«Где же императрица?» — недоумевала Амилия.
— Модина, я велела тебе сесть! — гневно повторила леди Констанция.
Амилия вздрогнула от изумления.
«Модина? Эта несчастная девчонка — императрица?»
Девушка, казалось, не слышала слов леди Констанции. Она стояла неподвижно, лицо ее ничего не выражало. Хрупкая и страшно худая, она выглядела как подросток. Когда-то она, возможно, и была хорошенькой, но сейчас являла собой удручающее зрелище. Лицо ее было белым как мел. Тонкая, прозрачная кожа так обтягивала скулы, что, казалось, вот-вот лопнет. Давно не чесанные светлые волосы падали на лицо. Тонкая белая сорочка — единственное, что было на ней надето, — придавала ей сходство с призраком.
Тяжко вздохнув, леди Констанция заставила девушку сесть за стол пекаря. Та словно кукла позволяла распоряжаться собой. Она молчала, глаза ее оставались пустыми.
— Положи салфетку на колени! Вот так.
Леди Констанция аккуратно развернула полотняную салфетку и уверенно разложила ее у себя на коленях. Выждав минуту, она взглянула на императрицу, но та будто не слышала ее слов.
— Ты императрица и никогда не должна обслуживать себя сама, — продолжала леди Констанция. — Дождись, пока это сделают слуги. — Она раздраженно огляделась и заметила Амилию. — Ты! Иди сюда, — приказала она. — Прислуживай ее величеству!
Амилия бросила щетку в таз и поспешно приблизилась к столу, вытирая руки о рубашку. В прислуживании за столом у нее не было никакого опыта, но она не посмела противиться и теперь лихорадочно пыталась вспомнить, как нарезает мясо Лейф. Она взяла щипцы и нож, стараясь как можно точнее подражать ему. Лейф всегда с легкостью проделывал эту работу, Амилию же пальцы не слушались вовсе, и ей удалось положить на тарелку девушки лишь несколько некрасивых ошметков баранины.
— Хлеба! — В устах леди Констанции слово прозвучало, как удар плеткой.
Амилия отрезала длинный кривой ломоть и сама при этом едва не порезалась.
— Теперь ешь!
На долю секунды Амилия подумала, что и это приказание адресовано ей, и протянула руку, но вовремя опомнилась и замерла, гадая, может ли она теперь вернуться к мытью посуды.
— Ешь, я сказала! — Наставница императрицы сердито посмотрела на девушку, но та не отводила пустого взгляда от противоположной стены. — Ешь, чтоб тебе пусто было! — прорычала леди Констанция, и все обитатели кухни, включая Эдит Мон и Ибиса Тинли, вздрогнули.
Госпожа ударила кулаком по пекарскому столу. Бокалы опрокинулись. Ножи, подскочив, стукнулись о тарелки.
— Ешь! — повторила леди Констанция и влепила девушке пощечину.
От удара голова Модины откинулась назад и тотчас вернулась в прежнее положение. Девушка даже не вздрогнула и только продолжала бессмысленно смотреть на стену, теперь уже другую.
Наставница вскочила, в ярости опрокинув стул. Схватив кусок мяса, она принялась насильно запихивать его девушке в рот.
— Что здесь происходит?
При звуке этого голоса леди Констанция застыла на месте. Спустившись по лестнице, в кухню вошел пожилой седовласый мужчина. Его роскошная пурпурная мантия и черный плащ выглядели крайне неуместно в душной, грязной кухне. Амилия сразу узнала в нем регента Сальдура.
— Что за… — начал Сальдур, приближаясь к столу. Он посмотрел сначала на девушку, потом на слуг и, наконец, на леди Констанцию, которая вмиг выронила мясо из рук. — Как вам в голову могло прийти… привести ее сюда?
— Я… Я думала, что, если…
Сальдур жестом велел ей замолчать и сжал руку в кулак. Стиснув челюсти, он глубоко вдохнул через нос и снова обратил взгляд на девушку.
— Вы только посмотрите на нее! Вы должны были обучать ее манерам и воспитывать. А вид у нее хуже, чем когда-либо!
— Я… Я пыталась, но…
— Замолчите! — рявкнул регент, все еще сжимая кулак. Никто из присутствующих не смел пошевелиться. Единственными звуками, нарушавшими тишину, были слабое потрескивание огня в духовках и кипение супа в горшке. — Если таков результат усилий профессионала, не лучше ли привлечь к делу любителя? Хуже уже не будет. — Регент указал на Амилию. — Ты! Поздравляю, ты назначаешься наставницей императрицы. — Снова повернувшись к леди Констанции, он добавил: — А в ваших услугах мы более не нуждаемся. Стража, уведите ее!
Былая уверенность в себе вмиг покинула леди Констанцию, осанка утратила гордую степенность. В страхе отступив назад, дама едва не упала, зацепившись ногой об опрокинутый стул.
— Нет! Прошу вас, не надо! — взмолилась она.
Двое стражников схватили ее за руки и потащили к черному входу. Она яростно сопротивлялась и неистово молила о пощаде.
Амилия стояла не шелохнувшись, едва дыша, по-прежнему сжимая в руках щипцы и нож для мяса. Как только затихли вопли леди Констанции, регент Сальдур повернулся к ней. Лицо его было багровым. Губы растянулись в улыбке, напоминающей звериный оскал.
— Смотри же не подведи меня, — сказал он и зашагал вверх по лестнице. Полы его плаща монотонно покачивались в такт каждому шагу.
Амилия перевела взгляд на девушку, которая по-прежнему смотрела в никуда.
Когда один из солдат повел девушек в комнату Модины, Амилия наконец поняла, почему императрицу никто никогда не видел. Амилия ожидала, что их проводят в восточное крыло, где располагались кабинеты регентов и королевская резиденция. Однако, к величайшему ее изумлению, они остались в той части замка, где жила прислуга, и направились к винтовой лестнице напротив прачечной, которой обычно пользовались горничные, убиравшие комнаты наверху, но вместо того, чтобы подняться по ней, стражник начал спускаться вниз.
Амилия не стала задавать вопросов — сейчас ее мысли более всего занимал меч, висевший на боку у стражника. Лицо его напоминало каменную маску с неестественно горящими глазами. Амилия едва доставала ему до подбородка, а одна рука была размером с две ее. Леди Констанцию уводил не он, но Амилия знала: когда придет ее время, он колебаться не станет.
Воздух стал холодным, повеяло сыростью. В тусклом свете трех жалких фонарей — сквозь приоткрытое стекло одного из них капал воск — они спустились в подвал, начинавшийся узким коридором. По обе его стороны были двери. Одна из них оказалась открыта, и Амилия успела разглядеть в комнате несколько бочек и полки с покрытыми соломой бутылками. На двух других дверях висели тяжелые замки, а еще одна была открыта и вела в маленькую комнатку с голыми каменными стенами. Внутри не было ничего, кроме вороха слежавшейся соломы на полу и деревянного ведра. Подойдя к этой комнатке, стражник встал возле двери, спиной к стене.
