Мишка сунул карту в нагрудный карман, под бронник.
По пустынным гулким дворам, мимо обгоревших остовов машин, мимо оплывших холмиков братских могил, он пробирался не спеша, прислушиваясь к малейшему звуку. Палец на спусковом крючке. Собак и кошек постреляли всех еще в первую зиму, как и ворон с голубями... Страшнее одичавших собак были стаи совершенно озверевших подростков. Грязные, заросшие, в разномастном тряпье, они появлялись из неоткуда и ради добычи бросались с самодельными ножами и пиками на автоматы. Одному от такой стаи не отбиться ни за что...
Мишка поежился. Под толстыми подошвами армейских ботинок похрустывало битое стекло.
Чем ближе подходил Мишка к базе, тем сильнее сосало под ложечкой. Идти не хотелось до дрожи в коленях...
"Что за хрень!?"
На смятых искореженных воротах базы елозил и рычал грязный четырехосный БТР. На гибкой антенне трепетал зеленый флажок.
Чернявые бородатые парни в камуфляже посмеивались рядом. Двое играли в футбол, не снимая разгрузок и автоматов. Пасовали друг другу неровный грязный мяч.
Юркнувший за ржавый обгоревший грузовик, Мишка разглядел, что смуглые парни пинают не мяч, а чью-то голову...
Мишка, покрывшись холодным потом отполз ближе к дому и затихарился в яме, что осталась на месте выкорчеванного на дрова старого тополя.
"Господи, спаси меня грешного, господи ...помоги..."
С автоматом наготове Мишка просидел в яме два часа, остро сожалея, что не знает полностью ни одной молитвы,...После того как БТР уехал на юг по шоссе, парень еще минут пятнадцать не решался высунуть нос.
В воротах пусто. Ни души на улице. Мишка выбрался и на полусогнутых ногах пятясь, скользнул за угол панельного дома, а потом понесся что есть мочи, только не на базу, а к себе домой. Отряду Хрипого пришел белый пушной сибирский зверек-как любил говаривать отец...
В квартире, за закрытой дверью Мишка пришел в чувство. Убежал. А дальше что?
Воды и еды нет. Патронов для автомата три обоймы. Еще пять патронов в "макарове" за пазухой. Надо уходить-или в центр или вон из города.
Он заметался по квартире, брал в руки и бросал вещи. Остановился посредине зала. Нет, ничего не стоит брать с собой. Из чулана забрал пустую пластиковую полторашку. Попадется по дороге вода-будет во что налить. Пошарив по шкафам, нашел зажигалку отца. Пусть дешевка одноразовая китайская, а работает! На кухне взял ложку, нож кухонный, побольше, эмалированную кружку и остатки чая в коробке "липтон". Все замотал в старую джинсовую рубашку и сунул в рюкзак. Туда же затолкал кожаную куртку. Пригодится... Огляделся еще раз. Неловко перекрестился. Надо уходить.
Когда Мишка заглянул в дверной глазок, то увидел чужой глаз, прильнувший к нему со стороны площадки.
Отскочил за угол и сорвал с плеча автомат. Спина похолодела до задницы.
За дверью мерзко захихикали.
-Открывай, козел, а то хуже будет......! - наглый ломкий голосок перешел на мат.
Стрелять Мишка не решился. Выстрелы далеко слышно. Отвечать на брань тоже не стал. За дверью поскребыхались и притихли.
Он вернулся на диван, снял рюкзак. Отстегнул автоматный рожок, погладил масляно блестящие бока патронов большим пальцем.
Эти мрази ждать долго не будут. Стая взломает дверь и полезет внутрь еще до темна. Его выследили, и уйти не дадут. Не прыгать же с третьего этажа...
Проще пулю в висок....
Мишка с трудом проглотил слюну. Пить хотелось уже давно.
Сколько их там за дверью? Пять, десять, двадцать?
Мишка вынул из-за пазухи пистолет, снял с предохранителя. Вспомнив о карте в кармане, извлек на свет.
Десятка пик ухмылялся сочувственно.
Мишка злобно перевернул карту рубашкой вверх. Карта острова, похожего на бегущую кошку. Эти полуострова как ноги, а цепочка островов-полосатый хвост!
Слишком мелкий шрифт! Мишка поднес карту к глазам, прищурился. Чем внимательнее он вглядывался, тем больше становилось изображение. Он держал карту в руке, а картинка увеличилась до размеров книжного стола. Мишка смотрел на карту в странном оцепенении.
"Королевство четырех мастей... Сказочка, блин..."
Как в добром старом Гугле картинка увеличивалась все более, обретая все больше деталей. Вот видны коричневые горы, желтые пустыни и зеленые леса. Ниточки рек и кляксы озер обрели голубизну....Прямо спутниковое фото!
"Что... это... со... мной...."
Задул в лицо ветер и земля стремительно понеслась навстречу....
Дух перехватило. Окаменевший Мишка падал вниз как из самолета без парашюта...
Видны квадраты полей и завитушки, дорог ...Город в хаотичных квадратиках кварталов приближался с неотвратимостью поезда метро.
Мишка падал прямо с неба на строения, торчащие над холмом, на шпили, на черепичные коричневые крыши и даже завыть от ужаса был не в силах. Ветер гудел в уши...
Он зажмурился. "Помоги мне, господи... Прощайте..."
Падение прекратилось внезапно. Настала тишина.
Щебетали птички, пахло какими-то цветами.
Мишка открыл глаза и увидел тщательно ухоженный, подстриженный сад или розарий или кусочек парка,...В общем: масса цветов, подстриженной зелени и одинаковых круглыми кронами деревьев. Дальше, метрах в ста высокая каменная стена проглядывает за растениями. Журчал в мраморной чаше фонтан. Мишка сделал шаг вперед и, оступившись, словно с высокой ступеньки, упал на правое колено.
Рука в кожаной рыжей перчатке уперлась в гравий дорожки.
"Это моя рука?"
Мишка поднялся на ноги, тупо оглядывая себя. На ногах кожаные, мягкие сапожки до колена. Вместо камуфляжных брюк - зеленые бархатные штаны. Вместо бронника - черненая тусклая кираса. На шитом серебром поясе висит в ножнах кинжал сантиметров на тридцать. Вычурная рукоять с гардой вроде из бронзы. Даже трогать такой антиквариат страшно...
Мишка вместо этого потрогал свой гладкий, тщательно выбритый подбородок. "Что, блин, за чудеса?"
Под ногами валялся квадратик карты, рубашкой вверх.
Подняв плотный кусочек картона, Мишка повернул его картинкой к себе и увидел чистое белое поле.
-Новенький, тебя как зовут?
Тихий голос, но внезапный, и потому прозвучал как выстрел над ухом.
Мишка взвился, озираясь выпученными глазами. Рука сама схватилась за рукоятку кинжала. Таинственная карта мотыльком скользнула на гравий.
Скучный дядька лет пятидесяти стоял у живой изгороди с садовыми ножницами. В светлом, почти белом костюме и в зеленом переднике.
