Но соблазн остаться в неведении был столь же велик, как и та дикая ярость, что убеждала ее сбросить последние путы Аробинна и уплыть туда, где девушка сможет основать собственную Гильдию Ассасинов. Ведь выглядит, что это так просто.
Ирэн не заметила, как и когда это произошло, но обстановка в «Белой Свинье» изменилась. Как будто все собравшиеся мужчины чего-то ждали. Девушка в конце зала продолжала задумчиво сидеть за своим столом. Но ее пальцы в обтягивающей перчатке постукивали по неровной деревянной поверхности, а время от времени она вскидывала скрытую капюшоном голову, осматривая комнату.
Ирэн не смогла бы уйти, даже если бы захотела. До закрытия осталось еще сорок минут, но ей после этого нужно было остаться еще где-то на час, дабы убраться и выставить пьяных клиентов за дверь. А куда они направятся, переступив порог таверны, уже не ее дело, даже если они зароются носом в сточную канаву неподалеку — главное, чтобы это произошло не в трактире. И что бы они ушли.
Нолан исчез секундой ранее, или чтобы не светиться, или появились какие-то делишки в темной аллее, а Джесса все еще сидит у моряка на коленях, флиртует, не замечая изменений в воздухе.
Ирэн продолжала следить за девушкой в капюшоне. Как и большинство клиентов таверны. Они ждут пока та встанет? Она заметила парочку местных воришек — эти два дня воры кружили здесь, подобно стервятникам, пытаясь понять, умеет ли странная девушка пользоваться оружием, которое носит. О том, что незнакомка уедет завтра на рассвете, знали все. И если они хотят отобрать ее деньги, украшения, оружие или сделать что-то похуже, то сегодняшняя ночь – их последний шанс.
Ирэн прикусила губу, наливая по очередному кругу эль для стола, за которым сидели четверо купцов, играющих в Короля. Следует предупредить девушку, сказать, что лучше той отправиться на корабль прямо сейчас, пока ей не перерезали горло.
Но Нолан вышвырнет Ирэн на улицу, если узнает, что она предупредила девушку. Ведь большинство головорезов — его любимые клиенты, которые честно делятся с ним своей нечестно нажитой выручкой. И у нее не возникало сомнений на счет того, что этих доблестных мужей отправят за ней, если она рискнет предать Нолана. Когда же она стала зависеть от них? Когда Нолан или «Белая Свинья» успели стать местом и статусом, которое она так отчаянно желала бы сохранить?
Ирэн тяжело сглотнула, набирая очередную кружку эля. Ее мама без колебаний предупредила бы девушку.
Мама была хорошим человеком, женщиной, которая никогда не дрогнет, которая ни за что не прогонит больного или раненого человека, даже нищего, с порога их дома в южном Фенхарру. Никогда.
Как поразительно одаренный целитель, благословленный немалым количеством магии, ее мама всегда говорила, что неправильно брать с людей деньги за то, чем ее бесплатно наделила Сильба, Богиня Целительства. Единственный раз она увидела мать растерявшейся в тот день, когда солдаты из Адарлана, вооруженные до зубов, с факелами окружили их дом.
Они игнорировали мамины объяснения, что ее магия, как и магия Ирэн, исчезла месяцы назад вместе со всей магией на их землях —боги отвернулись, так говорила мама.
Но солдаты не слушали. Как не слушали и исчезнувшие боги, которых ее мать и сама Ирэн молили о спасении.
Это был первый и последний раз, когда ее мама забрала чужую жизнь.
Ирэн будто наяву видела блеск скрытого в маминой руке кинжала, до сих пор ощущала кровь на босых ногах, слышала, как мама приказывает ей бежать, чувствовала запах костра, на котором ее одаренную мать сжигали заживо, пока Ирэн рыдала в безопасности Задубелого Леса за домом.
Она унаследовала стальные нервы от матери, но никогда не думала, что крепкая нервная система будет удерживать ее здесь, утверждая, что эта лачуга — ее дом.
Ирэн настолько забылась в мыслях и воспоминаниях, что не заметила, как широкая мужская рука схватила ее за талию.
— Нам не помешает такая красотка за столом, — проговорил он, усмехаясь как волк. Ирэн попробовала отступить назад, но он удержал хватку, пытаясь усадить ее к себе на колени.
— Мне нужно работать, — промолвила она так вежливо, как могла. Она несчетное количество раз уже выпутывалась из подобных ситуаций. Ирэн давно перестала переживать из-за этого.
— Ты можешь поработать на мне, — предложил другой купец, высокий мужчина с потрепанным клинком за спиной. Она спокойно отцепила купеческие пальцы от своей талии.
— Мы закрываемся через сорок минут, — любезно ответила она, делая шаг назад — всего один, чтобы не раздражать, ухмыляющихся, словно псы, мужчин. — Желаете чего-то еще?
— А что ты делаешь потом? — спросил третий.
— Иду домой к любимому мужу, — соврала она. Мужчины перевели взгляд на ее кольцо, которое сейчас его можно принять за обручальное. Хотя оно принадлежало ее маме, и матери ее мамы, и многим поколениям женщин до нее, все они были замечательными целительницами, и ото всех остались лишь воспоминания.
Мужчина нахмурился, и, приняв это за позволение идти, Ирэн поспешила обратно к стойке. Она не предупредила девушку, не смогла пройти через таверну, полную мужчин, которые ухмылялись словно волки, почуявшие дичь.
Сорок минут. Просто еще сорок минут, и она сможет выгнать их всех.
И когда она уберется здесь, то сможет завалиться в кровать, очередной день в этом аду, который каким-то образом стал ее будущим, подходил к концу.
Говоря по правде, Селена была слегка оскорблена, когда ни один из сидящих в таверне мужчин не покусился ни на нее, ни на ее деньги, ни на рубиновую брошь или оружие, пока она шла между столами. Колокол только что отзвонил последний раз, и хотя она совсем не устала, решила, что хватит ждать драки, или разговора, или чего бы то нибыло еще, дабы скрасить время.
Она решила, если что сможет вернуться в свою комнату и перечитать одну из привезенных книг. Проходя мимо бара, она бросила серебряную монетку темноволосой подавальщице, взвешивая все за и против того, чтобы пойти поискать приключений на улице.
Саэм назвал бы ее безрассудной и глупой. Но Саэма здесь нет, и она даже не знает, жив он или мертв, или был избит Аробинном до бессознательного состояния. Но он без сомнений наказан за ту роль, что сыграл в освобождении рабов в Бухте Черепов.
Она не хотела думать об этом. Селена предполала, что Саэм стал ее другом. У нее никогда не было такой роскоши как дружба, да она и не хотела этого. Саэм был хорошим соперником, всегда говорил то, что думает о ней, о ее планах, или способностях, прямо в лицо.
