Вот почему он сохранил бессмертие, хотя уже и не обладал всеми свойствами черных ангелов в полном объеме. Он мог удариться, как и обычный человек. Но единственный сын Люцифера не мог умереть.
Рука его нащупала опору, молодую березку, наклонившуюся над водой. И вскоре он уже стоял на берегу, конечно, гораздо ниже по течению реки, чем место, где упал, но живехонький. И умеренно пострадавший. Он хромал, потому что здорово ударился ногой, и руку жгло огнем после падения в воду, но больше его ничего не беспокоило.
Своего собственного защитника у Марко не было. Но все черные ангелы были с ним, и один из них стоял сейчас на берегу.
— Тебе не надо больше туда подниматься, — сказал его друг черный ангел. — Руне об этом позаботится, он сейчас вытащит мальчика. Тебе лучше быть с Тувой, ей ты больше пригодишься. И будет лучше, если по дороге к ней ты прихватишь бутылку Эллен. Мы покажем тебе, где она спрятана.
— А сама Эллен? Почему она сама не может?..
— Эллен больше нет.
Черный ангел рассказал, как ее поглотила Великая Пасть, или Бездна. Марко потерял дар речи от горя. Они долго стояли молча, не могли говорить.
— А Натаниель? — спросил наконец Марко.
— Он ранен той же гранатой, что убила Эллен. Мы работаем с ним, больше я ничего не знаю.
— Ну что, полный крах? По всему фронту?
— Да. И Тенгель Злой проник в саму твердыню, Линде-аллее.
Марко несколько раз глубоко вздохнул.
— Отведи меня к Туве, немедленно! Я сейчас больше человек, чем дух, вы можете мне помогать?
— Нет. Мне жаль, Марко, но Источники жизни имеют отношение только к людям, но не к духам и черным ангелам. Будучи сыном нашего повелителя, в долине Людей Льда ты будешь бесполезен, ты не сможешь найти кувшин с водой зла. Это может сделать только человек. Поэтому мне не разрешено помогать тебе сейчас. Я не оставлю тебя, но выбираться из этой расселины тебе придется самому.
Марко испытующе посмотрел на голые стены утеса.
— Царство Шамы, — пробормотал он. — Как же мне?..
Глаза его следили за стремительным бегом реки вниз в расселину. В самом низу река становилась шире, а местность — ровнее.
— Вода и земля не сделают мне ничего плохого, — пробормотал он. — Давай, дружище!
И он бесстрашно вновь бросился в бурлящий водопад.
Откуда-то донесся монотонный вой сирен. Полицейская машина? Нет, наверно, «скорая помощь». Приятно покачивало, будто он лежит в лодке…
Натаниель очнулся, вернувшись в мучительную действительность.
— Эллен, — чуть слышно произнес он.
— Ну-ну, лежите тише, — принялся уговаривать его чей-то заботливый голос.
Натаниель закричал в страхе и отчаянии:
— Эллен!
Кто-то воткнул ему в руку шприц. Сирены выли, машина «скорой помощи», резко повернув, подъехала к ним, его крепко пристегнули к носилкам — чтобы не соскользнул. Он открыл глаза. Рядом был санитар. Больше никого — потому что из-за носилок места больше не было.
— Я потерял Эллен, — прошептал Натаниель.
Но успокоительное лекарство притупило боль и печаль, и он услышал ответ:
— Я не знаю, кто такая эта Эллен, в ангаре ты был один. Она была там вместе с тобой?
— Да.
— Ну, тогда, значит, успела выскочить.
— Но один из нас должен был умереть, я знаю это, я чувствовал дыхание смерти, оно наполняло собой весь ангар.
Разумеется, санитар никак не мог взять в толк, о чем это он, и решил, что Натаниель бредит.
— Рядом с тобой в ангаре было несколько мешков цемента, — сказал этот молодой человек. — Они разорвались, когда бросили гранату, так что поднялась жуткая пыль, об этом мне рассказали работники аэродрома. Все было в серо-белой пыли. Но там лежал только ты, носом вниз, раны на спине и боку сильно кровоточили. Если бы там был хоть кто-то еще, то, по меньшей мере, остались бы следы крови или же просто следы — ведь она могла убежать. Но там ничего не было.
Натаниелю казалось, что голос доносится откуда-то издалека. Последней его мыслью было, что ни один человек не может исчезнуть совсем. А между ним и Эллен всегда была телепатическая связь…
Из последних сил он сосредоточился, чтобы вступить с ней в контакт. Но было, наверное, слишком поздно, мысли его разбегались. И он не успел получить ответа, даже в подсознании. Эллен пропала бесследно.
Маленький Габриэл очнулся в белой комнате.
Пахло больницей. Тело болело почти невыносимо. На левой руке была повязка, но без гипса. «Хорошо, что рука не правая, — подумал он, словно в тумане. — Тогда бы я не смог вести дневник».
Потом он почувствовал ужасную боль, которая как будто только и выжидала, чтобы накинуться на него. Как же болит голова! Затылок просто раскалывается. Он застонал. «Мама, — подумал он. — Я хочу к маме!» Но даже если бы мама сейчас подула на больное место, это бы не помогло. Невероятно больно!
— Привет! — произнес чей-то голос.
Над ним склонился приветливо улыбающийся врач:
— Ну, вот ты, наконец, и очнулся.
— Да, — попытался сказать Габриэл, но голоса не было.
— Тебя, наверное, ангелы хранили, мой мальчик!
В ответ Габриэл издал какие-то булькающие звуки.
— Что ты сказал? — весело переспросил доктор. — Черные ангелы? Таких не бывает. А если б даже и были, то вряд ли бы стали помогать мальчикам, которые падают с обрыва.
«Что ты об этом знаешь», — подумал Габриэл. Он слишком устал, чтобы произнести это вслух. Он закрыл глаза.
Позже — сколько времени прошло, он не знал, — он снова очнулся. Рядом с ним, на соседней кровати, кто-то стонал. Габриэл взглянул на нее. Сначала ему было трудно что-то разглядеть. На минуту ему показалось, что вид загораживают две высокие черные фигуры, но потом он опят смог видеть нормально. И первой его реакцией была радость.
— Дядя… То есть, Натаниель! Неужели это ты?
Внезапно он испугался. Натаниель выглядел ужасно плохо. И каким же печальным он казался! Что он делает здесь, в больнице, почему лежит в кровати?
— Натаниель? Ты меня слышишь?
Похоже, в комнате кроме них никого больше не было. Его дядя задвигал губами, он казался каким-то одурманенным.
— Эллен, — прошептал он. — Они забрали Эллен.
Габриэл испугался и попытался приподняться на локте, но ничего не вышло. Ой, нет, опять голова разболелась! И все тело. Болели и руки, и ноги, и туловище.
— Натаниель, — сказал он настойчивее. — Как ты? Это я, Габриэл, я тоже в больнице.
Наконец Натаниель понял. Он повернул голову к кровати мальчика. Но взгляд его затуманен, похоже, ему сделали укол, или что-то в этом роде.
— Габриэл, малыш, — нежно произнес он. — Как ты?
Они немного поговорили о своих болячках, а потом Натаниель сказал:
— Линде-Лу что-то сказал мне как раз в тот момент, когда я потерял сознание. Он упомянул Великую Бездну.
