Гибель мира перестала иметь значение. Я не могла ни дышать, ни двигаться, ни думать, только напоминала себе…
«Я мертва».
Красноту за веками сменила тьма, растекшаяся по разуму подобно пролитым чернилам. Меня наполнил холод, головокружение сменилось равномерным укачиванием. Воцарилась абсолютная тишина.
Казалось, будто прошла уйма времени и ничего не случилось.
А затем я очнулась в другом месте.
Бежевый конверт из манильской бумаги от литературного агентства «Андербридж» был толстым, как посылка при приеме в колледж. Но вместо анкет, буклетов и брошюр в нем содержались четыре копии одного документа – издательского контракта – и конверт для ответа, с адресом и наклеенной маркой.
Дарси еще неделю назад узнала обо всем из мейла и уже читала контракт на разных стадиях составления. Она прекрасно знала, что находится в конверте. Однако сам факт его вскрытия казался чем-то эпохальным. Ради такого случая она позаимствовала отцовский нож для бумаг с эмблемой Принстонского университета.[4]
– Письмо у меня! – крикнула она сестре через дверь.
Ниша отбросила книгу, выскочила из кровати и последовала за Дарси в ее спальню.
Они тихо крались по коридору. Дарси не хотела, чтобы отец снова просматривал контракт и давал очередные юридические советы. (Во-первых: он инженер, а не юрист, во-вторых: у Дарси уже есть агент.) Но без Ниши было никак нельзя. Она прочла дебютный роман сестры в ноябре прошлого года, пока Дарси еще писала свою книгу. Порой Ниша читала вслух из-за плеча Дарси.
– Закрой дверь, – Дарси уселась за стол, чувствуя, что руки немного дрожат.
Ниша повиновалась и прошла внутрь.
– Что-то они долго! Когда «Парадокс» обещал купить роман? Три месяца назад?
– Мой агент предупредила меня, что на утверждение некоторых контрактов уходит год.
– Уже седьмой раз за сегодня, а еще только утро!
По обоюдному согласию сестер Дарси разрешалось использовать словосочетание «мой агент» в присутствии Ниши не более десяти раз в сутки. Штраф за нарушение правила стоил доллар, что казалось вполне великодушным обеим заинтересованным сторонам.
Дарси повернула конверт лицевой стороной, взвешивая на руке нож.
– Ладно. Поехали.
Сначала нож резал, как по маслу, но на полпути наткнулся на что-то, наверное, скобку или зажим, и начал спотыкаться и рвать бумагу.
А потом он застрял.
– Черт, – выругалась Дарси и принялась сражаться с конвертом.
Нож двинулся снова, но следом за ним из разреза выползла и стала завиваться тонкая стружка.
– Аккуратней, Патель, – произнесла Ниша, которая встала у сестры за спиной.
Дарси вытянула контракт. Она порвала верх первой страницы.
– Великолепно. Мой агент решит, что я полная дура.
– Это восьмой, – констатировала Ниша. – Зачем им вообще нужно столько копий?
– Думаю, так все выглядит официальней. – Дарси проверила содержимое конверта. Больше она ничего не повредила. – Как ты полагаешь, порванная копия теперь считается?
– С такой здоровой дырой? А если честно, Патель, твоя карьера накрылась.
Что-то кольнуло Дарси между ребер, словно сбившийся с пути нож для бумаг поранил ее в самое сердце.
– Не смей так говорить! И кончай называть меня по моей фамилии. Это же наша фамилия! Как-то странно ее от тебя слышать.
– Тьфу, – отмахнулась Ниша. Примерно раз в неделю она выдумывала новые прикольные словечки, которые зачастую шли в дело. Главная героиня из романа Дарси позаимствовала немало ее своеобразных ругательств. – Возьми скотч.
Дарси вздохнула, выдвигая ящик письменного стола. Мгновенье спустя контракт был заклеен, но теперь почему-то выглядел еще более жалким. Ни дать ни взять – неумелая презентация школьного проекта третьеклашки: «Мой ИздаТильСкий КантРакт».
– Теперь он какой-то ненастоящий.
– Ой, ну и что! – Ниша плюхнулась на кровать Дарси и начала подпрыгивать, сбивая покрывало, будто в предсмертной агонии. Люди частенько говорили, насколько старше своих четырнадцати лет выглядит Ниша. Видели бы они ее сейчас!
– Абсолютно все кажется ненастоящим, – прошептала Дарси, разглядывая порванный контракт.
Ниша села.
– Знаешь из-за чего, Патель? Потому что ты до сих пор скрываешь все от родителей.
– Я им скажу. На следующей неделе, после церемонии вручения дипломов. А может, и позже, когда нельзя будет тянуть с поступлением в Оберлинский колледж.[5]
– Нет, сейчас! Сразу после того, как забросишь контракт в почтовый ящик.
– Сегодня? – При мысли о том, как воспримут известие отец и мать, по спине Дарси пробежал холодок.
– Да. Выложишь им все, и тогда это станет реальным. А пока ты просто девчонка, которая мечтает стать знаменитой писательницей.
Дарси пристально посмотрела на сестру.
– Ты ведь не забыла, что я старше тебя, верно?
– Вот и поступай соответственно.
– Но они могут отказать.
– Не могут, тебе стукнуло восемнадцать. Ты практически взрослая.
У Дарси вырвался смех, и Ниша присоединилась к сестре. Сама мысль о том, что старшие Патели признают независимость своих детей, когда тем исполнится восемнадцать лет, почему-то казалась сестрам весьма забавной.
– Не волнуйся из-за них, – продолжила Ниша, когда они успокоились. – У меня есть идея.
– Какая?
– Пока тайна. – На лице Ниши появилась лукавая улыбка, обнадеживавшая не больше порванного контракта.
Дарси беспокоило не только то, как отец и мать отнесутся к ее решению. Было в ее планах нечто страшное и смехотворное, как если бы она захотела стать космонавтом или рок-звездой.
– Ты думаешь, что я спятила, раз хочу это сделать?
Ниша пожала плечами.
– Если собралась быть писательницей, тебе лучше ничего не откладывать на завтра. Сама же твердишь, что могут не продаться, и тогда никто тебя не напечатает.
– Я всего раз обмолвилась об этом, – вздохнула Дарси. – Но спасибо, что напомнила.
– Не за что, Патель. Послушай, у тебя есть самый настоящий контракт, имеющий юридическую силу! Пока твоя книга не провалилась, ты – классная романистка. А ты предпочитаешь промотать денежки как писательница в Нью-Йорке или как жалкая первокурсница, которая штампует эссе о мертвых белых парнях?
Дарси уставилась на заклеенный контракт. Не исключено, что он порвался потому, что она слишком сильно хотела его получить. Наверное, рука всегда будет подводить ее в последнюю минуту, уничтожая самое желанное. Однако и в поврежденном виде контракт казался ей чем-то прекрасным. На первой странице ей, Дарси Патель, давалось определение – «Автор». Наконец-то она вплотную приблизилась к осуществлению своей мечты.
