– Мы все умерли… – прошептал Ален.
Через мгновение он пришел в себя. Страх промелькнул в его глазах. Оттолкнув Степана, юноша выбежал на улицу, сорвав дверь с петель. Степан, все еще под впечатлением от случившегося, вышел следом, зажег уличный фонарь.
Ален стоял у забора, одной рукой держась за доски, другой обхватив левый бок. Крестьянин подошел к магу, встал с ним рядом. Волшебника колотила крупная дрожь.
– Ние… – шептал он, – ние хион… ние фаэи хайа… хаа… – Стон прервал заклятие. – Ние… хаа… – снова попытался маг и опять не смог договорить.
Степан узнал это заклятие – сам был нездоров сердцем. Без слов он вынул из-за пазухи пузырек с таблетками, достал две штуки и протянул Алену.
– Возьми, – сказал он. – Поможет.
Парень взял предложенные таблетки и дрожащей рукой закинул в рот. Через несколько бесконечно долгих минут ему стало легче.
– Простите, – сдержанно произнес маг. – Я сейчас же покину ваш дом.
– Нет, – сказал Степан. – Никуда ты ночью не пойдешь.
Волшебник оглянулся на мужчину проверить, не шутит ли тот.
– Вам ведь прекрасно известно, что такое кошмар мага, – жестко сказал он. – Я не желаю зла вашему дому. Я должен уйти.
Степан знал, что кошмарный сон волшебника вполне может воплотиться в жизнь, если тот не выставил сложную многоступенчатую защиту. Сильный маг может притащить из сновидения монстра, смерть, эпидемию. Может случайно сотворить во сне жуткое заклятие, и оно станет реальным! Но Степан просто не мог вот так взять и выгнать парнишку из дома. Герой… мальчишка… Не мог Степан совместить образ этого юнца с нечеловечески жестоким чудовищем, каким был, по весьма достоверным сведениям, Белый командир!
– Хочешь, чтобы я тебя силой удержал? – набычился мужик.
Ален опустил голову.
– Нет, – едва слышно шепнул он. – Никакая сила меня все равно не остановит. А я не хочу зла.
Дикая, накатившая после приступа слабость заставила его медленно опуститься на колени. Полувздох-полувсхлип стер с его лица всю решимость.
– Живот был вспорот, и он зажимал рану руками… – тяжело заговорил юноша, дрожащей рукой держась за забор. – Обгоревшими руками… Внутренности вывалились наружу и лежали перед ним… Он сидел и плакал… – Волшебник ненадолго замолчал. – А я не мог ему помочь… Грань и Когорта, будь проклят этот мир! Некроманты наложили на всех нас заклятие невосстановления. Он умолял его убить… и я убил… убил своего лучшего друга, своего старшего брата. И еще сотни… сотни тысяч… друзей, братьев, сыновей и отцов.
Степан сел рядом, прислонившись спиной к забору.
– У меня сын на войне погиб, – медленно и тяжело сказал Степан. – Примерно твоего возраста. Да и внешне вы похожи, только он покрупнее тебя был, повыше. Тело в закрытом гробу прислали. Мы вскрыли, а он там выпотрошенный лежит, и лица нет – маска кровавая.
– Как его звали? – после нескольких минут тишины спросил парень. Голос его стал тверже, взгляд снова обрел уверенность.
– Толик, – ответил мужчина.
– Где он похоронен? Далеко?
– На старом кладбище, – удивленно ответил селянин. – Недалече, за селом.
– Пошли. Сейчас.
Степан удивился, но спорить не стал.
Сельское кладбище было ухоженным, чистеньким, с красивыми памятниками и надгробными плитами. Полная луна мертвенным светом заливала могилы и надгробия. Ален не смотрел по сторонам, не спрашивал, куда идти. Перед одной из могил он остановился и вопросительно глянул на селянина. Тот утвердительно кивнул.
Волшебник, коротко приказав мужчине отойти подальше, простер руки над могилой, из раскрытых ладоней полился мертвенный свет. Свет стекал вниз, впитываясь в землю. Степана затошнило от необъяснимого страха.
Маг прикрыл глаза и едва слышно шептал заклятие. Гильдийский Знак на плече сиял нестерпимым, режущим глаза светом.
Прервав заклятие на полуслове, он аккуратно, даже с некоторой брезгливостью, оторвал руки от плотного, шевелящегося и, казалось, даже дышащего мертвого света. Отступив на шаг, юноша надел высокие, до локтей, перчатки. Опустившись перед могилой на колени, он приблизил лицо к живому свету и требовательно шепнул:
– Вэримэ!
Свет отодвинулся от юноши, и пугающий шепот тысячи духов пронесся над могилами. Знак вспыхнул еще ярче, и золотые искорки побежали по плечу к левой ладони мага.
– Вэримэ! – чуть громче повторил юноша. – Вэримэ!
Свет начал извиваться, стараясь отползти, шепот перешел в болезненный стон. Так не мог стонать живой человек, это было умертвие.
– Вэримэ! – выкрикнул юноша. – Вэримэ но мирэ!
Полуистлевшая, но снабженная крепкими когтями рука потянулась из могилы. Маг схватил руку и потянул на себя. Бледно светящееся умертвие приподнялось из могилы, схватило мага второй рукой за ногу и повалило.
Степан бросился к ним, но Ален яростно крикнул:
– Прочь! Не смей!
Мужчина отшатнулся. Маг и умертвие боролись, катаясь по земле. Труп схватил парня за горло, и тот захрипел. Степан снова бросился на помощь, но в лунном свете сверкнул меч, и голова твари откатилась в сторону. Тело мертвеца медленно растворялось, опадая клочьями тумана. Парень, глубоко дыша, бессмысленно смотрел на луну. Селянин склонился над лежащим волшебником и заметил в его глазах жуткий желтоватый отблеск.
– Опытный воин, – прохрипел парень, поднося руку к горлу. – Хорошо, не дозрел… Уже завтра было бы поздно. – Рука замерла, не касаясь шеи. – Порвана кожа?
– Царапина, – сказал селянин.
Маг помрачнел и выругался сквозь зубы. Сняв перчатку, он ощупал длинную рваную царапину.
– Ша рокаи, – шепнул Ален и провел пальцем от одного конца царапины к другому. Та почернела.
Селянин помог юноше подняться и охнул, никак не рассчитывая на такую тяжесть. На вид в парне было килограмм пятьдесят, на самом деле оказалось около ста. Степан еще по пути на кладбище догадался, что произошло. Догадался, что боевой маг не просто так среди ночи идет к могиле.
– Тело, которое тебе прислали, – глядя в глаза селянину, сказал волшебник, – когда-то звали Эдуардом. Твой сын жив и сейчас лечится в госпитале Святого Альбена.
– Не шути так со мной, парень… – просипел мужчина.
– Я не шучу! – резко ответил Ален. – Я знаю твоего сына. – Тут он чуть улыбнулся. – Кстати, я старше его. Можешь спросить его, как вернется, о Грифоне. А лучше не жди и сам поезжай завтра за сыном. Толька все время о доме грезил.
Степан, вместо ответа, надолго присосался к фляге с крепким пойлом.
Лунный свет стелил под ноги ухоженную ровную дорогу. Степан шел шумно, громко топал, сопел. Ален, казалось, не дышал и совсем не касался земли. В грациозности он вполне мог соперничать с эльфами. Знак снова потускнел и смазался.
