Дети пустыни занервничали. Встреча с Кирдыком ничего хорошего не сулила.
– Кирдык предупредил меня, что оазис, на который мы собирались напасть, проклят, – продолжал вождь. – И все, что в нем находится, проклято тоже. И если мы возьмем себе хоть что-то, то проклятие оазиса обратится против нас!
Дети пустыни занервничали еще сильнее. Целью любого их набега был грабеж, а о каком грабеже может идти речь, если все товары прокляты и прикасаться к ним нельзя? Проливать свою и чужую кровь за просто так бедуины не привыкли.
В пустыне и так слишком мало жидкости.
– Я поблагодарил могучего джинна за предупреждение, – сказал Джафар ибн-Босс – И даже предложил принести ему в жертву верблюда, но он отказался. Принесем же ему обильные жертвы на нашей стоянке, где мы будем уже вечером!
– Ура, – сказали бедуины, разворачивая верблюдов. – Да живет Кирдык десять тысяч лет, и пусть столько же лет он подкрадывается незаметно. Только не к нам, потому что мы не прогневали этого могучего джинна.
Джафар ибн-Босс был не только храбрым и вежливым, но еще и мудрым человеком. Он точно знал, когда следует говорить правду своему гордому народу, а когда этого нельзя делать ни в коем случае.
Стрелок вытащил из своего саквояжа бинокль, посмотрел на удаляющийся в пески отряд, удовлетворенно хмыкнул и убрал бинокль обратно. Потом поднялся на ноги, отряхнул руки от песка, подхватил саквояж и побрел в сторону оазиса за причитающейся ему платой.
Стрелка звали Джеком. По крайней мере, так он сам себя называл.
– Смит, – говорил он, представляясь незнакомым людям. – Джек Смит.
В ордене Святого Роланда, чьи представители странствовали по всем мирам множественной Вселенной, его знали как Джека Смит-Вессона.
Святой Роланд был легендарной, почти мифической фигурой, посвятившей всю жизнь поискам Темной башни, возвышающейся на пересечении всех существующих миров. Никто никогда не видел ни Темной башни, ни святого Роланда, никто не знал, где находится точка пересечения миров, и никто не знал, нашел ли святой Роланд Темную башню или до сих пор находится в поиске.
Основателем ордена был человек из северных земель по имени Калаш Ворошило, поэтому все стрелки назывались еще и ворошиловскими.
Стрелки бродили по всем существующим мирам, время от времени подряжаясь на опасную работу, и никто не знал, что они на самом деле ищут и ищут ли они на самом деле хоть что-нибудь. По крайней мере, поисками пресловутой Темной башни, святого Грааля или эликсира бессмертия они себя не отягощали.
Стрелки были опасными людьми, и хорошо, что встречались они крайне редко. Бросить вызов стрелку решался не каждый король, а тот, который все-таки решался, вскорости жалел о собственном безрассудстве. Стрелки не были неуязвимыми, время от времени они гибли в неравных схватках (а схватка с участием стрелка по определению не может быть равной), но врагам приходилось платить за их смерть такую высокую цену, что со следующим стрелком они предпочитали не связываться.
Никто не знал, откуда приходят стрелки. Никто не знал, куда они идут. Оружие, которым они пользовались, не было известно в большинстве миров. Никто также не знал, где находится сам орден Святого Роланда.
Стрелки просто были. И с этим приходилось мириться.
Джек стоял на окраине поселка и смотрел на пустыню сквозь темные стекла очков. Рядом с ним стоял староста поселка, которому в последнее время нравилось называться иностранным словом «мэр». Даже свой двухэтажный домик он именовал теперь не иначе как мэрией.
– Жалко, что ты их не поубивал, – сказал мэр.
– С моей репутацией не так уж часто возникает необходимость кого-нибудь убивать, – сказал Джек. – К тому же для вашего поселка я сделал только лучше. Я посеял в их сердцах ужас, который будет передаваться от поколения к поколению и заставит их обходить ваш оазис стороной. На мой взгляд, это куда продуктивнее, чем бойня, которую я мог бы устроить.
– Может быть, – сказал мэр. Он совсем не был согласен с последним утверждением стрелка, но спорить с Джеком не осмеливался.
– Они дали слово, и они его не нарушат.
– Конечно, – сказал мэр. – Все знают, что клятвы бедуинов святы. И они никогда не нарушают данного однажды слова. Нецивилизованные дикари.
Стрелок промолчал.
Он тоже никогда не нарушал данного однажды слова, и его представления о цивилизации сильно отличались от представлений мэра.
– Может, ты все-таки останешься? – спросил мэр безо всякой надежды на успех. Иметь в своем оазисе стрелка было бы весьма полезно, но никто никогда не слышал об оседлых стрелках.
– Нет, – сказал Джек. – Мой путь лежит через пустыню.
– Тогда почему бы тебе не присоединиться к какому-нибудь каравану? Купцы будут этому рады.
– Я не люблю ходить толпой.
– Твое право, – сказал мэр. – Ты уверен, что тебе не нужны какие-нибудь припасы?
– У меня есть все, что мне надо, – сказал стрелок, беря в руки свой саквояж.
Мэр был свидетелем, как десятью минутами раньше в этом саквояже бесследно исчез весьма увесистый мешок с золотыми монетами – гонорар Джека. С виду мешок был гораздо больше саквояжа, ибо местные жители высоко ценили свои жизни, но в саквояж он поместился без особых проблем.
– Тогда счастливого пути, – сказал мэр. – Только выполни еще одну мою просьбу, ладно? Она не слишком тебя затруднит.
– Проси.
– Если ты встретишь Джавдета, не трогай его. Он мой.
– Ладно, – сказал Джек.
За месяцы своего странствия по пустыне он настолько привык к этой просьбе, что считал ее частью обычного ритуала прощания. Скорее всего, думал Джек, никакого Джавдета не существует.
Джек покинул оазис утром и продолжал идти до глубокой ночи, когда белое солнце пустыни, покраснев от смущения, спряталось за барханами и на небо высыпали звезды.
Тогда Джек остановился, вытащил из своего саквояжа дрова, флягу с водой и мешок с припасами. Он развел костер, вскипятил воду, сварил себе кофе и поджарил кусок мяса. Поужинав, Джек расстелил спальный мешок, снял сапоги и шляпу и, забравшись внутрь мешка, уснул до самого утра.
Утром он снова выпил кофе, скатал спальный мешок и убрал его в саквояж, надел сапоги и шляпу и тронулся в путь.
Джек мало что знал о том, куда он должен прийти в конечном итоге. Цель пути, препятствия, которые могли на нем возникнуть, и общая протяженность маршрута были Джеку неведомы.
