— Вдвоём мы бы справились быстрее, — сказал Теро. — Прошлой ночью я получил шар-послание от мага Принца Коратана, Норубии. Принц теряет терпение, ожидая нашего возвращения и наших отчётов. Если я всё же не верну вас, мне потребуется хорошая легенда. Иначе это, скорее всего, вызовет совершенно не нужные всем нам вопросы.
— Мне ужасно противно так подставлять Тебя, — сказал Серегил, — но я не вижу никакой возможности тащить Себранна в Римини. Это просто немыслимо скрыть кого-то, кто имеет «ауру дракона» или что там это такое, в городе, полном магов. А если Королева Фория как-либо прознает о способностях Себранна, она посадит и его и Алека в клетки, как пару ручных белок, чтобы использовать против Армии повелителя во время своей нескончаемой войны.
— Полагаете, именно для этого и был создан Себранн? — спросила Магиана.
Алек покачал головой.
— Если бы Ихакобин знал о его убойной силе, вряд ли он и его охотники за беглыми рабами решились бы пойти на нас в лобовую аткаку. По крайней мере, мы можем использовать эту тайну себе на благо.
— Серегил, вам что-нибудь ещё известно про хазадриэльфейе? — задала вопрос Магиана.
— Только то, что у них были свои причины сбежать на север, а какиме именно, они оставили при себе. В Ауренене каждому известна эта история.
— Ну разве это не очевидно? — сказал Теро, указав на Себранна. — Если бы мне стало известно, что меня собираются использовать вот для этого, я бы тоже сбежал.
Он замолк, потом смущенно глянул на Алека:
— Я не имел в виду ничего дурного.
— Всё в порядке, — Алеку было не до того: он размышлял над тем, сколько же невинных людей вот так было подвешено в клетки и истекло кровью, давая жизнь бледным существам, прежде, чем пророчице Хазадриэль явилось её тайное видение?
— Теро прав, — сказал Серегил. — Я бывал в тех местах — возле Перевала Дохлого Ворона. Местечко, как у чёрта в заднице, и от Пленимара далеко настолько, насколько можно себе позволить. Скорее всего, именно это и заставило их вести столь уединенный образ жизни.
— Они убили мою мать, посмевшую выносить ребенка-яшела, и попытались убить моего отца и меня, — сказал Магиане Алек. — Всю свою оставшуюся жизнь он кочевал с места на место. Я тогда не знал почему, но это, должно быть, было призвано не дать им обнаружить нас снова.
— И он никогда ничего не говорил тебе?
— Нет. Он вообще был немногословен, мой отец. И если я спрашивал его о своей матери, он только говорил, что лучше мне этого не знать. Когда я стал старше, я стал размышлять об этом, и решил, что она разбила его сердце, сбежав с другим.
Он покачал головой.
— После пророчества, полученного мной в Сарикали от Оракула-Дракона, мне ужасно стыдно, что я мог так о ней подумать.
— Ты не мог знать, милый мальчик. — Магиана похлопала его по руке. — Твой отец был мудрым человеком. Он, должно быть очень сильно любил твою мать, столь многим рискуя ради неё. И ради тебя, тоже. Что же касается Хазадриэльфейе, подумай сам о последствиях, какие может иметь возвращение на юг хоть одного, несущего в себе их кровь.
— Дракон-оракул, дракон-дитя…, — пробормотал Серегил, подходя к окошку.
Алек вдруг широко зевнул. Магиана улыбнулась и протянула руку к Микаму и Теро.
— Что ж, думаю, мы узнали, всё что могли, и нет смысла задерживаться тут дольше. Ступайте вы двое и дайте Алеку отдохнуть. Теро, Тебе следует составить ответ Принцу и послать весточку капитану Жаворонка, что мы собираемся отплыть завтра.
Серегил повернулся и направился к двери вместе с ними.
— Я скоро вернусь.
— Куда ты? — спросил Алек.
— Мне надо поговорить с сестрой.
И пока Алек не начал задавать новых вопросов, Серегил исчез.
Дождь лил без остановки, так что Серегил увёл Адзриэль под один из крытых колосов. Его куполообразная крыша позволяла им не промокнуть, однако в незакрытые высокие окна врывался полный влаги морской ветер.
Усевшись на одну из каменных скамей, Адзриэль поплотнее закуталась в плащ и вопросительно глянула на Серегила.
— Наконец-то мне выпало счастье задать Вам свои вопросы.
— Ты пришел поговорить со мной как с сестрой или как с кирнари?
Серегил мягко улыбнулся:
— А можно и то и другое?
Она похлопала по скамье рядом с собою и потянула его за руку.
И этот дружеский жест вдруг — на какой-то миг — заставил его вновь ощутить себя ребёнком.
— Что ж продолжай.
— У меня есть предположение, что Себранн и есть то дитя, о котором говорил Алеку Оракул Дракона в Сарикали.
— Что ж, это не лишено смысла.
— Магиана не говорила Вам, что именно видится ей, когда она смотрит на Себранна?
— Нет, — ответила Адзриэль, — однако смею предположить, что ты имеешь в виду ту странную ауру, окружающую его? Мне казалось, тебе должно быть известно, но… ты ведь никогда даже не заговаривал об этом…
— А, так Вы тоже видите дракона?
— Дракона? Нет, это нечто постоянно меняющее форму, эдакое слабое мерцание. А Алек может его видеть?
— Нет, так же, как и я. Об этом нам рассказали Теро и Магиана.
Он умолк и бросил взгляд на их соединенные между собой руки.
— Я хотел бы отвезти Себранна в Сарикали, ведь это тамошний оракул дал нам то предсказание. Быть может, руиауро знают, что он такое?
Храмовые мистики — единственные постоянные обитатели священного Сарикали — были знамениты своим сокровенным знанием и видениями, и Оракул Дракона принадлежал им — или они ему. Никому это не было ведомо наверняка.
— Ты же знаешь, братец, что я не имею полномочий на то, чтобы давать тебе разрешение везти в священно место нечто столь необычное, как Себранн. Даже если я сама поеду туда вместе с тобой. Для этого необходимо чтобы проголосовал весь Совет лиасидра, а на это уйдет не меньше года, если не больше.
— Мы не можем ждать так долго.
Он задумался на пару секунд, пытаясь придумать иной выход.
— Тайрус всё ещё где-то поблизости?
— Да, насколько мне известно, он пока ещё в горах.
— Тогда я обращаюсь к своему кирнари за позволением отвезти Себранна в Боктерсу.
Адзриэль долго размышляла над его словами.
— Не думаю, что Риагил позволит вам и дальше здесь оставться. Понятно, что его беспокоит Себранн.
— Он — умный человек.
— Так Себранн дейстивтельно наделен тёмной силой?
Серегил пристально глянул в серые глаза, точно такие же, как у него самого.
— Себранн способен убивать. Песней. Он исцеляет своей кровью, а голосом может убить.
Не было похоже, что это сильно её удивило.
