности до другой. И способ только один: просканировать «спасителя» прямо сейчас. Если повезет и транс не развеется слишком быстро, то и язык немного подтяну… А извиниться за ментальное насилие можно и потом.
— Отнесись к этому как к медицинской процедуре, — посоветовала я от души, хотя он, оглушенный, конечно, ничего не понял.
Второй раз за вечер выйти на четвертую ступень оказалось еще сложнее. Единственное, что облегчало задачу, — нужно было делать не купол с равномерно рассеянным покрытием, а нечто вроде иглы. Концентрированной, тонкой, острой.
Ее-то я и вонзила рыжему в лоб — и пропала.
Как это ни абсурдно звучало, но меня, очевидно, утащили в другой мир.
Пока рыжий пребывал без сознания и тихо лежал под боком, теплый и безвредный, я размышляла и подводила итоги.
Те эксцентричные парни в балахонах, которые так феерически расстроили свадьбу кузины Лоран, считались тут кем-то вроде сектантов. Мысленный образ колебался от кустарных ремеслеников до отступников, нечто малопочтенное и пугающее одновременно. Ритуал переноса виделся явлением обыденным, хотя и сложным: можно сравнить с запуском нового космического корабля у нас. Выдернутых из другого мира, то есть людей вроде меня, рыжий воспринимал как нечто среднее между подарком, другом по несчастью и конкурентом — алогичное сочетание. Себя он считал магом. Что ж, вполне возможно, судя по тому, что рыжий вытворял — прыжки, полеты, парящие светильники-шары, сам по себе вспыхнувший костер…
Шрах, это я сейчас признала существование магии? Я, псионик-рационал?
Дрова превратились в угли. Света от них было немного, но глазам, привыкшим к полумраку, хватало. Что ж, стоило признаться, что сканирование не много дало. Придется расспрашивать вживую. Словарного запаса после погружения в сознание моего «спасителя» должно хватить по крайней мере для понимания, а речь натренирую в процессе.
Над головой прошмыгнуло какое-то существо — летучая мышь или птица. Стало жутковато. Стараясь не шипеть от боли в перенапрягшихся мышцах, я заставила себя сесть, отряхнула платье и старательно вычесала пальцами из волос мелкие веточки и листья. Не удержалась и скосила глаза на парня, который, похоже, успел очнуться, но пока предпочитал не подавать признаков жизни.
Впечатление он производил неоднозначное.
Невысокий — судя по нашей беготне в подземелье, вровень со мной или чуть выше. Волосы рыжие, всклокоченные, но на ощупь, насколько помню, мягкие. Кожа ухоженная — значит, гигиена и косметические средства в этом мире точно на уровне. Скорее красивый, чем нет: лицо узкое, нос островат, зато глаза большие.
Что еще?
Худощавый, но феноменально сильный и выносливый.
Еще?
Младше меня биологически, но, похоже, с крайне разнообразным жизненным опытом… Впрочем, не стоит мерить обитателей чужого мира по себе.
Еще…
Второй слой в сознании, скрытый плотным и толстым подобием щита из ярких и чистых эмоций, неагрессивных образов и понятных намерений. Вот это, пожалуй, опаснее всего. Проникнуть туда я не смогла даже с помощью иглы, только ощутила отзвук, отсвет, которого хватило, чтоб кожа покрылась мурашками животного ужаса. Если отдохну и помедитирую нормально, то сумею туда пробиться, скорее всего. Но не в ближайшее время, иначе окончательно выдохнусь и останусь даже без подобия защиты. Значит, нужно быть очень и очень осторожной.
Пока я размышляла и взвешивала, рыжий приоткрыл один глаз и слабым голосом произнес:
— У меня не выгорело, да?
— Не выгорело, — улыбнулась я, не размыкая губ. Если верить тому, что вертится в голове у этого парня, то демонстрация зубов здесь — агрессия. — А что ты хотел сделать?
— Завладеть добычей, — мрачно откликнулся он и сел, потирая затылок. До меня докатился отголосок головной боли. Да, сканирование — процедура неприятная. — Ты сильный маг, — добавил он.
— Может быть, — не стала я его разубеждать. Тем более для объяснения разницы между псиониками и магами словарного запаса бы не хватило. — Что значит «добыча»?
Рыжий замешкался. Не до конца оборванная ментальная связь принесла новый образ — то же насилие, что и раньше, но смягченное, с толикой вины. Уже что-то.
— Здесь рядом Лагон, — ответил он непонятно.
В мыслях промелькнуло несколько смутно знакомых понятий. Место, где учат магов; укрепленный бастион; резервация. Видимо, таинственный «Лагон» имел свойства и первого, и второго, и третьего.
Интересно.
— И что? Не понимаю.
Рыжий снова почесал в затылке и наморщил нос.
— Ну, Лагон… Тот, кто приводит в Лагон чужака, может на него претендовать. Добыча, — развел он руками беспомощно.
На рабовладение не похоже… Местные традиции? Прелестно. Надо разобраться.
— А если «добыча» отбилась? — продолжила напирать я, постепенно наращивая интенсивность связи. Рыжий, похоже, не чувствует, а мне так легче понимать.
Он повел рукой, и костер вспыхнул ярче, хотя гореть там было уже нечему.
