Ознакомительная версия.
— Знаете, я иногда думаю, а что же вы делаете со всеми этими волосами, которые отсюда уносите, — сказал Анжело.
Я усмехнулся.
— Так и быть, скажу вам, но только смотрите, никому ни слова!
— Обещаю, сэр. Никому. Я буду нем как рыба. Придвинувшись к нему, я понизил голос.
— Я собираю их, чтобы набить ими подушку, на которой большими белыми буквами вышью слово МАМОЧКА.
Он недоуменно уставился на меня, пытаясь понять, стоит ли принимать мои слова всерьез или надо рассмеяться.
— Да, вот еще, Анжело, — сказал я, прервав его размышления.
— Что, сэр?
— Если этот парень заявится снова…
— Да?
— И будет у вас стричься, сохраните для меня несколько его волосков, не забудете? Я бы их тоже сунул в мою подушку. Получите за это десять долларов.
Его лицо расплылось в довольной улыбке.
— Да, сэр! Непременно!
Выйдя из парикмахерской, я направился к моему книжному магазину с примыкавшей к нему квартирой. Мне предстояло пройти несколько кварталов вниз по Голливудскому бульвару. По бульвару слонялись туристы, разглядывавшие тротуар, исписанный именами звезд, и хиппи, разглядывавшие туристов в надежде на подаяние. Я все время озирался через плечо. Кто-то заинтересовался моей персоной, и этот интерес был мне совсем не по душе.
Когда я дошел до книжного магазина, мое беспокойство усилилось. В воздухе чувствовалось что-то такое… опасность… злоба… Следствие ли это визита незнакомца в парикмахерскую или просто тревожное предчувствие?
Нет, это было ни то и ни другое. Я уже собрался переходить улицу, когда понял, в чем дело, и обернулся. Меня рассматривала стоявшая неподалеку машина. Это был большой, зловещего вида кадиллак с копьеобразными выступами сзади. Взгляд чудовища был злобным. Решетка радиатора, похожая на ряд зубов, искривилась в усмешке, полной ненависти, колеса упирались в землю совсем как лапы тигра, готового к прыжку.
Я поборол пронзивший меня страх. В такой ситуации главное не показывать, что испугался. Подняв свою трость со стальным набалдашником, я шагнул к машине.
— Я все про тебя знаю, — крикнул я ей, — меня не застанешь врасплох, не надейся!
Она сразу отступила, и выражение ненависти исчезло из ее фар. Я всегда знал, что все эти механические чудовища — жалкие трусы, если только поведешь себя с ними бесстрашно.
Пожав плечами, я пошел дальше. Я знал, что они меня ненавидят, и не сомневался в природе этой ненависти. Они ненавидели меня, потому что многое обо мне знали. Дай я им только возможность и не будь все время начеку, они убили бы меня.
Да, меня не так-то легко застать врасплох, ведь я наделен могуществом. Видите ли, я волшебник. Конечно, в этом мире, который мы называем Землей, мои чары действуют плохо, но я все равно не сомневаюсь в своем могуществе. Вот за что всякие механизмы меня ненавидят.
Я умею управлять их ненавистью или избегать ее, стараясь не сталкиваться с ними. Но теперь заявило о себе нечто совсем иное. Кто-то, явно знакомый с магическим искусством, проявил ко мне интерес. Они послали этого парня с головой-ядром шпионить и задавать вопросы в моей парикмахерской, и мне эта было не по душе.
Это беспокоило меня еще и потому, что, как я признался Анжело, у меня была вторая профессия. Конечно, не парикмахера и не волшебника. В том нереальном мире, в котором мы живем, чародейство не приносит дохода, и я нашел другой заработок. Меня, полагаю, можно назвать частным сыщиком, но не таким, каких вы видите на телеэкране. Мне никогда не приходилось сражаться с парой вооруженных противников (оружие, как и прочие механизмы, ненавидит меня), я не бил женщин ногой в живот, даже пальцем не тронул ни одной, если не считать женщины-оборотня на пляже в Санта-Монике, да и то было исключительно в целях самозащиты.
Мое имя — Дюффус Дженьери, я специалист по всему странному, необычному, сверхъестественному. Мое оружие — не пистолет, а книга заклинаний, а единственный синдикат, беспокоящий меня, — это синдикат сатанистов. Проблемы, которые я решаю, связаны скорее с Черной Мессой, чем с Черной Рукой.
Если вам понадобятся мои услуги, вы найдете меня в маленьком запущенном книжном магазинчике в самом конце Голливудского бульвара. Магазин мой называется «Малефициум», и между девятью утра и шестью вечера я буду рад обслужить вас. Но после шести не приходите, тогда я наверняка уже буду сидеть в коктейль-баре «Медный гонг», что напротив, потягивая джин с тоником, или в моей квартире с садиком позади магазина, пытаясь вспомнить заклинание, проданное мне одним персидским чародеем, уверявшим, что, применяя его, ни от одной женщины не услышишь «нет».
Но, возвращаясь в свой магазин от Анжело, я не думал о заклинаниях против целомудрия. Я думал о человеке, который проявил интерес к обрезкам моих волос и ногтей. Несмотря на жаркое солнце, заливавшее Голливудский бульвар с его дешевым великолепием, меня от этих мыслей бил озноб.
Еще раз оглянувшись, я отпер дверь «Малефициума» и вошел внутрь. Кажется, я уже упоминал, что здесь несколько неопрятно? Это еще мягко сказано. Все здесь покрыто пылью, плесенью и паутиной, но вот что интересно — мне совсем недешево обходится эта запущенность. Покупатели книг, продающихся здесь, почувствовали бы себя разочарованными и едва ли не обманутыми, если бы магазин имел современный интерьер и сиял чистотой. Это разрушило бы мой образ, а в таком бизнесе, как у меня, образ даже важнее, чем на телевидении.
Войдя, я миновал затянутые паутиной полки и, лавируя между пыльными кипами книг, прошел в ванную. Там я вытащил из кармана два маленьких пакетика и выбросил обрезки волос и ногтей в унитаз. Конечно, я не собирал их, просто считал рискованным оставлять в парикмахерской, где любой мог их подобрать и использовать как магическое оружие против меня. В таком нереальном месте, как Земля, заклинания не действуют, но мало ли что… Я абсолютно уверен, что являюсь самым могущественным волшебником в Северной Америке и что со мной некому тягаться, но вдруг найдется кто-то чуть-чуть сильнее меня, чьи заклинания имели силу.
Итак, отдав обрезки своих волос и ногтей в распоряжение еще более могущественного волшебника, я вернулся в магазин встречать первого клиента. Однако оказалось, что это была клиентка, и какая!
Интересно, что за нужда привела эту высокую, стройную женщину в мой маленький пыльный магазинчик? Как правило, мои покупатели — люди совсем другого сорта. Красивые утонченные женщины обычно не читают книг, во всяком случае, таких, какие я продаю. Я твердо знал, что никогда прежде ее не видел, и все же было что-то смутно знакомое в ее зеленых глазах, слегка выдающихся скулах и блестящих золотисто-рыжих волосах. А как изысканно сидел на ней зеленый вязаный костюм, сама простота которого говорила о его стоимости!
Ознакомительная версия.
