— Ты мне об этом не говорил.
Винс пожал плечами. Мол, не до этого было.
— Так вот, маги утверждают, да и Рисмен на допросе проболтался, что на подпольную базу напали неизвестные. Рисмен спустил на них своих големов- охранников.
— И?
— Что и? Големов они уничтожили, а заодно под их горячую руку перепало и братьям добытчикам, Сойерсы которые. Лично мне этих типов не жалко, они сами напросились. А теперь смотри и думай, откуда неизвестные узнали о бункере А, а так же о том, что тебя НЕЛЬЗЯ убивать, ни при каких обстоятельствах. Тебя изолировали, заперев в храме. Вот скажи мне, как они это все провернули?
— По твоим словам выходит, что меня спасла группа магов, неплохо владеющие оружием и знавшие об экспериментах Рисмена.
— Это легко проверить, — пожал плечами Винсен, — нужно всего лишь узнать, не было ли каких-нибудь магов в эту ночь на территории Заповедника.
Тимофей схватился за голову. А ведь версия друга может оказаться правдивой, особенно, если учесть, что с лесом граничит Академия. Сразу вспомнилась странная компания кузена с неугомонной девицей во главе. От этих мыслей кохари поплохело.
— Нужно узнать у Хорхе, — твердо заявил он, но Винс его остановил.
— Спокойно! Директор скоро сам сюда заявится. Ты мне лучше скажи, как ты умудрился после этого заснуть?
— Что? — не понял Тиморель. Винс озадаченно оглядел друга с головы до ног.
— Вообще-то, я говорю про твое знаменитое Проклятие!
Тут надо прояснить ситуацию. Проклятие, которое подхватил Тимофей после заговора, действовало весьма специфическим образом, принося своему носителю умопомрачительные ощущения дикой боли. И весь этот букет проявлял себя после проведения ночи любви с какой либо барышней, причем частенько сие ощущения передавались и ей. В результате интимная жизнь короля Калии была сведена до максимального минимума. Об этом знали все, отчего заговорщики лишились манёвренности в данном аспекте.
Тим закусил губу, усиленно вспоминая прошедшую ночь.
— Винс, а я ведь просто заснул! — неожиданное открытие повергло друзей в шок. Анализировать что-либо дальше не представлялось возможным. Из ступора их вывел ожидаемый приход г-на Хорхе.
* * *
День открытых дверей в дурдоме, как и следовало, начался с утра. И неважно, что сие место домом для душевнобольных не являлось (хотя мое личное мнение говорит об обратном), и что двери еще пока никто не открывал. Утро добрым не бывает. Это подтвердила посторонняя девушка подросткового возраста, которая спотыкнулась об не совсем хладные «трупики» Семена и Шима. От «трупов» несло местной пивоварней и виноделием. После такого принятия на грудь подвигом считалось то, что они вообще доползли до нашего дома.
Девичей визг мог бы поднять даже мертвого (эти двое к последним пока не относятся). Но таковых, покойников то бишь, не наблюдалось, оттого весь диапазон достался живым. Сразу стало шумно. Еще бы, ругаться у нас все любят. Если прислушаться, можно уловить тролльи и эльфийские словечки. Уши аж на корню завяли.
Вставать с постели было трудно, но как говорил Хрюндель Масяне- НАДО. За моими хилыми потугами внимательно наблюдала Лана. Не взгляд, а рентген навороченной марки. Не выдержав долгого молчания, я спросила:
— Что? Такая страшная?
— Да нет. Обычная, — ага, тот еще комплимент. Это типа я страшная всегда? — Но я тебе завидую.
Впору свалиться с кровати. Ничего себе заявление от народа.
— Завидуешь чему?!
Не думала, что нашу красавицу Лану Лагари можно смутить простым вопросом. Так, кажется, ответ мне хорошо известен. Докатились. Мысли сами по себе вернулись к событиям в Старом Храме. Уже сейчас, когда страсти немного поутихли вместе с адреналином, можно смело подводить итоги. Зашел в гости и запоздалый страх, который уже не имел значения. Мне очень сильно повезло дважды. Во-первых, я осталась жива (ага, камикадзе, а не авантюристка). Во-вторых, избавилась от своего украшения- «Ловушки Дракона». Даже не знаю, огорчаться по этому поводу или радоваться. Ошейник я относила лишь месяц и очень сомневаюсь, что хоть как-то научилась контролировать свою Силушку.
— Вася, о чем задумалась? — в меня внезапно полетела подушка, реакция была молниеносной. Не моя, прошу заметить. Хи-хи, под подушкой у Ланы оказалась дохлая мышь. Визг вновь огласил весь дом. Чуется мне, что ближайшая округа уже проснулась от нашего беспокойного соседства.
Не успела я толком высказаться в сторону данного вопроса, как в нашу комнату прошмыгнула пятнистая кошка. Она ловко сцапала мышь, укоризненно взглянув на онемевшую от ужаса Лану. Недовольно фыркнув, хищница незамедлительно покинула помещение. Вот мне интересно, это она Лану угостить хотела или все-таки поохранять добычу?
Привело Лагари в чувство закономерный приход гостей. В отличие от меня (ленивой) многие еще на первый крик успели заскочить, хотя было очень сильно заметно, что люди и нелюди явно спросонья. Их вид оружия вызывал истерический смех, чем вселенский ужас. Книга (ага, фолиант в 7 кг), ваза (надеюсь, недорогая), ножка стола (а за порчу имущества нам влетит), и только истинные потомки великих воинов- бойцов похватались за мечи. Отрадно осознавать, что наших защитников не так просто застать врасплох.
— Не стоим в дверях, проходим, — со всей серьезностью заявила я. — Опаздываем! Совещание уже идет.
Столь тупого недоумения я не видела со времен американских комедий. Смысл сказанного доходил постепенно. Юмор, вообще как таковой, не воспринимался. Наша небольшая спальня превратилась в супермини-кабинет. Оглядев всю честную компанию, пришлось признаться себе, что со сбором на совещания я поторопилась. Ребятки еще не отошли от шока (кое-кому такое пробуждение в новинку), да и сумбурное одеяния некоторых может вызвать у нашей хозяйки ненужные мысли о нашей морали.
— Так, объявляется перерыв. Пять минут на сборы, — чёй-то меня опять на командования потянуло. — Встречаемся внизу, за завтраком. Выполнять!
В носу нещадно защекотало, и я чихнула. Всех, как ветром сдуло.
— Вест’Дирх! — только и сказала Лана, делая глаза до размера блюдца. Жуткое скажу я вам зрелище. Особенно когда эти глаза то и дело меняют цвет на ярко-алый. Хм, а ведь наверняка в Лагари течет не человеческая кровь. Выяснить еще какая?
— Ну что опять? — насторожилась я, когда кинулась одеваться, позабыв про свои недуги.
— По тебе молнии ходят!
Я в непонятках попыталась осмотреть себя, никаких посторонних ощущений и ничего такого сияющего. Списать все на глюки мне не дали мои собственные волосы, намагниченные и вставшие дыбом. До зеркала добежать не успела, как все закончилось. Вот совсем забыла про лишения своего сдерживающего Силу украшения.
