На допросе конта Вигоса, двадцати лет, единственного наследника и прочая, прочая... присутствовали: баронессы Лимарн, барон Ольт.... Интересно, я теперь Ольт-Лимарн или еще как, навроде Череззаборногузадерищенский или того хуже, какой-нибудь Кислобздеев-Дурнопейко? Надо как-нибудь уточнить, ради интереса.
'...Что в имени моем'? Но чё-то пока никто не порывался меня поправить. Извините, отвлекся от плавного повествования. ...И маг вне категорий (нах не нужны) - Камит, специалист широкого профиля - Итор, два воина (самый старый и самый молодой) и гоблин Гоша. Кровожадно скалясь и ухая, он звякал жуткими отмычками из моего пояса. Они изображали неизвестные пыточные приспособления.
Дальше повязка на глаза, 'Аспиринчик'. После укола иголкой, сделанного по моей просьбе Каей - минута жутких криков и стенаний. Потек мальчонка. Никаких выламывания суставов и прочих зверств. Я же иногда местами и цивилизованный.
Как и подозревала Кая, засаду на её отца и мать организовал злопамятный папаша-граф. Живых свидетелей не осталось. Он умудрился даже магу организовать 'случайное падение' с лошади, со смертельным исходом. Кая порывалась его самолично зарезать, прямо здесь. Еле успокоил! Какая замечательная все-таки у меня жена. А уж справедливая...! Но я, как гуманист со стажем, выдал девочкам по иголке и разрешил его потыкать.
Чудное заклинание 'Аспиринчик', чудное. Крохотные ранки тут же затягиваются, а вот дивные ощущения остаются.
Конт, естественно сорвал голос, и с ним произошло стыдное... на что, все почему-то взирали с огромным удовлетворением. Ну, прям как американцы какие-то, с их ниже-поясным юмором.
- Свободны, - отдал я приказ воинам. - Понятно, ЧТО будет с тем, кого я спрошу, и он осмелится мне соврать?
Судорожно сглотнув, воины почти синхронно кивнули.
- Расскажите остальным то, что вы видели и слышали здесь.
После их ухода мусью Дортоен Вигос поведал еще много всякого, но уже частично интересного. Чем-то имечко этого уродца мне напомнило 'дортуар пепиньерок' у Ильфа и Петрова.
- Эй, кто там!
- Да, милорд, - в дверь просунулась чья-то морда. - Отведете это в камеру, - указал на конта - И давайте сюда графа, - коротко распорядился я.
'Суровый челябинский папа' смог продержаться почти три минуты. Я даже его где-то зауважал. Законченная сволочь, конечно, но воин. Он сын своей эпохи и ничего с этим не поделать. Достоин благородной смерти, от меча.
- Не имей сто друзей, а имей всех врагов! - одобрил мои действия Сим.
А папенька все подтвердил. Ну и заодно поведал, уже более узкому кругу заинтересованных лиц, где 'золото и брильянты'. Ну и кой чего еще интересное.
Следующий 'красавец', доставленный на допрос, оказался бароном Тиоком, тридцати трех лет, владетелем крохотной крепостицы и городка на реке. Вдовцом, обремененным кучей долгов, вместо денег. Когда он начал петь мне 'за жизнь' и угрожать, то я в ответ, поведал ему о своих планах. Высоцкий сказал лучше меня: 'Ох, как он и сетовал! Где закон? Нету, мол...'. Но испробовав 'Аспиринчика' он стал гораздо более трезво мыслить и весьма положительно отнесся к моим доводам. Он правильно решил, чем ТАК радоваться каждый день, лучше уж отмучается сразу.
Маг уже сидел в благоустроенной камере, накормленный нормальной едой и с максимумом удобств, в виде жаровни и вшивого одеяла. К чему зверства? Может, на что и сгодится. И никаких мифриловых или еще каких-то браслетов блокирующих магию. Зачем? Я просто объяснил, что будет, если он попытается бежать. Перспектива откусывания табру небольших кусочков от его тела и хорошего лечения, чтобы растянуть удовольствие подольше... его отчего-то не вдохновила. Но мысли потекли в правильном направлении.
К вечеру замок сверкал чистотой, трофеи и деньги рассортировали. Графская казна из обоза ушла ко мне в оружейку, а все остальные найденные и бесхозные деньги, после моего приказа сложили отдельно. ВСЕ ДЕНЬГИ! Никому не пришло в голову, что-то утаить. Недоверчивых очень сильно впечатлил рассказ о молодом конте и о моих способах задавать вопросы, ну и вразумил кулак более умного соседа, своими ушами слышавшего рулады из подземелья.
Думаете, мне нужны были эти деньги и ценности? Нет. Мне нужно было добиться беспрекословного подчинения. И я добился! Сделав вид, что захапал все ценности себе, я с удовольствием поглядывал на разочарованные лица бойцов.
Утро принесло множество новостей! При большом скоплении народа, в том числе и пленных, состоялась дуэль между графом Вигосом и бароном Тиоком. В силу того, что оскорбление было несмываемым, бой был до смерти. По очкам выиграл барон, в связи со смертью соперника. И тут же состоялось погребение графа, рядом с его воинами.
Хм. Даже и почетно!
Из долины приволокли, пардон, вежливо пригласили и привезли - жреца Лоны. После чего, внезапно воспылавший страстью и попросивший руки моей старшей свояченицы Рины конт, тьфу, теперь уже граф Вигос, получил согласие старшего в роду, барона Ольта. Не удержавшись при виде такого счастья у графа, барон попросил руки средненькой - Лоты. И растроганный барон Ольт опять согласился. Ну и что, что они просили руки, сидя в соседних камерах? Настоящее чувство не знает преград!!! Это вам любая блондинка скажет.
После чего четыре любящих сердца воссоединились, благословленные стареньким жрецом.
Свадьбы надо отметить. Ведь столь замечательное событие случается всего лишь несколько раз в жизни. И началось в замке 'дикое' разгуляево, с награждением всех участников. Трофеи были торжественно внесены в зал и поделены на равные доли. Всем было выдано согласно статусу и участию. Шесть долей - капитану, пять - лейтенанту, четыре - спецам... ну и дальше по нисходящей. 'Умник' граф уплатил всем своим и в том числе наемникам зарплату заранее, поэтому все мои остались, оченно довольны. Никто денег уже не ожидал, а тут вдруг награда.
Ну а дальше, как в фильме про Мюнхгаузена: В церкви на вопрос священника мы дружно ответили "нет" и нас тут же обвенчали. После этого мы поехали в свадебное путешествие, я - в Турцию, она - в Швейцарию, где и жили три года в любви и согласии. Ну и тут примерно так же.
Радуясь такому неземному и внезапно обретенному счастью, оба молодожена мужеска пола убыли на охоту. В сопровождении двух десятков. Уж не знаю, чего они там не поделили, но барон прибыл в замок после благородной дуэли, (чему были свидетелями два десятка человек) весь израненный, буквально истекая кровью. Где и скончался на руках безутешной вдовы двенадцати лет отроду. И вторила ей сестра-графиня, оставшись вдовой в тринадцать. Какая трагедия! Шекспир отдыхает.
