Ознакомительная версия.
Что такое власть, Папа Джезе?
Возможность вести людей к цели, которую ты видишь и в которую веришь. Ответственность перед теми, кого ведешь.
Любой другой ответ не имеет смысла. Любой другой ответ приведет его к любимой женщине. Любой другой ответ приведет Папу туда, куда рвется его сердце, где живет его душа. Любой другой ответ приведет его в место, которое будет сниться Папе всю оставшуюся жизнь. В место, вспоминая о котором он будет плакать без слез всю оставшуюся жизнь. В место, где он мог бы обрести счастье.
Но вот беда — не было у Джезе другого ответа.
А значит, и счастлив он не будет.
— Я — пастырь. Так уж получилось.
Папа медленно поднялся на ноги, сделал пару шагов и угрюмо посмотрел в зеркало. На отражение человека, отдавшего другим свою душу. На отражение человека, облаченного в белые одежды настоятеля храма Иисуса Лоа.
Анклав: Москва.
Территория: Болото.
«Инновационное бюро Лакри».
В основе любых великих свершений лежат нудные совещания
— Пресс-служба СБА официально подтвердила, что вчерашний сбой сети, в результате которого четыре часа «лежало» тридцать процентов Франкфурта, стал результатом согласованной атаки на Анклав тритонов Сорок Два. Убытки от очередной выходки сетевого террориста превысили…
Патриция, повинуясь взгляду отца, выключила некстати заголосивший коммуникатор и кашлянула, показывая, что можно вернуться к разговору.
Кирилл же пригладил короткие светлые волосы, медленно обвел взглядом собеседников, выбрал Руса и негромко поинтересовался:
— Я слышал, тритоны взломали бюро.
— Пытались, — уточнил тот, проклиная свою забывчивость. Чертов коммуникатор был «заряжен» на новости и автоматически включался в начале основных выпусков.
— Тритоны пытаются ломать всех, — вступился за Лакри Ганза. — Ничего особенного.
— Все меня не интересуют, пусть сами справляются, — тяжело произнес Кирилл. — А сервер бюро должен оставаться в неприкосновенности.
— Машина отрезана от сети с самого начала проекта, — напомнил Рус. — В ней нет «железа», способного установить соединение. И она слишком хорошо спрятана, чтобы можно было подключиться через…
— Терминалы, — буркнул Грязнов. — Машина в бункере, но вы работаете отсюда.
Мозгом «Инновационного бюро Лакри» служил суперкомпьютер с пятнадцатью «поплавками», разрешение на который Кирилл раздобыл благодаря мощным связям на самой верхушке иерархической пирамиды Анклава Москва. Пряталась чудо-машина в глубоком бункере и обеспечивала Рустаму с компанией потрясающе высокий уровень вычислений. Как раз такой, какой и требовала поставленная Грязновым сложная и предельно секретная задача, — именно поэтому Кирилл беспокоился насчет мер безопасности.
— Вы представляете, что будет, если вас на самом деле взломают?
— Я вычислил придурков через семьдесят секунд после начала атаки, — тихо сообщил молчавший до сих пор Чайка. — Заблокировал им доступ и позвонил по номеру, который вы дали.
— А если бы тебя не оказалось на месте?
— Меня и не оказалось, — пожал плечами Илья. — Когда Рустам сообщил о попытке взлома, я сидел в кабаке на Мясницкой. Оттуда и работал.
Чайка, Илья Дементьев, был не простым ломщиком — одним из двенадцати великих, одним из «любимчиков Поэтессы», о которых по сети гуляли сборники легенд. Официально Илья считался мертвым, да еще убитым самим Мертвым, то есть — мертвее не бывает, на деле же чувствовал себя прекрасно. Ну, настолько прекрасно, насколько может себя чувствовать человек, всего месяц назад покинувший страшно гостеприимную Африку.
Здоровью Чайки ничего не угрожало, однако на душе ломщика было неспокойно.
— Я не оставил бедолаг после звонка, — продолжил он, исподлобья глядя на Кирилла. — И знаю, что через четыре минуты их накрыл летучий отряд безов.
На самом деле Илья подключился к «балалайке» одного из тритонов и его глазами наблюдал вторжение беспощадных бойцов СБА. Еще год назад сетевые роботы обязательно отследили бы такое подключение, но сейчас Чайке хватило и стандартных защитных действий — миллионы тритонов изгадили сеть почти до полной неработоспособности.
— Придурков арестовали или положили? — лениво осведомился Кирилл.
Но Илью интересовало другое:
— Вы сдали тритонов Мертвому?
— Это самый быстрый и надежный способ избавиться от них.
— Объяснение так себе.
Теперь на Грязнова смотрели все: и Чайка, и Рус, и Ганза, и Патриция.
Ненависть к всесильному директору московского филиала СБА Максимилиану Кауфману была одним из краеугольных камней в фундаменте, на котором объединилась собравшаяся в Бюро компания. И если идеолог проекта не гнушается работать с Мертвым, то фундамент может дать трещину.
— Мы на войне, Илья, — пожал плечами Кирилл. — А потому я использовал и буду использовать впредь все средства, которые сочту нужными.
— Но ведь мы воюем против Мертвого!
— Основная прелесть ситуации заключается в том, что он об этом не знает, — усмехнулся Грязнов. И перешел в атаку: — Через кого, по-твоему, я сделал тебе фальшивые документы? Прошу прощения — настоящие документы.
— Через…
Беглый каторжник прекрасно понимал, что обеспечить ему новое, «почти настоящее» имя можно было лишь через СБА. Понимал, но гнал мысли прочь, поскольку в данном случае речь шла о его благополучии.
— Это стоило дорого, но оно того стоило, — продолжил между тем Кирилл. — А еще, раз уж мы заговорили о нормах безопасности, хочу предупредить, что все вы, мои дорогие партнеры, внесены в VIP-список московского филиала СБА.
— Мы все? — удивленно поднял брови Лакри.
— Времена сейчас непростые, вы же, случается, появляетесь на улицах без охраны.
А присутствие в списке особо охраняемых персон гарантировало, что безы будут защищать «дорогих партнеров» даже ценой собственной жизни.
— Теперь, когда мы утрясли мелкие вопросы, я бы хотел перейти к главной части встречи, — проворчал Грязнов. После чего покосился на коммуникатор и вытер со лба пот.
Они сидели за длинным столом в подвале одного из ангаров «Инновационного бюро». Кондиционер работал на полную, однако не успевал охлаждать воздух — слишком уж много аппаратуры появилось в последнее время в не очень большом помещении. Измерительные приборы и связанные с суперкомпьютером рабочие станции практически не выключались, тут же стенды, тут же набитые электроникой шкафы, и тут же, в углу, наполовину разобранная «Ламборджини» — памятник новейшим технологиям. Двигатель машины использовал новую энергию «Науком», и именно с желтого спорткара начался проект, над которым трудились собранные Грязновым гении.
Ознакомительная версия.
